Маркус
Шрифт:
— Я спасла тебе жизнь, ты, неблагодарный…
Маркус поймал напряженный взгляд Холмса.
— Мы закончили? — обычная маска невозмутимости на лице генерала дала трещину, и уголки его губ дрогнули в полуулыбке.
— Хорошо. Через два часа мы все обсудим.
— Через три, — Маркус планировал провести каждую минуту этого времени с пользой.
По пути к каюте все люди, идущие навстречу, выглядели обескураженными, но он их игнорировал. Ударив ладонью по дверному замку, Маркус дождался сигнала и вошел в комнату. Он хлопнул за собой дверью с такой силой, что послышался скрип петель. В комнате было прохладно и горело
Поставив Элл на ноги, он включил маленькую прикроватную лампу, и по комнате разлился теплый свет.
Элл стояла на месте, опустив руки вдоль тела, и лучи отливали золотом на ее коже.
Маркус начал расстегивать крепления у нее на броне и, сдвинув доспех с груди, снял переднюю панель. Он отбросил ее через плечо.
— Что ты делаешь? — прошептала Элл.
— Тшшш.
Она раздраженно выдохнула.
— Меня уже утомили твои приказы молчать.
Проигнорировав ее, Маркус снял заднюю панель и увидел то место, где искореженный ультражесткий сплав был разорван рексом. Он стиснул зубы и большим пальцем потер зубчатый край.
— Маркус, я не ранена, — вздохнула Элл.
Но он продолжал свое занятие, пока не снял последнюю деталь брони, после чего обеими руками ухватился за горловину простой черной рубашки Элл и разорвал ткань. Пуговицы рассыпались по полированному бетонному полу.
— Она мне стоила двухмесячного лимита одежды!
Опустившись на колени, Маркус расстегнул ей брюки и стянул их вниз по красивым ногам. В итоге Элл осталась стоять лишь в простом черном лифчике и трусиках.
«Иисусе». Член моментально затвердел. Ее ноги и руки были тонкими, а кожа — гладкой, но Маркус пресек свое желание. Сначала ему нужно было удовлетворить зудящую потребность увидеть собственными глазами, что с Элл все в порядке.
Обхватив прекрасные запястья, он провел ладонями по ее рукам. То, как его мозоли касались нежной кожи, заставило Маркуса пожалеть, что они настолько грубые. Он сжал изгибы плеч Элл, а затем скользнул по спине между лопатками, чувствуя хрупкие выпирающие позвонки.
У Элл сбилось дыхание.
— Что ты делаешь? — ее голос стал хриплым.
— Убеждаю себя, что ты не ранена, — Маркус вернул руку обратно, чтобы обхватить Элл позади шеи. — Такая сильная храбрая женщина в такой хрупкой упаковке.
Ее веки затрепетали, а кожа была такой бледной, что он видел под ней голубые вены и трепетание пульса на шее.
— Я не хрупкая.
В голосе Элл прозвучала обида, и Маркус чуть не улыбнулся.
— Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что твое тело гораздо мягче моего твердого изуродованного, — он провел пальцем по ее обнаженному плечу. — Гораздо лучше.
Подняв руку, Элл прижала ладонь к его щеке.
— Ты — хороший человек, Маркус Стил. Я никому не позволю говорить иначе. Даже тебе.
Маркус смотрел в ее красивые голубые глаза.
— Элл, я не…
— А теперь помолчи ты, — она подняла вторую руку. — Ты выходишь туда, и каждый день рискуешь жизнью.
— Потому что я умею убивать.
У Элл вырвался смешок.
— Ты — прекрасный лидер, всегда ставящий команду на первое место. Ты — тот, кто снова и снова бросается в бой, чтобы дать оставшимся людям шанс выжить в этой битве.
— Ты видела мое лицо? Оно, безусловно, не милое, — опустив взгляд,
Маркус посмотрел на свои окровавленные ладони поверх кожи Элл. — Твою мать, я все еще покрыт кровью, — он убрал руки. — Иногда мне кажется, сколько бы я ни мылся, все равно никогда не стану чистым.Выражение ее лица смягчилось, и она пальцем погладила его костяшки.
— Иногда мне кажется, что я никогда не перестану быть легкомысленной бесполезной девочкой-тусовщицей, не думающей ни о ком, кроме себя, — она отвела взгляд. — Ты бы возненавидел меня прежнюю.
Маркус схватил ее за плечи.
— Чушь собачья. Ты — лучший проклятый офицер связи, какой только может быть у команды. И ты думаешь ОБО ВСЕХ, кроме себя.
Губы Элл изогнулись в легкой улыбке.
— Полагаю, нам обоим нужно научиться видеть себя глазами друг друга.
Маркус уставился на свои смуглые покрытые шрамами руки под ее пальцами.
— Я не должен тебя касаться. Я на протяжении многих месяцев старался держаться от тебя подальше.
— Правда? — Элл положила ладони ему на грудь, затянутую в броню. — Почему?
— Ты слишком хороша для меня.
— Я так не думаю, — она привстала на цыпочки и поцеловала Маркуса в губы. — Мне просто нужно показать тебе, какой я могу быть плохой.
Со стоном он дернул Элл на себя и припал к ее губам. Маркус знал, что поцелуй слишком жесткий, слишком голодный и слишком грубый, но она лишь прижималась крепче, а из ее горла вырывались стоны.
Элл целовала Маркуса так, словно не могла им насытиться, и, скользнув большими пальцами под броню на шее, погладила кожу.
Он отступил.
— Дьявол. Я всю тебя перепачкал в крови хищников.
— На мне как раз уже высохла кровь псовых, — Элл положила руки на крепления его брони. — Почему бы нам не снять с тебя это все и не помыться?
«Проклятье». У Маркуса дернулся член, и не только от этих слов, но и от неприкрытого желания в ее глазах. Элл, голая, мокрая, в его душе…
— Вода будет холодной.
Элл улыбнулась.
— В данный момент я просто не способна чувствовать холод.
***
Элл сняла с Маркуса последнюю деталь доспеха и отложила в сторону. Под броней он носил черные брюки и футболку оливкового цвета.
Схватившись за ворот, Маркус стянул ее через голову, и в ту же секунду легкие Элл покинул весь воздух. Маркус был таким…жестким.
Широкие плечи представляли собой сплошные мышцы, а живот — один твердый хребет за другим твердым хребтом. Этот мужчина выглядел так, словно высечен из гранита, обтянутого испещренной шрамами кожей. Ничего изящного или слабого. Рубцы были грубы и уродливы — знаки храбрости солдата. Элл дотронулась до одного шрама от рваной раны возле правого плеча и провела по другому — длинному на боку.
Маркус отстранился и, одним движением кисти расстегнув брюки, снял их. У Элл пересохло во рту. Она так часто мечтала о Маркусе Стиле голом перед нею. Мышцы мощных бедер были еще более жесткими, и толстый — очень толстый — член стоял твердый, словно камень.
— Двигайся, — хрипло велел Маркус и подтолкнул Элл в крошечную ванную.
Та была похожа на ванную Элл — небольшая, но функциональная, с белой раковиной под зеркалом и маленькой душевой кабинкой, облицованной выцветшим зеленым кафелем. Отодвинув дверь душевой, Маркус включил воду.