Марсианин (др.перевод)

Итак, я получил целый ворох проблем с моим планом насчёт воды.

Моя идея — получить 600 л воды, максимум возможного при имеющемся гидразине. А значит, мне потребуются 300 л жидкого кислорода.

Я могу получить O₂ довольно легко. Топливной установке МВМ требуется 20 часов для заполнения 10-литрового баллона углекислым газом. Регенератор кислорода превратит его в O₂, после чего регулятор состава воздуха зарегистрирует повышенное содержание кислорода в атмосфере Дома, удалит из воздуха излишек и сохранит его в главных баках. Они заполнятся доверху, так что мне придётся перевести O₂ в баки роверов и даже, если будет нужно, в баллоны скафандров.

Но дело это не столь уж быстрое. На скорости 0,5 литра CO₂ в час на выработку нужного количества кислорода уйдут 25 дней, а это дольше, чем бы мне хотелось.

Кроме того, имеется проблема с хранением водорода. Общий объём баков для воздуха в Доме, в роверах и баллонов всех скафандров — ровно 374 литра. А для хранения компонентов воды мне нужна ёмкость на 900 литров.

Я обдумал возможность использовать в качестве ёмкости один из роверов. Определённо, его объём будет достаточным, но машина просто не рассчитана на такое высокое давление. Ровер может выдержать (вы правильно угадали) давление в одну атмосферу. Мне нужны резервуары, которые удержат в пятьдесят раз больше. Уверен, ровер разорвёт на части.

Лучший способ хранения компонентов воды — превратить их в воду. Этим я и займусь.

Концепция очень проста, но воплощение до крайности опасно.

Каждые двадцать часов у меня будут появляться новые 10 л CO₂ с топливной установки МВМ. Я буду переносить их в Дом высокотехнологичным способом — отстёгивать баллон от опор МВМ, переносить в Дом и открывать клапан, чтобы опустошить ёмкость.

Регенератор кислорода будет постепенно превращать его в O₂.

После этого я стану пропускать гидразин — очень медленно — через иридиевый катализатор, превращая его в смесь N₂ и H₂. Водород я начну собирать в небольшом объёме и тут же сжигать.

Как видите, план даёт мне сколько угодно шансов на смерть от феерического взрыва.

Во-первых, гидразин — серьёзная штука. При малейшей ошибке на том месте, где стоял Дом, не останется ничего, кроме «Мемориального кратера Марка Уотни».

Если предположить, что с гидразином оплошностей не будет, остаются неясности с горением водорода. Я собираюсь его поджечь. Прямо в Доме. Намеренно.

Если вы спросите любого инженера NASA, какой сценарий для Дома самый страшный, он наверняка ответит «пожар». Если спросите, каков будет итог, он скажет — «смерть от пожара».

Но если у меня получится, я буду производить воду постоянно — и мне не нужно будет хранить ни водород, ни кислород. Вода будет выбрасываться в атмосферу, повышая влажность, но регенератор воды будет её откачивать.

Мне даже не требуется точно соблюдать пропорции между разложением гидразина и производством CO₂. В Доме полно кислорода, и ещё больше — в резерве. Просто нужно гарантированно не синтезировать столько воды, чтобы у меня закончился кислород.

Я подцепил топливную установку взлётного модуля к электросети Дома. По счастью, вольтаж у них одинаков. Мотор запыхтел, принимаясь накапливать для меня CO₂.

На обед — половинная порция. Сегодня всё, что я делал — обдумывал план, который меня убьёт. Не так уж много калорий потратил.

Вечером собираюсь досмотреть «Трое — это компания». Если честно, мистер Фурли нравится мне куда больше, чем Роперы.

Запись в журнале: 33-и марсианские сутки

Это может оказаться моей последней записью.

С шестых суток я знал — у меня отличные шансы здесь погибнуть. Но я думал, смерть наступит, когда у меня закончится еда. Даже не подозревал, что умру так рано.

Я собираюсь приступить к разложению гидразина.

Нашу экспедицию собирали в путь, зная — может потребоваться отремонтировать всё, что угодно. Поэтому в инструментах недостатка нет. Даже работая в скафандре, я сумел снять внешние панели с МСМ, чтобы добраться до шести баков с гидразином. Я разместил их в тени ровера, чтобы они ненароком не перегрелись. Рядом с Домом тени больше, там попрохладнее, но — к чёрту! Если они решат взлететь на воздух, пусть лучше подорвут ровер, а не моё жилище.

Затем я снял реактор. На это потребовались определённые усилия. В конце концов я его вытащил, хоть он и разломился пополам. По счастью, мне не нужна настоящая топливная реакция. Я серьёзно: мне ни в коем разе не нужна настоящая топливная реакция!

Я занёс в Дом и гидразин, и химический реактор. Перед этим подумал, не лучше ли будет заносить баки с гидразином по одному, дабы снизить риск. Но простейшие прикидки ясно показали: даже одного такого бака хватит, чтобы разнести Дом на куски… так почему не занести их все?

На баках имеются клапаны, которые можно открыть вручную. Не уверен на все сто, что знаю их назначение. Определённо, не предполагалось, что мы ими воспользуемся. Думаю, они нужны были для того, чтобы сбрасывать давление во время многочисленных проверок — после того, как их сделали, и перед заправкой. Впрочем, какова бы ни была причина, главное: я могу их открыть. Всё, что нужно — гаечный ключ.

Я позаимствовал у регенератора воды запасной шланг. Затем оторванным от костюма куском ткани (прости, Йоханссен!) прикрепил шланг к выходному отверстию бака. Гидразин — жидкость, так что остаётся только направить её в реактор. Или, скорее, теперь уже в «миску» реактора, рядом с которой поместил термопару.

Между тем, топливная установка МВМ продолжает трудиться. Я уже занёс внутрь один баллон углекислого газа и выпустил его в воздух, после чего вернул баллон обратно.

Больше нет предлогов, чтобы увиливать. Пора создавать воду.

Если найдёте обугленные остатки Дома, знайте: я в чём-то ошибся. Я скопировал журнал на бортовые компьютеры обоих роверов — так он сохранится с большей вероятностью.

Ну, а теперь…

Запись в журнале: 33-и марсианские сутки (2)

Что же, я не погиб.

Первым делом я надел подкладку моего скафандра. Не сам скафандр, который слишком неуклюжий и объёмистый, а только то, что одевают под него — включая перчатки и ботинки. Затем нацепил кислородную маску, позаимствованную из аптечки — и очки из химического оборудования Вогеля. Теперь почти всё тело было закрыто, и вдыхал я консервированный воздух.

Почему? Да потому что гидразин очень опасен. Если я слишком активно буду им дышать, заработаю серьёзные проблемы с лёгкими. Если он попадёт на кожу — у меня останутся химические ожоги до конца дней. Эти риски я намеревался исключить.