Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Книга I
Шрифт:
— На московском стратегическом направлении немцы в ближайшие дни, видимо, не смогут вести крупные операции, так как они понесли здесь слишком большие потери. У них нет крупных стратегических резервов для обеспечения правого и левого крыла группы армий «Центр». На ленинградском направлении без дополнительных сил немцы не смогут начать операции по захвату Ленинграда и соединению с финнами. На Украине главные сражения могут разыграться где-то в районе Днепропетровска, Кременчуга, куда вышла главная группировка бронетанковых войск противника группы армий «Юг». Наиболее слабым участком нашей обороны является Центральный фронт. Армии Центрального
— Что вы предлагаете? — настороженно спросил Сталин.
— Прежде всего укрепить Центральный фронт, передав ему не менее трех армий, усиленных артиллерией. Одну армию за счет западного направления, одну — за счет Юго-Западного фронта, одну — из резерва Ставки. Поставить во главе фронта другого, более опытного и энергичного командующего. Кузнецов недостаточно подготовлен, он не сумел твердо управлять войсками фронта в начале войны в Прибалтике. Конкретно предлагаю на должность командующего Ватутина, моего первого заместителя.
— Ватутин мне будет нужен, — возразил Сталин и продолжал: — Вы что же предлагаете, ослабить направление на Москву?
— Нет, не предлагаю. Противник здесь, по нашему мнению, пока вперед не двинется. А через 12-15 дней мы можем перебросить с Дальнего Востока не менее восьми вполне боеспособных дивизий, в том числе одну танковую.
— А Дальний Восток отдадим японцам? — съязвил Мехлис.
Жуков не ответил на эту ироническую реплику и продолжал:
— Юго-Западный фронт, необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.
— А как же Киев? — спросил Сталин.
— Киев придется оставить, — помолчав, ответил Жуков. Он понимал всю тяжесть подобного решения Для города и для страны, но в то же время видел, что другой возможности спасти войска, необходимые для дальнейшей борьбы, нет. — А на западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации Ельнинского выступа, так как этот плацдарм противник может использовать в удобное для него время для удара на Москву… — Сталин прервал Жукова и с возмущением воскликнул:
— Какие там еще контрудары! Что за чепуха? Опыт показал, что наши войска не могут наступать… И как вы могли додуматься сдать врагу Киев?
Немало ходило разговоров о том, что Жуков стал возражать Сталину только в конце войны, когда у него уже был большой полководческий авторитет. Можно с этим согласиться, добавив, что Жуков в последний год войны высказывал свои аргументы более твердо, однако до прямой полемики маршал доводить разговор все же опасался. Что же, трусил? Нет, не в жуковском это характере! Он знал, что Сталин может закусить удила, наломать дров, и это повредит делу. Но о том, что Жуков ради общей пользы не считался с опасностью лично для себя, свидетельствует эпизод, который я прервал для этого «примечания. А суть в том, что перед этим разговором Сталин послал очень грозную телеграмму командованию Юго-Западного фронта. Вот ее текст:
11 июля 1941 г.
Киев, т. Хрущеву
Получены достоверные сведения, что вы все, от командующего Юго-Западным фронтом до членов Военного Совета, настроены панически и намерены произвести отвод войск на левый берег Днепра.
Предупреждаю вас, что, если вы сделаете хоть один
шаг в сторону отвода войск на левый берег Днепра, не будете до последней возможности защищать районы УРов на правом берегу Днепра, вас всех постигнет жестокая кара как трусов и дезертиров.Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин».
Жуков конечно же знал об этой телеграмме: она шла через узел связи Генерального штаба. И вот, зная о таком строжайшем предупреждении и обещанной «жестокой каре», Жуков тем не менее однозначно заявляет «Киев придется сдать». Не трудно представить, какое душевное волнение пережил Георгий Константинович, чтобы решиться на такое заявление. И он решился: твердо и убежденно сказал свое мнение, потому что от этого зависела судьба фронта и дальнейший ход оборонительных операций.
Я думаю, Жуков предвидел последствия такого неприятного для Сталина высказывания. Об этом свидетельствует дальнейший ход разговора. После гневной вспышки Сталина и его обидных слов Жуков покраснел, некоторое время пытался себя сдержать, но не смог и ответил:
— Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт, там я, видимо, принесу больше пользы Родине.
— Вы не горячитесь. Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся… Идите работайте, мы тут посоветуемся и тогда вызовем вас.
Жуков вышел из кабинета; кровь тяжело била в виски, обида сжимала сердце. Через сорок минут Жукова снова вызвали к Сталину. Войдя в кабинет, Жуков увидел, что к ранее присутствовавшим Мехлису и Маленкову прибавился еще и Берия. Это был плохой признак. Появление Берии не предвещало ничего хорошего.
Сталин сказал сухо, не глядя в глаза Жукову:
— Вот что, мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. На это место назначим Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем.
— Куда прикажете мне отправиться?
— Куда бы вы хотели?
— Могу выполнять любую работу — могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом.
— Не горячитесь, не горячитесь. Вы говорили об организации контрудара под Ельней, ну вот и возьмитесь за это дело. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?
— Через час.
— Сейчас в Генштаб прибудет Шапошников, сдайте ему дела и уезжайте. Имейте в виду, вы остаетесь членом Ставки Верховного Командования.
— Разрешите отбыть?
— Садитесь и выпейте с нами чаю, — пытаясь немного смягчить ситуацию, сказал Сталин. — Да еще кое о чем поговорим.
Жуков сел за стол, ему налили чай, но его состояние понять можно, да и все присутствующие тоже чувствовали неловкость после того, что произошло в этом кабинете. Разговор не получился.
Последний бой Юго-Западного фронта
Восьмого августа 1941 года Ставка Верховного Командования была преобразована в Ставку Верховного Главнокомандования Вооруженных Сил СССР:
Сталин назначен Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР, ее членами — В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков, Б. М. Шапошников, С. М. Буденный. Как видим, несмотря на недавнюю размолвку, Сталин, который, несомненно, лично определил состав Ставки, включил Жукова в Верховное Главнокомандование.