Маршал Шапошников. Военный советник вождя

Они понимали, что правда и народ не на их стороне, что действительно замышлялось преступное деяние. Но главное — это предъявляемые им документы, свидетельства, показания арестованных ранее, донесения секретных агентов. Получалось, что след-

258

ствию почти все уже известно. Тухачевский, Гамарник, Якир уже заранее ощущали, а затем и ясно понимали, что они находятся на подозрении, за ними наблюдают и могут в скором времени арестовать. Такое состояние неопределенности, постоянной угрозы деморализует человека, подавляет его психику.

...В середине января 1937 года Сталин получил от корреспондента «Правды» А. Климова письмо, в котором со ссылкой на достоверные источники в Германии тот сообщал о связи немецких правящих кругов с руководством Красной Армии и лично Тухачевским. Сходные сведения были получены и от генерала Скоблина («Фермера») из Парижа. В послании упоминались циркулировавшие в белоэмигрантских кругах слухи о том, что в СССР готовится военный переворот. В апреле 1937 года начальник Главного управления РККА комкор С. Урицкий доложил Сталину и Ворошилову, что в Берлине поговаривают об оппозиции советскому руководству среди высшего комсостава Красной Армии.

На Тухачевского скопилось много компромата. Кольцо вокруг него стало сжиматься. Он начал чересчур «баловаться» коньячком, чего раньше за ним не водилось. Сестре высказал сожаление, что не стал в юности музыкантом (как известно, он неплохо играл на скрипке и даже сам мастерил эти музыкальные инструменты).

Только 11 мая нарком обороны К.Е. Ворошилов подписал приказ о смещении Тухачевского и Якира. В ночь на 14 мая был арестован командарм 2-го ранга А.И. Корк. Уже через день после ареста он написал два заявления Ежову. Первое — о намерении произвести переворот в Кремле. Второе — о штабе переворота во главе с Тухачевским, Путной и Корком. По его словам, в заговорщическую организацию его вовлек Енукидзе, а «основная задача группы состояла в проведении переворота в Кремле».

Сравнительно долго, около месяца, не давали признательных показаний работники НКВД Гай и Прокофьев (им, безусловно, требовались особая осторожность и предусмотрительность), но все-таки они сообщили о преступных связях своего шефа Ягоды с Тухачевским. Тогда же Волович показал на Тухачевского как на участника заговора, обеспечивавшего поддержку заговорщиков воинскими частями.

Арестованный 6 мая комбриг запаса М.Е. Медведев (исключенный из партии за разбазаривание средств) через день заявил о своем участии в заговорщической организации, «возглавляемой заместителем командующего войсками Московского военного округа Б.М. Фельдманом».

?,59

Если Корк поспешил признаться в заговоре и назвал своих подельников, то хитроумный Ягода стал давать показания на Енукид-зе, Тухачевского, Корка и Петерсона примерно через полтора месяца после ареста. А вот заместитель командующего МВО Б.М. Фельдман, арестованный 15 мая, уже на четвертый день признался и начал выдавать соучастников.

22 мая были арестованы Тухачевский и Эйдеман. Через три дня заключенный № 94 внутренней тюрьмы НКВД подписал признательные показания о руководстве заговором с целью государственного переворота. Этим № 94 был Тухачевский.

Вряд ли надо доказывать, что арестованные маршалы и генералы не были ни иностранными шпионами, ни диверсантами-вреди-телями. Для их амбиции это было бы чересчур мелко. Даже сотрудничая с представителями других государств, главным образом Германии, они сохраняли надежды стать во главе СССР и его вооруженных сил.

Якир сразу же после очной ставки с арестованным ранее Корком, как сообщили в 1989 году «Известия» ЦК КПСС: «Написал заявление Ежову, в котором признал себя участником заговора и что в заговор его вовлек Тухачевский в 1933 году. Уборевич, категорически отрицавший свое участие в шпионаже и вредительстве, показал, что заговор возник в 1934 году и тогда же его вовлек в заговор Тухачевский».

В недавно вышедшей книге Н.А. Зеньковича «Маршалы и генсеки» опубликованы показания Тухачевского, написанные им во внутренней тюрьме НКВД. По словам маршала, переворот первоначально планировался на декабрь 1934 года. Его пришлось отложить из-за покушения на Кирова; поднялась волна народного негодования, и эта реакция вызвала у заговорщиков опасения. (По-видимо-му, сказалось и то, что была усилена охрана руководителей государства.)

В.М. Молотов утверждал, что попытки произвести государственный переворот (покушение на Сталина?) были и в 1935-м, и в 1936 году. Есть версия о попытке переворота 1 мая 1937 года. Во всяком случае, в тот день было отмечено, что на поясе наркома обороны Ворошилова был револьвер в кобуре, чего никогда не наблюдалось ни раньше, ни позже. Известно, что нарком был отличным стрелком.

Глава 7

НАЧАЛО ВТОРОЙ МИРОВОЙ

Не бесы — за иноком,

Не горе за гением,

Не горной лавины ком,

Не вал наводнения,

Не красный пожар лесной.

Не заяц — по зарослям,

Не ветлы — под бурею,

За фюрером — фурии!

Марина Цветаева, 1939

ВЗАИМОПОНИМАНИЕ

«Ныне так же, как в 1914 году, мы находимся на пороге грядущих войн, и нам предстоит пережить еще не одну, может быть, конвульсию империализма, пока о нем не будут говорить лишь одни историки, как о существовавшей когда-то системе общественных отношений».

С той поры, когда Шапошников так написал, минуло десятилетие. Только осенью 1939 года он отчетливо осознал, что война для нас начнется скоро, очень скоро. События в мире явно указывали на это. Опасность подступала к границам Советского Союза и на Дальнем Востоке, и со стороны Западной Европы. Самое скверное, что могло произойти, нападение сразу с двух сторон, как говорится, и в хвост и в гриву. Приходилось предвидеть и такой вариант.

Пока еще в Испании шла проверка боеспособности фашистов. А на Дальнем Востоке прозвучали первые выстрелы. 25 марта 1936 года в Приморье вооруженная группа японцев попыталась перейти границу. Получив отпор, они отступили. Но вскоре усиленный отряд вновь вторгся на нашу территорию, заняв высоту Безымянную. Разведка боем продолжилась в конце ноября в районе озе-

261

ра Ханко. Как будто враг нащупывал не только слабые места в нашей обороне, но и прикидывал, в какое время года выгоднее начать войну.

Сталин поставил перед Генеральным штабом задачу: разработать план усиленных оборонительных и наступательных действий против японских оккупантов в Приморском крае. На любую провокацию японцев надо было отвечать решительно, быстро и сокрушительно. Это должен быть для них жестокий урок.

Нам нужна нейтральная Япония, указывал вождь. А это возможно только в одном случае: если японцы будут нас опасаться. Если они будут знать, что получат решительный отпор.

Оккупация части Китая и Маньчжурии поставила перед ними нелегкую проблему: надо ли продолжать активные действия в этом регионе, стремясь захватить часть советского Приморья и Монголию, или бросить силы на завоевание Юго-Восточной Азии.