Мартини для горничной

– Вот-вот! Я для него три дня, не поднимая головы, собирала аналитику по конкурентам, а ничего кроме невнятного «спасибо» не дождалась! Потом ещё завернул четыре таблицы, приказал переделать. Гнусный деспот!

– Девочки, а он вообще умеет улыбаться? За то время, что он у нас работает, ещё ни разу не видела.

– А вдруг у него атрофированы мышцы смеха? Вот он и не способен улыбаться. В принципе.

– Что, есть такие мышцы? Да ну! Откуда ты знаешь?

– Я же фейсбилдингом занимаюсь. Пришлось изучить анатомическое строение лица.

– А лично мне нравится, что Виктор Николаевич постоянно хмурится. С его внешностью нельзя раздаривать улыбки направо и налево, это будет перебор. Слишком сладко будет, приторно. Есть же актёры с ослепительной улыбкой, и они это знают и этим пользуются. Как будто прожектор включают. И что? Через некоторое время от их сияющей улыбки уже начинает тошнить.

– Верно. Однако постоянно делать рожу кирпичом – тоже фигово.

Я появилась на кухне.

– Привет, дамы! Что обсуждаем?

– У нас здесь тотализатор. Делаем ставки, через какое время вы с Виктором Николаевичем решите жить вместе.

– Жить вместе? Ну уж нет! Я не согласна, – вздохнула я. – Если мы будем жить вместе, он будет эксплуатировать меня круглосуточно. Так хотя бы дома удаётся немного передохнуть.

– Замучил он тебя, – посочувствовали коллеги.

Я сделала несчастное лицо, а потом направилась к холодильнику и принялась потрошить его внутренности в поисках моего вишнёвого йогурта.

Не нашла! Ставила же на вторую полку, а теперь его там нет!

– Эй, народ! А кто опять съел мой тормозок?! – возмутилась я. – Быстро признавайтесь!

Да что же это за жизнь такая?! Дома у меня тырят одежду, на работе – еду.

– А что исчезло?

– Вишнёвый йогурт.

– «Фруттис»? Так его твой Виктор Николаевич сожрал, – сказала Татьяна из отдела закупок. – Я видела. Даже не присел. Прямо у холодильника лопал, метал ложечкой быстро-быстро.

– Чавкал? – со священным ужасом уточнила секретарша Аня.

– Нет, не чавкал. Вполне интеллигентно ел. Но очень быстро.

– Блин, – расстроилась я. – Но как же так?!

– Убей его, Рита! Он лишает тебя не только отдыха, но и пропитания!

– Нет, не убивай! То, что он слопал твою нычку, свидетельствует о его чувствах. Ему, наверное, было очень приятно сожрать именно твой йогурт. Мой, например, так и стоит, вон, хотя тоже вишнёвый, но не «Фруттис», а «Биобаланс». И никто на него не покушается. Хочешь? Съешь его, Ритусь, он вкусненький.

Дамы тут же увлеклись сравнением йогуртов различных марок.

***

Неудовлетворённая, я вернулась на рабочее место, поставила локти на стол и подпёрла ладонями ввалившиеся от голода щёки. Мне было обидно. В половине восьмого утра я спрятала в холодильник мой йогурт и надеялась с ним снова встретиться. Я вспоминала о нём в течение дня, решая миллион задач одновременно, и помнила: ещё немного – и у меня будет заслуженная минутка отдыха.

Дело, конечно, не в йогурте, а в том, что я подверглась произволу. Меня ограбили. Нельзя брать чужое без спросу!

Ах, ну да, это же наш стиль! Без размышлений хватаем то, что понравилось! Красивая девица? Навалился и оттрахал до звона в ушах. Вишнёвый йогурт? Сожрал за три секунды и не обляпался…

А так посмотришь – вроде респектабельный мужчина. Костюм, галстук. Мольера, блин, читает…

От возмущённого перемалывания проблемы меня оторвала Света. Возникла вдали, у входа в опен-спейс, и стала продвигаться вдоль загородок с компьютерами в мою сторону.

– Охранник едва пропустил, строго тут у вас, – улыбнулась подружка.

Её смущённая улыбка и факт появления в офисе сразу же подсказали, зачем она пришла.

Будет просить денег.

Не-е-ет! Только не это, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Потому что как раз сегодня я собиралась в магазин, где присмотрела изумительное платье. Увидела его две недели назад, примерила, и потеряла голову. Оно просто фантастически мне шло. Но взять и сразу купить его я, конечно же, не могла.

Но теперь в сумке лежит необходимая сумма.

Неужели Света сейчас у меня всё заберёт? Можно подумать, у неё встроенный датчик – как она узнала, что сегодня меня можно хорошенько потрясти?

– Риточка, прости, мне так неудобно… – опустила глаза подруга. Она присела около моего стола и начала теребить ремешок сумки. – Ты уже всё поняла, да? Но мне больше не к кому обратиться. Всем должна. Ты моя последняя надежда. Заскочила сюда, в офис, потому что вечером у меня смена, я бы не смогла зайти к тебе домой после работы. Слушай, Рит, в холодильнике шаром покати. И если я прямо сейчас еды не куплю, вечером не смогу накормить мальчишек. Ты не дашь? У меня ни копейки. Думала дотяну как-нибудь, но в «Кастелло» круто оштрафовали, клиент пожаловался на плохую уборку. В результате получила копейки. И вся моя домашняя бухгалтерия развалилась к чёртовой матери.

Мне очень жаль подругу, она действительно бедствует. Выгадывает, подсчитывает, страшно экономит. Занимает у одних знакомых, чтобы тут же часть денег отдать другим. Покупка лекарства, если вдруг заболеют дети, рушит её бюджет, покупка новой обуви на две пары быстро растущих лапок ввергает в финансовый коллапс.

У подруги три небольших зарплаты – вкалывает по двадцать часов в сутки. А променять их на одну хорошую Света не может, на рынке труда мать-одиночка с двумя маленькими детьми не только не котируется, а вызывает у потенциальных работодателей приступ аллергического удушья. Кому нужен такой работник!

Сейчас у Светы на глазах уже появились слёзы, губы дрожат. Ей стыдно снова просить у меня, потому что в блокноте, куда она скрупулёзно записывает всех кредиторов, моё имя постоянно вертится в топе. Света и так уже должна мне крупную сумму, и долг постоянно растёт. Но положение у подруги безвыходное…

Конечно, я должна ей помочь.

– У тебя и самой ситуация не очень, – вздохнула Света.

– Ничего, пробьёмся, – я вытащила из кошелька две купюры. – Нормально? Вам хватит?

– Да ты что! – подруга взяла только одну бумажку. – Мне бы четыре дня продержаться, а там аванс будет. Риточка, ты опять меня выручила! Если бы не ты, мы бы давно уже умерли с голоду.

Светлана убежала. Вся её жизнь – бесконечный квест с одной и той же загадкой: где взять деньги. Она ушла, а мне стало совсем тоскливо. До появления подруги я убивалась по поводу вероломства Виктора Николаевича, сожравшего мой йогурт. Теперь страдаю из-за того, что, наверное, новое платье мне сегодня купить не удастся.

И ещё мне ужасно грустно от мысли, что в нашей стране хорошо живётся только депутатам, олигархам и банкирам. А молодая трудолюбивая и образованная женщина с двумя маленькими детьми выброшена за борт, как ненужный государству балласт.