Маршалы Наполеона Бонапарта

Женитьба никак не повлияла на отношения Бертье с давно любимой женщиной. Его семейная жизнь приняла какой-то странный оттенок. В Париже он снял для Джузеппины дом рядом со своим особняком. Овдовевшая маркиза частенько навещала Бертье и даже играла в вист с его женой. В страсти Бертье было что-то болезненное. Не понимая, почему его, такого непредставительного мужчину, самая прекрасная женщина Италии предпочла всем красавцам-рубакам из свиты Бонапарта, он не находил себе места, когда был не рядом с ней. Так, во время неудачного Египетского похода Бертье, примирившийся с потерей дамы сердца, дошел до абсурда. Он воздвиг ее алтарь в своей палатке! Бурьенн, мрачный и педантичный секретарь Наполеона, был ошеломлен, когда, заглянув однажды вечером к начальнику штаба, застал его коленопреклоненным перед портретом дамы сердца. Секретарь скромно кашлянул, но Бертье даже не пошевелился, и совершенно изумленный Бурьенн тихо вышел из палатки, оставив начальника генштаба армии наедине с предметом его обожания.

Судьба нанесла по психике Бертье сокрушительный удар: как только он женился по указу императора, выяснилось, что в тот же день муж маркизы де Висконти скончался, и его дражайшая возлюбленная теперь свободна. Погрузившись в горе, Бертье проклинал несчастную судьбу и плакался Бонапарту о поспешности своей женитьбы. Как Бертье тогда не сошел с ума, для истории осталось загадкой. В далекой России во время отступления из Москвы маршал не выдержал и просил готовившегося к отъезду императора взять его с собой. Но Наполеон был неумолим: «Я знаю, в чем дело. Вы хотите к своей мадам Висконти!» И маршал остался с армией до конца.

Судьба не пощадила любовников. Внезапный удар парализовал левую половину тела маркизы де Висконти. Бертье по-прежнему относился к больной женщине с нежностью. Джузеппина на 25 лет пережила своего таинственно погибшего обожателя. Многие годы спустя на острове Святой Елены Наполеон счел нужным подчеркнуть: «Никогда я не видел такой страсти, как у Бертье к мадам Висконти».

Но вернемся из любовных альковов на поля сражений. В начале Австрийской кампании 1809 г. Бертье совершил массу оплошностей, которые чуть не привели к разгрому армии по частям. Не обошлось без ошибок оптического телеграфа (напутал туман), с помощью которого Наполеон из Парижа стремился координировать деятельность Бертье на передовой в Страсбурге. Обстановка не становилась яснее, так как из Парижа в ставку поступали противоречивые приказы. Наполеон непрерывно посылал дополнения к своим распоряжениям. В течение двух дней царила полная неразбериха, а Бертье с утомленным видом ездил верхом взад и вперед, чтобы быть везде, где грозит опасность.

К счастью, Бонапарт уже мчался с бешеной скоростью к границе, останавливаясь только для смены лошадей. Позже Наполеон, упоминая о создавшейся ситуации, сказал: «Вы не можете представить, в каком положении я нашел армию по своему прибытию и к тому же какие ужасные последствия могли бы произойти, если бы мы имели дело с предприимчивым врагом». Оценив ситуацию, Наполеон написал Бертье: «Надо было делать прямо противоположное тому, что вы сделали». Для того чтобы исправить ошибку Бертье, понадобились гений Наполеона и чрезвычайные усилия со стороны войск, но в конце концов она была исправлена, не в последнюю очередь благодаря тактическому искусству Даву.

После того как Наполеон, разведясь с Жозефиной и начав поиски невесты, остановил выбор на австрийской эрцгерцогине Марии Луизе, Бертье в 1810 г. в качестве чрезвычайного посла ездил в Вену просить у императора руки принцессы. Простые австрийцы воспринимали приезд французского посланника как завершение военного времени и переход к мирной жизни, которую обещал им союз Наполеона с дочерью Габсбурга.

Свою миссию Бертье выполнил с большим тактом и достоинством. Когда он заметил уныние Марии Луизы по поводу того, что ей предстоит покинуть дом и семью, он отдал секретное распоряжение перевезти в Париж все, что было дорого ее сердцу. Результаты этого мудрого поступка стали очевидны, когда Мария Луиза удалилась с балкона, с которого Наполеон представлял ее согражданам, и перешла в свои парижские апартаменты, где ее с радостным лаем встретила любимая собачка. Вместе с ней в Париж были привезены ее птички, рисунки младшей сестры и все столь милые ей вещи, стоявшие в ее покоях в Хофбургском дворце в Вене. Методичный Бертье приказал упаковать каждую вещицу и отправить во французскую столицу до прибытия туда невесты. Наполеон был тронут предусмотрительностью маршала, а когда Мария Луиза стала выражать тому свою признательность, император даже настоял на том, чтобы она обняла и поцеловала Бертье.

В Русскую кампанию 1812 г. Бертье потерпел провал. Если во время наступления на Москву он еще справлялся со своими обязанностями начальника штаба французской армии, хотя и допускал ошибки, то, когда началось гибельное отступление, оказался неспособен правильно истолковывать приказы и распоряжения Наполеона. Чтобы компенсировать свою бездеятельность, он лишь увеличил число курьеров и предписаний, часто сваливая свои просчеты на маршалов, к которым питал особую неприязнь.

Кстати, Бертье был среди тех немногих рассудительных соратников Бонапарта (Бессьер, Арман де Коленкур и главный снабженец Великой армии Дарю), что шептали ему в критический момент Бородинского сражения: «Мы погубим свою гвардию в бессмысленной мясорубке, а она нам еще пригодится».

Когда Наполеон решил покинуть остатки Великой армии и инкогнито мчаться в Париж, он оставил маршала Бертье в помощь Мюрату, назначенному главнокомандующим. Ни тот, ни другой для столь ответственной роли не подходили: первый смылся в свой благодатный Неаполь, а второй не умел принимать самостоятельные решения без согласования с Наполеоном. Лежа на грязной соломе в нищей крестьянской избе, Бертье лишь проклинал свою несчастную долю: «Что толку от полутора миллионов моей ежегодной ренты, прекрасного особняка в Париже и огромного поместья, если я вынужден переносить танталовы муки? Я умираю здесь, и последний солдат в армии счастливее меня».

Бертье прибыл в Париж 9 февраля 1813 г. совершенно разбитый как морально, так и физически. Но уже в марте 1813 г. он вновь занял свой пост начальника штаба, помогая Наполеону реформировать и организовывать новую армию. Обращаясь к Бертье, император сказал: «Давайте еще раз проведем нашу Итальянскую кампанию!» Но Бертье уже был не тот – он сломался.

После исторического разговора Бонапарта со своими маршалами в Фонтенбло в апреле 1814 г., потребовавшими его отречения, Бертье в числе первых приготовился покинуть своего благодетеля, чтобы присягнуть воцарившимся Бурбонам. 12 апреля Бертье обратился к Наполеону с просьбой отбыть в Париж «по частным делам». «Вы вернетесь, Бертье?» – спросил император, когда тот выходил из помещения, и, услышав утвердительный ответ, все понял. «Он не вернется», – иронично констатировал Наполеон и оказался прав. Больше они уже не встречались. Преданность Бертье имела свои пределы: он тихо, без сцен и упреков перешел на сторону Бурбонов – к Людовику XVIII Желанному. Проще говоря, «улизнул от своего покровителя», переметнувшись к новой «кормушке».

Когда спустя несколько месяцев Наполеон высадился во Франции и двинулся к Парижу, Бертье последовал за королем в Бельгию, но не остался с ним, а 22 мая отправился к своему тестю в баварский город Бамберг. Бертье не хотел воевать за короля против Франции, равно как и вместе с Наполеоном против короля. Наполеон исключил Бертье из числа маршалов империи. Оказавшись в родовом замке жены в Бамберге, Бертье якобы встал на стул, чтобы получше рассмотреть колонну русских войск, спешивших на подмогу Веллингтону и Блюхеру. До сих пор не понятно, что случилось дальше. То ли он слишком высунулся из окна четвертого этажа и, потеряв равновесие, упал на мостовую, разбившись насмерть, то ли, как потом писали, видя неизбежность краха своего кумира, покончил жизнь самоубийством, то ли… Так или иначе, когда исчезло плечо, на которое Бертье опирался почти 20 лет, шок был настолько велик, что он привел к смерти маршала.

Говорили, что тогда Наполеон горевал о гибели Бертье, но много позже, на острове Святой Елены, сказал: «Бертье – одна из моих ошибок». Еще раньше, слыша людей, хваливших работу Бертье в 1796 г., Бонапарт говорил своему секретарю Бурьенну: «Что касается Бертье, с тех пор как вы со мной, вы видите, что он собой представляет – он болван, тупица». В конце Русской кампании Наполеон с грубой откровенностью сказал Бертье: «Я знаю, что вы ничего не стоите, но, к вашему счастью, другие этого не знают». Именно эта «оценка» позволила потом кое-кому утверждать, что Бертье был всего лишь «героизированным главным писарем».

P. S. Несмотря на некоторые слабые стороны характера и военного дарования, в созвездии наполеоновских маршалов Бертье занимает почетное место. Задачей его было не одерживать, а подготовлять победы. Идеи Наполеона, едва намеченные, он быстро схватывал и усваивал. Приказания императора он выполнял с предусмотрительностью и точностью. Он умел чрезвычайно ясно представить себе самые сложные движения войск, с легкостью разбирался в картах, быстро и отчетливо подводил итоги разведки и в случае надобности мог превосходно начертать расположение позиций. Его память была феноменальной: он помнил наизусть все дивизии, полки и даже батальоны и роты; его физическая выносливость была такой, что он, казалось, никогда не знал усталости. Но когда кто-то, пытаясь польстить Бертье, начинал утверждать, будто без начальника штаба Бонапарт ничто, ибо именно он составляет для него планы всех кампаний и сражений, то наш герой очень пугался и делал все, чтобы положить конец разговору. Бертье громко настаивал, что он всего лишь организатор и исполнитель, но не инициатор и не руководитель. Так или иначе, но Наполеон был гениальным полководцем, а маршал Бертье – выдающимся начальником штаба. Позднее принципы штабной работы французской армии распространились в армиях практически всех цивилизованных государств, в том числе и России. Соединившись и дополняя друг друга, Бонапарт и Бертье создали шедевры военного искусства.