Маркус Вольф

— Вы спрашивали меня относительно нашего нового источника в Западной Германии, — сказал министр главе представительства КГБ. — Я выяснил. Нового человека нет, просто улучшился уровень анализа в министерстве.

Министр Мильке врал советскому товарищу и даже не пытался это скрыть.

Как и всякого сотрудника разведки, Габриэле Гаст в принципе научили всему, что полагалось знать человеку ее профессии: умению вести наружное наблюдение и уходить от него, вербовать агентов и проводить с ними встречи, закладывать тайники, писать невидимыми чернилами, расшифровывать кодированные радиопередачи.

Габриэле освоила основные навыки конспирации, но воспользоваться этими знаниями по месту основной работы ей не пришлось. Она служила в разведке, но не занималась оперативной деятельностью. Никаких приключений, обычная канцелярская работа. Единственное отличие от службы в любом другом немецком ведомстве — использование псевдонимов. Сослуживцы знали ее подлинную фамилию, но на работе называли только псевдонимом фрау Ледер.

Ее задачей был анализ. Весь рабочий день она проводила за письменным столом на втором этаже в секторе Советского Союза. Целыми днями читала свежие газеты на русском и немецком языках, шифротелеграммы из германских посольств в Москве и других столицах социалистических государств и агентурные донесения.

Собранную информацию она должна была переработать в сжатый аналитический отчет, который передавала своему начальнику, а тот отправлял дальше по инстанции. Конечным пунктом этого маршрута было ведомство федерального канцлера. Так что можно сказать, что канцлер судил о событиях, происходивших в Советском Союзе, по отчетам Габриэле.

Причастность к высшим секретам мало ее волновала. В конце концов, она была молодой и симпатичной одинокой женщиной. Ей было всего 33 года, все признавали, что у нее хорошая фигура, она носила очки, которые ей шли. В разведке было немало молодых мужчин, которым она очень нравилась. Кое-кто из них пытался дать ей это понять. Но Габриэле стойко отвергала любую попытку ухаживания. Она была верна Карличку, потому что знала: там, за железным занавесом, в другой Германии Карличек так же ей верен.

Габриэле любила путешествовать, ездить верхом, увлекалась альпинизмом. Но заняться всем этим она могла только в отпуске. А отпуск для нее был важнее, чем для ее коллег.

— Где собираетесь отдыхать? — поинтересовались они во время совместного обеда в служебной столовой.

— Еду в Ирландию, — ответила она.

— Но там же постоянно идут дожди.

Габриэле застенчиво улыбнулась. О вкусах не спорят.

На следующий день Габриэле попрощалась с коллегами по сектору. Она разобрала бумаги в своем кабинете, ненужные сдала в досье, остальные убрала в сейф. Полила цветы, опустила жалюзи и ушла. На месяц она свободна.

Утром за Габриэле пришло такси и она отправилась в аэропорт. В сумочке женщины лежал билет ирландской авиакомпании «Аэр Лингус» до Дублина. Номер в дорогом отеле она забронировала заранее. Три дня с туристической картой в руках добросовестно гуляла по городу. На четвертый день сказала администратору, что поедет к морю. Она действительно поехала к морю — к Тирренскому.

В Риме в аэропорту ее встретил невысокий человек лет сорока пяти, полноватый, с прической ежиком и бульдожьим, но добродушным лицом. Не в силах сдержаться, Габриэле бросилась к нему в объятия, хотя и понимала, что лучше не привлекать к себе внимание слишком бурной радостью. Никто не должен догадаться, что они долго не виделись.

Ее любимый мужчина говорил по-немецки с саксонским акцентом. Карличек впервые приехал в Италию, посему был счастлив вдвойне. Вечером они устроили торжественный ужин, потом сели в поезд, а ранним утром уже поднялись на борт парома, который перевез их через Адриатику. Около полудня они сошли на берег в портовом городе Сплите.

Перед встречей с Габриэле — всякий раз по особому распоряжению генерала Вольфа — Карличку разрешали побывать на одном секретном объекте Министерства государственной безопасности ГДР.

Лес Фрайенбринк, находившийся в восьми километрах от Берлина, являлся запретной зоной. Лесной массив был окружен высоким забором с колючей проволокой и сторожевыми вышками. За забором, как на границе, распахали контрольно-следовую полосу. Солдаты охранного полка имени Феликса Дзержинского стерегли лес от посторонних днем и ночью.

Через контрольно-пропускной пункт в обе стороны курсировали грузовики. Иногда прибывали правительственные автомобили.

Сюда свозилось имущество, реквизированное у осужденных граждан ГДР или оставленное восточными немцами, уезжавшими на Запад: мебель, обувь и одежда, драгоценности, радиоприемники, магнитофоны, телевизоры. Сюда же поступало то, что сотрудники Министерства госбезопасности изымали на почте.

Накануне Пасхи и Рождества складским работникам приходилось работать сверхурочно: поток перехваченных посылок был нескончаем. Западногерманская почта часто ошибалась и отправляла в ГДР то, что ей не предназначалось. Назад ничто не возвращалось. Пятитонные грузовики курьерской службы Министерства госбезопасности два раза в неделю объезжали окружные управления и свозили перехваченные посылки сюда, на центральный склад.

На складе посылку просвечивали и распаковывали. Содержимое раскладывалось на стеллажах. Пустые картонные коробки поступали в производство — в бумажной мельнице они перерабатывались на туалетную бумагу, известную своей жесткостью.

Содержимое склада показывало, что западные немцы очень доверяют своей почте. Министерство госбезопасности получало товары прекрасного качества — от новеньких видеомагнитофонов до бесценных коллекций почтовых марок. Наличные сразу же поступали на спецсчет МГБ. Товары передавались в распоряжение политбюро и руководства министерства. Им доставались самые дорогие модели современной видеотехники в нераспакованном виде. Лекарства отвозились в поликлинику для начальства. Остальные товары поступали в сеть особых магазинов, где их по небольшой цене могли купить высшие офицеры МГБ.

Командовал складом генерал-майор Руди Штробель. Он бдительно следил за тем, чтобы работающие на складе что-нибудь не прикарманили.

— Здесь работают не ради денег, а во имя долга, — повторял он.

Каждый выпавший при распечатывании кусок торта или печенья полагалось бросать в специальный бак — для прикормки кабанов, на которых охотился генерал. Поскольку охоту любил сам министр, то она сразу же стала популярным увлечением среди сотрудников госбезопасности.

Заведуя складом, генерал Штробель обзавелся итальянским «фиатом» и импортной моторной лодкой. За счет государства перестроил домик лесника в дачу с сауной и солярием. Иногда к нему приезжал кто-то из генералов, спрашивал, не найдется ли хорошей игрушки для внука. Игрушка всегда находилась. К игрушке обыкновенно прилагалась коробка швейцарского шоколада.

Карличку разрешалось выбрать на складе дорогой подарок для ценного агента. При каждой встрече Габриэле получала золотое или серебряное колечко или серьги с бриллиантами. У Карличка был хороший вкус. Заодно он выпрашивал на складе что-нибудь для себя — транзисторный радиоприемник, чистые видеокассеты, упаковку голландского или датского пива.

В Сплите Карличек взял напрокат машину, и они с Габриэле отправились на север. Через полчаса по небольшому подвесному мосту добрались до живописного острова. Здесь влюбленным предстояло провести целый месяц.