Мародер
Шрифт:
– Ну, все. Бисмилля р'рахман р'рахим…
Огнепроводный шнур угрожающе зашипел. Спрятав зажигалку, Ахмет перевалил вершину холмика и присел на ящик. Все напряженно молчали. По лесу далеко разносился стук дятла, а высоко-высоко над людьми, в самой кроне, шастали по сучьям белки, обламывая сухую хвою.
Взрыв тяжко накрыл окрестности базы, щедро посыпав сбитым с деревьев снегом.
…Бля, а ведь получилось! – усиленно сохраняя невозмутимость, ликовал Ахмет. Посреди огромного черного пятна, сквозь клубы неосевшей пыли, явно просматривался провал ствола. Между двумя горами появилась третья – облако дыма и пыли поднималось над объектом, едва заметно двигаясь, засевало песком
– Слышите? До сих пор камни падают. Ахмет, долго они еще будут? – как-то по-детски спросил Алик.
– А я почем знаю. Первый раз в жизни сжег такую прорву тротила. Анекдот помнишь – “Хозяин, я и сама охуела”.
– Ну, сапер, че сказать – справился. А я сомневался, если честно, – признался Фоменко. – Сумкинс! Ящики спецов – к дырке!
У края провала обнаружилось, что по одному стволу ходили две клети, а между ними смонтирована лестница.
– Да, логично все. Могли бы мы и догадаться… – отметил Максимыч. – При ином устройстве все это неремонтопригодно. Смотрите, как металл искорежен. Значит, клети оборвало, и все ссыпалось вниз. Так, Олег. Давай зови своих, надо расчистить лестницу. И одного гражданского пусть доставят.
На расчистку лестницы много времени не понадобилось, вскоре из провала вылезли запорошенные пылью гоблины. Привели гражданского – при его виде болезненные приступы Ахметовой совести как ветром сдуло – копия соседа, только еще грязнее – засаленная одежда блестит даже в наступающих сумерках. Фоменко принялся за инструктаж:
– Короче, этот должен спуститься до конца. Жирик, идешь за ним, обеспечиваешь. Дистанция – сам смотри по обстановке. Дергаться он не будет, пацаны с ним поработали. Если че – повторишь, только быстро, понял? До самого низа не спускаешься, остаешься на лестнице. Внизу увидишь коридор. Этот должен пройти по коридору, сколько тебе будет видно. Остановится – подбодри. И запоминай все, понял? Особенно – что внизу, вернешься – спецам доложишь. Ступеньки пересчитаешь, нет, отставить ступеньки, спецы говорят дохуя их больно. Пролеты. Нештатную ситуацию обозначаешь выстрелом. Все дошло? Выполняй. Эй, Бетмен, Сумкинс – сусанина бегом сюда!
Только что развязанного гражданского обвязали снова, для спуска – начало лестницы от развороченного взрывом устья отделяло метров семь-восемь. За гражданским последовал гоблин, и вскоре топот по металлическим ступеням затих в темноте провала. Ожидание малость скрасил костерок, разведенный в зданьице проходной. Перекусив, все немного осоловели, сказывались сутки, проведенные на ногах.
– Наконец-то хоть пожрали. Бля, от этого стола один дым, на хуя ты его сунул…
– Не в лес же тащ… О! Слышь? Олега! Уснул, что ли? Твой орет!
Вернувшийся гоблин доложил, что во время спуска ничего не произошло, внизу – куча металла вперемешку с бетоном, коридор – один. Сусанин в коридор заходил, но насколько углублялся – сказать трудно; сейчас сидит, пристегнут к лестнице, тащится – внизу теплее. Пролетов – около пятидесяти, точнее не получилось.
– Ахмет, мне надо решение принимать. Какие мысли? Ждем или сходим?
– Максимыч, а сколько у нас времени? Я так понимаю, наш бабах сверху хорошо было видно. Прилетят ведь посмотреть? Или им насрать – только к периметрам не подходи?
– Не знаю, честно скажу.
– Может, и на хуй эту спелеологию, а, Максимыч? Как я понимаю, у тебя задача – сходить, открыть, убедиться в возможности и целесообразности дальнейшей движухи. Правильно?
– Так. И что? Клонишь к тому, что вниз идти не надо?
– “Что”. Выполнена работа, вот что. Внизу пусть следующие лазят. Хозяйки тут месяц ковырялись, так? Значит, вытаскали только всякие цинки-танталы. Жрачка
им на хер не нужна, логично?– О-о… Ахмет, что-то ты меня разочаровываешь. Ну, не обессудь. Я тебя тоже разочарую: то, что нужно для людей в городе, делаться будет. Любой ценой. – Максимыч мотнул подбородком на снова прикорнувшего Фоменку. – Без обсуждений. И на этом закончим детство, “а может, не надо…”. Давай ближе к делу. Идем, как срок пройдет, ну, помнишь, ты говорил: “Сапер вернется, доложит, потом спускается группа, и тут бабах”, или все же можно сразу?
– Так горит у нас жопа или нет? Ты так и не сказал. Если даже горит, но несильно – я бы подождал. Вероятность, сам понимаешь, мала – но когда речь о твоей шкуре заходит… Ты мне дай расклад, если не очень секретно. Я и сориентируюсь.
Максимыч задумался на несколько секунд, глядя сквозь Ахмета; потормозил, вновь сфокусировался.
– Ну, коль скоро мне прямо никто не запрещал… Слушай, только не трещи потом. Подставишь.
– Можешь пропустить.
– Хорошо. В общем, никто у нас сейчас на хвосте не висит. Внаглую, имею в виду. Но информацией о резервах те, кому надо – владеют. Мы с руководством прикидывали – первые претенденты на этот кусок – 242-ой учебный центр ВДВ, в Ишиме. Вторые – мы. 34-ю дивизию в расчет не берем – им не до этой тушеночной шахты сейчас. Еще из серьезных претендентов – Нижнетагильский 12-й отряд спецназа ВВ, конвойники из Златоуста и Миасса – но это уже так, в порядке перестраховки. У всех на пути хозяева, сами они, скорее всего, под контролем, да и подлетное время великовато. Но очень, – Максимыч слегка подчеркнул “очень” интонацией, – вероятно, что сейчас за нами наблюдает чья-нибудь разведгруппа.
– А как же арсенал? Этот, ГРАУ или РВСН, где-то здесь который? Его должно много народу охранять.
– РВСН. Их американцы чем-то новым выкосили. Наши ходили, смотрели – ничего не поняли. Следов боя нет, а трупов – полная шахта. С местными поговорили – те тоже ничего путного сказать не могут, только от страха трясутся. Что, думаешь зря весь городок в Барабаш сбежал? Им показалось, что по ним бактериологическим чем-то сработали. Грех так говорить, но это наше счастье. Они эту точку не отдали бы.
– Эт точно… А ты что думаешь, чем их?
– Не знаю. Может, электроника какая-то… Не буду гадать. Но точно не бактерии – иначе вся округа сдохла бы давно. Погоди, еще отработают… Им тут население на хрен не нужно, задачи у них другие… Ладно, это уже лирические отступления. Уяснил картину?
– Да… Я так понимаю, что эту заначку надо расковыривать в самом срочном порядке. Иначе в один прекрасный день здесь сядет рота-другая с чем-нибудь сурьезным – и все. Нам останется только караваны дербанить. Ладно, понял я тебя.
– Ну и славно. Так идем, или ждем?
– Да пошли. Чего там.
Идти донизу оказалось долго – больше получаса. И пыльно – теплый воздух тащил вверх массу едкой бетонной пыли, так что пришлось обвязываться на ковбойский манер. Внизу и впрямь оказалось теплее. Пыль в самом низу уже осела, позволяя дышать не через тряпочку. Ахмет, сбросив увесистую бухту шнуров, внимательно обследовал местность – вроде бы ничего. Махнул остальным: спускайтесь, мол.
– Какая сволочная штука – лестница. Вроде вниз шли, а ноги как палкой били.
– Ахмет, слышь, а еще ведь подниматься.
Рослый гоблин, отстегивая сусанина, с насмешливой жалостью посмотрел на кряхтящих спецов:
– Злой ты человек, Альберт. Надсмехаешься над старым больным человеком.
– Да какой он старый – оброс просто как дикарь. Его побрить-помыть, в комсомол сгодится.
– А я с таким удовольствием устал бы. Наверху, – не поддержал шутку Ахмет.
– А что, сапер, есть варианты?
– Да они всегда есть. – Ахмет повернулся к гоблину: – Запускай. По центру коридора, и до конца.