Марсианин

У него была связь с кораблём, с товарищами, которые не могли прийти на помощь физически, но советом, с моральной поддержкой — всегда.

У Степана всё было гораздо хуже.

Его похитили так, что никто даже не видел кто и где. Следовательно никто не мог даже предположить, куда его увезли и спрятали. А это значило, что именно этим бандиты ныне козыряют перед узником указывая ему на то, что помощи ему ждать неоткуда. Что вся его жизнь теперь зависит от малейшей их прихоти. А это очень даже существенная разница с тем, что было у Владимира.

Он помнил, как смотрел в ту область неба, где должен был быть уходящий от планеты корабль. Он часто туда смотрел, выходя из станции по какой-нибудь надобности. Вычислить небесные координаты корабля, по заранее известным параметрам его орбиты было несложно.

На стекле скафандра блестели отражённым светом огоньки станции, путаясь иногда с колючими искрами звёзд легко пробивающими своим светом жидкую атмосферу Марса даже днём. Он быстро находил то созвездие, то место в созвездии, где должен быть сейчас корабль и как ни странно у него не было больше того тягостного чувства, что давило в самые первые минуты катастрофы. Было чёткое осознание — «Антарес» вернётся. За ним. Не скоро, но вернётся, а сейчас нужно приложить все усилия для того, чтобы выжить.

Скоро в ту область, где должен быть корабль медленно но верно вползла жёлто-голубая двойная звезда Земли. И отправилась дальше по орбите, всё более обгоняя Марс, медленно ползущий по своей, но более дальней от солнца.

Что он чувствовал тогда? Тогда, когда получил сообщение, что «Антарес» благополучно лёг на эллиптическую орбиту возле Земли, а экипаж также благополучно вернулся домой…

Опять — спокойствие.

Потому, что он буквально кожей чувствовал, поддержку тех, кто сейчас там. На Земле.

Что чувствует сейчас Степан? Хватит ли у него духу выдержать и дождаться помощи, спасения? Не захлестнёт ли его отчаяние от тщательно нагнетаемой бандитами безысходности?

И вообще: зачем его так выкрали?

Чтобы «вытрясти» имена тех, кто был с ним и организовал разгром в парке, а потом убить?

Или сделать просто заложником, пытаясь поторговаться с теми, кто устроил им в городе такой облом?

Наиболее вероятным было именно первое — выпытать имена истинных организаторов.

А это означало, что надо очень и очень торопиться. Его вполне могли бы убить. Сейчас его жизнь зависела всего лишь от двух параметров — его собственной выдержки и их расторопности.

Мало помалу, нарастало отчаяние — зацепиться было не за что.

Самые вероятные ходы были испробованы. А менее вероятных были тысячи. В них копаться, даже если подключить всех, кого он только знает, можно было и год.

Владимир полистал записную книжку. Посмотрел имена и адреса тех, с кем познакомился в этом мире. Кто в той или иной мере был его информатором.

Практически всех он уже успел обзвонить, опросить. Оставалось одно — ждать, что они узнают ещё и рыскать самому. Параллельно милиции, которая тоже уже занялась делом о похищении.

Всем его сомнениям и страхам положил конец звонок от одной бабульки, которая была, пожалуй, одним из самых ценных поставщиков информации о всей той, немногочисленной людской части города, имеющей крупные состояния. Он, в начале поисков, позвонил ей одной из первых. Сейчас, было похоже, что она таки что-то узнала.

И действительно. По мере того, как эта бабулька рассказывала, как всегда весьма подробно и во всех деталях, Владимир всё более осознавал — это явно то, что он искал. Это осознание не замедлило проявиться и на его лице.

Сидящий рядом за столом Михаил тут же бросил всё и стал с интересом прислушиваться к разговору.

— Анфиса Николаевна! А как те люди выглядели?

— Как-как… как бандиты!

— Я не то имел в виду. Это были местные или кавказцы? Лица вы не разглядели?

— Разглядела! Истинно — кавказцы! Все чёрные!

— Похоже это наши старые знакомцы «развлекаются»… — прокомментировал Владимир отняв трубку от уха.

— Ладно, Анфиса Николаевна, мы через час приедем. Вы дома будете?

— Буду! Приезжайте. Буду ждать.

Владимир выключил мобилу и пояснил.

— Это звонила одна бабулька. Я ей однажды очень крепко помог. Отбил от хулиганья. Она живёт как раз на Больших Хуторах. Я её просил сообщать мне всё, что заметит про бандитов. Там ведь как раз дачи разных «толстомордиков». И дачи бандюков, местных, тоже.

— «Стучит», бабулька! — мрачно подытожил Георгий, тоже перебравший все свои источники информации и теперь обречённо ждущий вместе со всеми в доме Бориса Ефимыча, который временно сделали штаб-квартирой по поискам.

— «Стучит» и исправно, — усмехнулся Владимир, — Я за всё время общения с ней так много всего интересного узнал о всей правящей верхушке города — на несколько уголовных дел хватит. Очень информированная, наблюдательная и аккуратная бабулька.

— Находка для шпиона! — поддел Николай.

— Вот-вот! Именно находка. А разведку надо налаживать, по всем направлениям… вот через таких наблюдательных и информированных, — не преминул напомнить Георгию Владимир.

— Так что будем делать?

— Едем в Большие Хутора и наводим справки на месте. Борис Ефимович! Вы как, — нам подможете? Довезёте до Хуторов?

— А как же! Обязательно! Только вы эта… поосторожнее. Там они уже такими как тот босс растяпами вряд ли будут.

Георгий, не знавший что упоминается и какой босс имеется в виду, тут же навострил уши, но все сделали вид что ничего не заметили, ничего не произошло и продолжения не последовало.

— Да ясно дело, что будем! — только и всего рассудительно заметил Владимир, — Надо убедиться, что у них там в той даче конкретно заложник. А освобождать уже будем не своими наличными силами… Так! Стоп! Нам кое-что понадобится из спецснаряжения.

— Это ещё что?! — спросил Михаил удивлённо.

— Тут рядом есть магазин, торгует всяким хламом. Среди него — хорошие телескопы.

— А! Понял!

Через десять минут, Владимир с Михаилом бегом возвращались к воротам дома Бориса Ефимовича нагруженные огромным ящиком. Тащил больше Михаил. Владимир лишь на ходу придерживал ящик, который Михаил взгромоздил себе на плечо. К их приходу, «Тоёта» уже была выведена из гаража и сдержанно урчала двигателем за воротами.