Мартирос Сарьян

То, что наметилось уже в работах Сарьяна 1908 – 1909 годов, более конкретно выяви. лось в константинопольских работах 1910 года.

В чём же состояла эта новизна, так поразившая посетителей московских и петербургских выставок тех лет, которая одним казалась нестерпимым новшеством, в то время как другим она представлялась вполне убедительной? Сам художник кратко, но очень определённо высказался о своих задачах. «В общем моя цель — простыми средствами, избегая всякой нагромождённости, достигнуть наибольшей выразительности, в частности избавиться от компромиссных полутонов. И, мне кажется, в этом отношении я достиг некоторых результатов. Кроме того, моя цель — достигнуть первооснов реализма»1.

Конечно, Сарьян был очень далёк от того чисто внешнего правдоподобия, того псев. дореализма, который многими выдаётся за реализм. С таким «реализмом» — поверхностным, механическим списыванием и иллюзорной передачей видимого — искусство Сарьяна не имело ничего общего. Художник, стремясь передать наиболее типичное в изображаемом, отбрасывая второстепенное, подчёркивает только существенное.

1 Цит. по статье М. Волошина «М. Сарьян». — «Аполлон», 1913, № 9, стр. 14.

Автопортрет. / Self-portrait.

1909 г

Большие обобщения, к которым прибегает Сарьян, приводят его к лаконизму цвета и рисунка, он их «упрощает», пользуясь декоративно.плоскостными приёмами. Эти основные черты в работах художника, начиная с константинопольских, выразились в крайнем лаконизме его приёмов — цвета, рисунка и, соответственно с этим, в игнорировании полутонов.

Путешествия на Восток оторвали художника от сказочно.фантастического мира, вернув его к действительности. За лаконизмом Сарьяна, за крайностью его декоративно. плоскостных решений нельзя не видеть, что в творчестве художника было крепко заложено реальное ощущение действительности.

Мулы навьюченные сеном. / Mules laden with hay.

1910 г

Среди константинопольских работ Сарьяна прежде всего хочется отметить неболь. шую картину «Улица. Полдень. Константинополь», в которой всего несколькими очень интенсивными контрастными красками художник передал ярко.синее небо, какое бывает только на юге, ярко.жёлтую полосу освещённой южным солнцем узкой улицы, несколько таких же бликов на выступающих карнизах крыш и погружённые в тёмно.синюю тень фасады домов и тротуары. Тёмно.синими, почти чёрными силуэтами на светлом фоне улицы даны фигуры людей и нагруженный кладью ослик. Картина эта, как и другая — «Глицинии», которую художник написал из окна своей константинопольской комнаты, обратила внимание В. Серова, и по его настоянию обе картины были приобретены Третьяковской галереей. Так же лаконично и контрастно, но в светлой и тёмной коричневой гамме написаны «Константинопольские собаки». Почти силуэтно изображены лежащие на земле сонные собаки, которые становятся такими убедительно живыми, лишь стоит отойти на некоторое расстояние от полотна. «Фруктовая лавочка» — вся заставленная корзинами и стойками с фруктами, завешанная связками бананов. Написанная на основании каран. дашного наброска и зрительного впечатления, картина эта оставляет ощущение эскиза. В другой небольшой картине — «Мулы навьюченные сеном» — передана уличная сценка, в которой живо запечатлено движение двух животных, его ритм.

В следующем, 1911 году Сарьян совершает уже более дальнее и более продолжи. тельное путешествие — в Египет. Обосновавшись в Каире, художник совершает поездки вглубь страны. Наняв гида, он едет по железной дороге на юг, в Асуан, посещает Эдфу, Луксор, Карнак, осматривает знаменитые пирамиды. Однако, как ни сильны его впечат. ления от выдающихся памятников Египта, не они остановили внимание художника. Каир, с его пышной арабской архитектурой, оставил Сарьяна совершенно равнодушным и почти выпал из поля зрения художника. Его внимание привлекают деревушки арабов и феллахов, с их глинобитными кубической формы домиками, отдалённо напоминающие

армянские деревни. Художник пишет голый, выжженный солнцем египетский пейзаж

— «Пустыня. Египет». В залитом лунным светом «Ночном пейзаже», исполненном всего несколькими красками — голубой, синей и чёрной, он удивительно верно передаёт ощущение южной ночи. Константинополь. Улица. Полдень. / Constantinople. Street. Noon.

1910 г

Глицинии. / Wisteria.

1910 г

В отличие от константинопольских работ в египетских больше внимания уделяется людям. Если в первых фигуры никогда не занимают значительного места в картине, то среди египетских работ есть такие, в которых внимание художника сосредоточено в пер. вую очередь на людях, а пейзажу отведено второстепенное место. К последним относят. ся: «Утро у феллахов», «Египтянки», «Идущая женщина» и др. Но в изображении людей художник не идёт далее того, что может дать лишь внешнее восприятие. Метко схватыва. ется общий абрис фигуры, передаётся движение, манера держаться. Художник пользуется несколькими контрастными цветовыми сочетаниями. В «Идущей женщине» одним ко. ричневым цветом тёмного загара написаны лицо, руки и ноги женщины, сплошным синим — её платье, чёрным — поднос, который она несёт; не менее лаконичен по цвету пейзаж — ярко.зелёный куст агавы на лимонном фоне неба и гладкая коричневого цвета земля, перебиваемая синими тенями. При близком рассмотрении всё изображённое ка. жется схематичным и плакатным, но на известном расстоянии фигура и куст оживают.

Финиковая пальма. Египет. / The date palm. Egypt.

1911 г

Одна из наиболее значительных картин, написанных Сарьяном под впечатлением поездки, — «Финиковая пальма. Египет», в которой в очень выразительной и своеобразной композиции переданы природа и быт страны. С присущим художнику лаконизмом написана громадная финиковая пальма с оранжево.красным стволом. Широко раскинув свою тёмно.зелёную листву на фоне голубого неба, она занимает почти всю верхнюю половину картины. В нижней части слегка намечены охристые и розовые крестьянские глинобитные домики с двумя сидящими перед ними фигурами и едущий на белом ослике египтянин; справа, впереди, крупным планом показана голова шествующего верблюда. Как в «Финиковой пальме», так и в ряде других египетских и константинопольских картин художник, не превращая их в жанр, выходит за рамки пейзажного решения, синтезируя свои впечатления, полученные от поездок в Египет. Несмотря на то, что в этих работах Сарьян, по сравнению с константинопольскими, больше внимания уделяет людям и быту, отношение художника к изображаемому остаётся принципиально тем же. Он верно передаёт природу, метко подмечает черты быта, но ограничивается только этим.

Летом 1912 года Сарьян вновь в Закавказье, где на этот раз кроме Тифлиса и Еревана посещает новые места. Художник совершает поездку в живописный, богатый растительностью Чорохский край, а оттуда в Батуми. Среди исполненных с натуры работ выделяется звучностью красок «Утро. Зелёные горы». Позже, по памяти, Сарьян пишет картину «Ночь», схожую по мотиву с исполненным за год до этого египетским «Ночным пейзажем». Другой, более значительной работой, написанной художником в летнюю поездку 1912 года, является картина «Продавец зелени». Увиденная в Батуми уличная сцена, зафиксированная в карандашном наброске, была претворена художником в картину, с метко схваченными фигурами людей и животных.

Следующая заграничная поездка, летом 1913 года, была совершена Сарьяном в Тегеран, где он пробыл месяц. Сарьян проехал в Иран через Баку, оттуда морем до Энзели и далее автомобилем через Демавендский перевал до столицы.

Во время пребывания в Иране Сарьяном было написано несколько натюрмортов, небольших пейзажных этюдов и сделаны карандашные зарисовки. Эти зарисовки послужили несколько позднее основой для написания картин. Одна из них — «В персидской деревне» (1913). Представлена как бы выхваченная из действительности сценка. Вдоль невзрачной деревенской улицы, на фоне глухой плоской стены, оживлённой только чинарой, идут две женщины с подносами на головах, перед ними движется ослик, нагруженный зеленью; навстречу едет на верблюде молодой перс. Как в этой картине, так и в других художнику удаётся в абрисе фигур людей, животных передать характер их движения. Так и чувствуется плавный ритм поступи верблюда, мелкие шажки семенящего ногами ослика. Совершенно в ином плане написана несколько позже картина «Персия»

(1915).

В полотне «Персия» художник впервые пытается синтезировать свои впечатления. На одном полотне соединено всё наиболее характерное в природе и быте страны, запечатлевшееся в его сознании. Тут и уступами поднимающиеся глинобитные домики с плоскими земляными крышами, на которых, как и у порога жилищ, сидят в характерных застывших позах, поджав под себя ноги, мужчины и женщины; и проходящие по улице закутанные в чадру женщины, и медленно, гуськом двигающийся караван верблюдов; тут и типичные для Ирана тополя, шарообразная чинара. Картина выдержана в зелёножёлтых тонах, дана в ярком солнечном освещении. От неё веет покоем, тишиной.

Работы Сарьяна 1910 – 1914 годов, исполненные в результате его поездок в Константинополь, Египет, Персию и Закавказье, завершают определённый период творчества художника. Их объединяет не только общность художественной манеры, но единство эмоционального, жизнерадостного восприятия мира.

Зной. Бегущая собака. / Heat. Running dog.

1909 г

До сих пор ничего не было сказано о натюрмортах Сарьяна 1910 – 1914 годов. Натюрморты занимают не только значительное место в искусстве Сарьяна дореволюционных лет, но и составляют самое законченное, что было исполнено им в эти годы. Говоря о натюрмортах Сарьяна, следует прежде всего отметить их конкретность по сравнению с пейзажами, что вызвано несомненно различием методов работы. Имеется в виду, конечно, не различие художественных приёмов, которые были одни и те же — большие обобщения, та же любовь к интенсивному цвету. Разницу следует усматривать в том, что пейзажи художника в те годы исполнялись не с натуры, а в основном по памяти, натюрморты же писались с натуры. Позднее, когда в советские годы Сарьян и в области пейзажа обратился к работе с натуры, это различие между пейзажами и натюрмортами сгладилось.