Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945

Дэвид Маклин, пахарь, живший близ Флорс-Фарм близ Дангавел-Хаус, услышал грохот рухнувшего самолета, когда готовился ко сну. Он выглянул в окно своего дома и увидел белый купол спускающегося парашюта. Маклин бросился во тьму ночи туда, где, по его расчетам, мог приземлиться парашютист, и вскоре обнаружил пилота, стремящегося освободиться от лямок парашюта. Затем парашютист встал на ноги, потирая свою правую лодыжку, которую повредил в результате падения.

В серебристом свете луны Маклин увидел хорошо сложенного человека в возрасте около 50 лет, смуглого, с нависшими бровями, одетого в серую полевую форму из прекрасного мягкого сукна и отличные летные сапоги. По возрасту, великолепной военной форме и явному нежеланию сопротивляться крестьянин понял, что парашютист не был обычным пилотом люфтваффе. Когда Маклин поинтересовался у пилота, кто он и не является ли он немцем, то услышал ответ на медленном английском языке: «Да, я немец. Меня зовут Альфред Хорн. Я хочу пройти в Дангавел-Хаус. У меня важное послание для герцога Гамильтона».

Когда капитана Хорна наконец привели к герцогу и была установлена его подлинная идентичность, об этом быстро сообщили Уинстону Черчиллю. «Мне показалось это фантастикой», — позднее писал премьер-министр.

Ведь парашютист среднего возраста оказался рейхсминистром без портфеля, членом Министерского совета по обороне рейха, членом Тайного совета кабинета министров и заместителем фюрера Третьего рейха Рудольфом Гессом. Он прилетел из Германии, чтобы предложить Великобритании мир в рамках миссии, которую Черчилль охарактеризовал как «совершенно искренний и неистовый поступок безумной доброжелательности».

Весть о том, что сделал заместитель фюрера, «взорвала Бергхоф подобно бомбе», отметил доктор Пауль Шмидт, переводчик Гитлера. Фюрер встретил эту весть в манере, которая соответствовала причудливой природе всего эпизода.

Незадолго до того, как Гесс в 6 часов вечера, в субботу 10 мая, взлетел на самолете с аэродрома Аугсбурга, заместитель фюрера написал письмо и передал его одному из своих адъютантов, капитану Карлхайнцу Пинтшу. Он поручил капитану выехать из Аугсбурга в Бергхоф в его личном поезде и передать письмо лично Гитлеру, что Пинтшу удалось сделать в полдень на следующий день.

После переговоров в назначенное время приема с несколькими посетителями фюрер принял Пинтша в своем кабинете, просторном помещении, отделанном светлым деревом, с красным мраморным полом и большими окнами, через которые открывались захватывающие виды гор, увенчанных снеговыми шапками. Спокойная атмосфера кабинета улетучилась, как только Гитлер прочел письмо, в котором Гесс пространно и бессвязно изложил цель своего полета в Англию. Потрясенный, фюрер немедленно послал за Герингом, фон Риббентропом, Борманом и Кейтелем, чтобы определить, как могло произойти это сенсационное событие и что делать дальше.

«Гитлер говорил и прогуливался со мной по просторному кабинету взад и вперед, — вспоминал позднее Кейтель. — Прикоснувшись ко лбу рукой, он сказал: — У Гесса, должно быть, психическое расстройство. Я вижу это из письма, которое он написал мне, — добавил Гитлер. — Я не узнаю Гесса в этом письме. Это совершенно другой человек. Что-то с ним случилось».

Поскольку англичане не сделали никакого заявления о прибытии Гесса, Гитлер, по словам Кейтеля, спросил Геринга: «Он добрался туда? Хватило ли ему бензина для полета, чтобы покрыть расстояние между континентом и Англией? Как насчет этого, Геринг? Мог он совершить полет на этом типе самолета?

Командующий люфтваффе, не зная в тот момент о том, что Гесс имел на «Мессершмитте-110» две дополнительные емкости с бензином, предположил, что заместитель фюрера мог не достичь Шотландии и, возможно, рухнул где-то в Северном море.

Гитлер распорядился, чтобы Гесса расстреляли либо посадили в психлечебницу, если он вернется в Германию.

Между тем Мартин Борман приказал двум капитанам из личной охраны фюрера посадить несчастного капитана Карлхайнца Пинтша под арест, пока проводилось тщательное расследование обстоятельств полета Гесса.

Обнаружили, что Гесс совершил с аэродрома Аугсбург тридцать учебных полетов. В двух предыдущих случаях он пытался вылететь в Шотландию, но был вынужден возвращаться — однажды потому, что в самолете возникли неполадки, в другой раз из-за плохой погоды. Больше всего вызывало вопросы то, как Гесс смог добыть инструкцию по пилотированию специально оборудованного «Мессершмитта-110» у конструктора самолета доктора Вилли Мессершмитта и как ему удалось провести сложные подготовительные мероприятия для своего полета с аэродрома Мессершмитта без того, чтобы были обнаружены его истинные намерения.

«Помню, этот вопрос тоже заинтересовал Гитлера в первую очередь, — свидетельствовал позднее фельдмаршал Кейтель, — точно помню также, что Гитлер издал немедленное распоряжение об аресте профессора Мессершмитта. С другой стороны, Гесс имел свободный доступ на все авиационные заводы, на экспериментальные и учебные летные поля. Сам он был опытным пилотом, и я знаю, что он имел полную свободу ходить туда, куда хочет. Невозможно было найти доказательства, что Мессершмитт имел хотя бы малейшее представление, не говоря уже о том, что знал планы полета. Это было установлено с полной определенностью, так же как и то, что жена, то есть фрау Гесс, тоже ничего не знала».

Несомненно, что на образ мыслей Гесса повлияли астрологи, с которыми он часто консультировался, а также его прежний наставник, директор Геополитического института в Мюнхене доктор Карл Хаусхофер. Он считал Британию и Германию нордическими странами, которые должны жить в мире. (Уже говорилось ранее, что главным Хаусхофер считал союз континентальных держав (Германии и России) плюс Японию против англосаксонского блока (Англии, США и их союзников. — Ред.) Расследование показало, однако, что Гесс подготовил свой полет самостоятельно.

Но как объяснить это странное событие немецкому населению и мировой общественности? Гесс ведь не был рядовым нацистом. Он был, вероятно, самым старым и самым близким другом Гитлера. Сам фюрер выбрал его в качестве своего заместителя по руководству нацистской партией и преемником на посту главы государства после Геринга. Нацистам следовало дать такое объяснение этому полету, чтобы оно не вызвало переполох.

Через два дня после того, как Гесс вылетел из Аугсбурга, англичане все еще хранили молчание по поводу того, что он содержится у них под стражей. Поэтому 13 мая немецкие газеты опубликовали нижеследующее сообщение: «Член партии Гесс, которому фюрер запретил полеты из-за многолетней прогрессирующей болезни, нарушил этот запрет и в субботу 10 мая воспользовался самолетом. В 6.00 вечера он вылетел на самолете из Аугсбурга и с тех пор пропал без вести. Письмо, которое он оставил, свидетельствует, судя по его путаному содержанию, о признаках его психического расстройства. Существует опасность, что членом партии Гессом овладела навязчивая идея. Весьма вероятно, что во время полета он потерпел крушение и погиб. Фюрер приказал немедленно арестовать адъютантов Гесса, которые только одни знали об этом полете и о запрете таких полетов».

На это сообщение англичане откликнулись первым заявлением о том, что заместитель фюрера находится в их распоряжении. Перед тем как они могли добыть у него опасные признания или выдумать их в пропагандистских целях, нацистам пришлось выпустить другое, более откровенное сообщение: «Насколько можно судить по документам, оставленным членом партии Гессом, он жил, по-видимому, в состоянии галлюцинаций, под воздействием которых полагал, что может наладить дружественные отношения между Англией и Германией. Установлен факт, что Гесс, согласно сообщению из Лондона, выпрыгнул из самолета близ города, в который пытался прилететь, и был обнаружен там в травмированном состоянии. Национал-социалистическая партия сожалеет о том, что этот идеалист пал жертвой собственных галлюцинаций. Это, однако, не повлияет на продолжение войны, которая была навязана Германии».