Мародеры

– Так, парни, – угрюмо набычился Мурлок, – у меня времени все меньше и меньше, но, видимо, придется вам еще рассказать, что я узнал… Если вдруг я отключусь – не ждите, что я приду в себя. Просто делайте свое дело и уходите. Клянитесь, жопошники, что не будете играть в героев-спасателей, а сделаете, как я попросил. Пуля в голову, пуля в сердце, на всякий случай пуля в позвоночник. Обоим. И кислота. Считайте, это вместо похорон.

– Ладно, ладно, – сдался я.

– Нет, клянитесь! – потребовал Мурлок, – Иначе мне придется самому, пока еще могу. А вы тогда не узнаете массу полезного и важного…

– Хорошо. Я клянусь, что мы пристрелим тебя, как только ты потеряешь сознание, и не будем пытаться тебя спасть, – я, честно говоря, выдавил из себя это с трудом. Бред! Сама ситуация - это бред и сюр какой-то…

– Боб?

– Клянусь, но кэп…

– Стоп! Теперь сядьте и слушайте.

Мурлок, наблюдавший эпидемию с самого начала, да еще и сидящий на связи со своими флотскими, рассказал нам все, что услышал, увидел и узнал. Кратко это выглядело так: первые обратившиеся – люди принимавшие экспериментальные лекарства. Они же и первые муты, страхолюды, чудовища – звали их по-разному, но главное – это были «сверхзомби». Быстрые, хитрые, опасные и способные быстро меняться. Именно они стали «двигателями» заражения. Именно из-за них число инфицированных стало расти.

– Как работает механизм мутации – я без понятия, – рассказывал Мурлок, – подозреваю, вопрос лишь в энергии, а получают они ее просто…

– Пища, – кивнул я, – как можно больше пищи.

Я вспомнил кучу трупов на крыше. Если это сделала одна тварь, как же она разожралась, во что превратилась?

– Кроме того, продвинутая форма зомби неимоверно живучая. Даже повреждение или разрушение мозга не гарантирует уничтожение цели. Продвинутые особи со временем способны регенерировать даже такие повреждения.

– Они что, оживут? – поразился Вова.

Наверняка у него в голове, как и у меня, проскочили воспоминания о всех тех тварях, которых мы, как думали, смогли уничтожить… Это что же получается, столько усилий потрачено зря, они восстанут?

– Оживут, – кивнул Мурлок, – мы такое несколько раз наблюдали.

Его речь, как я вдруг обратил внимание, стала невнятной, он несколько раз сбивался и повторялся. Даже слова начал произносить медленно, словно тянул, что Мурлоку совершенно не свойственно.

Похоже, зараза в его организме быстро прогрессировала. Ну, или кровопотеря давала о себе знать. Или и то, и другое вместе.

– Есть всего два способа гарантированно не дать твари восстать заново, – заявил Мурлок. – Первый – сжечь к чертям, и я бы его приветствовал обеими руками, но в нашем случае это не вариант.

– Почему?

– В доме осталось еще немало людей, и устраивать им аутодафе только для гарантированных похорон меня и моей жены – как-то чересчур. И второй способ – кислота. Разрушить большую часть тела. Тогда регенерация будет попросту невозможна…

– Отрубить башку? Конечности? – спросил Вова.

– Понятия не имею, – ответил Мурлок. – Это уже вам эксперименты самим придется ставить. То, что я знаю, – даже у этих тварей имеется свой предел. Когда критические повреждения его превышают – механизмы восстановления не работают. Во всяком случае, мне так объясняли ребята-научники, с которыми мы пересекались…

– Значит, может помочь… – глубокомысленно выдал Вова.

– Не знаю. Не проверял…

Мурлок тяжело вздохнул и откинулся на спинку своего кресла. Его АК выпал у него из рук несколько минут назад, но, кажется, он этого даже не заметил.

Я чуть ли не со слезами на глазах смотрел на то, как медленно угасает мой хороший друг. И, черт возьми, ничем я ему помочь не мог. Несправедливо!

А ведь он сам до последних минут пытается помочь нам, своим друзьям. Подозреваю, что не будь той записки с частотой, он бы все же нашел бы способ связаться с нами или оставить послание, после чего пересилил бы себя, сделал бы то, о чем просил нас…

Мурлок Наташку боготворил, и спустя пятнадцать лет брака любил ее так же, как в тот день, когда делал предложение. Так что насколько ему тяжело убить ее, пусть даже и с учетом того, что Наташки как таковой давно уже нет, а есть только нечто в ее личине, я прекрасно понимал. Давно заметил, что в ужастиках людей пугает не страшного вида монстр, не нечто чуждое, а как раз наоборот – знакомое и понятное, но извращенное и измененное самым страшным образом. И именно это вызывает отвращение, пугает…

– Жень, он, кажется, уже того… – Вовка опасливо косился на Мурлока, который замолк, уронил голову на грудь и сидел совершенно бездвижно.

Я же опасался подходить к другу, проверять, жив ли он. И как раз не потому, что боялся. Нет, даже если он умер, то быстро в мертвяка не превратится и точно в руку мне не уцепится.

Я боялся проверять, так как до последнего наделся, что он жив. А если проверю пульс, то последняя надежда улетучится, а мне этого очень не хотелось.

– Может…пора? – спросил Вова, при этом в голосе у него была эдакая мольба, что ли… Похоже, стрелять в командира придется именно мне. Черт…вот же гадство, а!

– А чего я-то? – буркнул я.

– Ну давай жребий бросим, – предложил Вова. – Я тоже не могу.

– Эй. Кх-х-х…героические парни… Выше нос! Я еще не помер! – голос Мурлока был совсем тихим, но даже так он умудрился нас подколоть со своими «героическими парнями».

Это была старая история, еще когда мы начинали только играть в страйк. Мы тогда с Вовой по дури вылетели вдвоем на целую колонну условного «противника», и вместо того, чтобы отойти и своих вызвать, вдвоем так и кинулись в атаку, еще и что-то героически-матерное вопя. Говорят, смотрелось архисмешно, особенно с учетом того, что заключительную часть пути мы бежали, стреляя вхолостую – шарики улетели в самом начале психологической атаки…

Но зато нас запомнили и долго еще потом «героями» обзывали.

– Так, пока я еще не сдох, так что рано жребий бросать, – просипел Мурлок. – И да, вспомнил еще кое-что важное. Ни в коем случае не суйтесь к объектам «Меднанотех». Это та контора, что сраную партию лекарств, это все запустившую, сделала.

– Чего так? – нахмурился Вова.

– Пару дней назад командование загнало в корпус местного филиала группу спецназа. Через полчаса появились неизвестно чьи вертушки, играючи прошли через систему городской ПВО, а она, на секундочку, еще полностью боеспособна была и смела к чертям НУРСами весь комплекс. Не знаю, что там так бабахнуло, но от здания и окружающего квартала остались лишь руины, двенадцать человек спецуры там так и сгинули, не передав ни словечка по связи…

– Охренеть! – вырвалось у меня.

Что у нас в стране есть частные армии, я, конечно, знал, но что медкорпорация имеет еще и боевые вертушки – это уже за гранью…

– А это ночью было? – заинтересовался Вова.

– Да…

– Помнишь, мы в поселке сидели и вертушки пролетали? – напомнил Вова.

– Угу, – кивнул я, – выходит, что это…

– Так. Там, в кабинете…в верхнем ящике стола… – перебил нас и, делая паузы между словами, произнес Мурлок. – Пистолет… Боб – принеси!