Марья-Искусница и Хозяин костяного замка

— Их послушать, то я всю жизнь только детей и делал, — проворчал колдун. — Не верь, Марья, это наследие фейри. У всех, у кого в роду есть перворожденные, глаза разные.

— Ну, — сказала я бодро, — даже если не так, то в чем беда? Детей я люблю, у нас на Руси за ними приглядывать радость. Чем больше, тем лучше! Тем более рыжих, как ты.

Он как захохочет!

— Вот видите, люди добрые, дамы честные, рыцари храбрые, братья по оружию! — заорал то ли Мортимер, то ли Малоун, и пальцем в меня ткнул. — Она же заколдована! Глядите, что говорит! А как она на него смотрит, как умалишенная! Околдовал он ее и запугал!

Колдун на меня недоуменно взглянул, и я ему так же в ответ ресницами захлопала.

— Все здесь слышали песнь славного сэра Гавейна, — продолжал смутьян, — про жизнь его нелегкую среди жаб и лягух, про то, как попала в ров к нему дева заколдованная красы неземной, и как удалось сэру Гавейну армию лягушачью собрать и колдуна почти победить! А когда проклятый колдун армию в бегство обратил, сэр Гавейн красноречием своим и стихами прекрасными убедил его себя расколдовать и деву отпустить! Но только колдун и тут обманул — деву угрозами заставил с собой остаться и замуж за него выйти, а то отца ее не расколдует!

Народ одобрительно зашумел. Я на поэта посмотрела — а он стоит, краской заливается.

— Слышал, слышал, — усмехнулся король. — Все так и было, сэр Гавейн?

— Почти-ик, — отозвался сэр врун жалобно. — Но не совсем. Почти не совсем. Или совсем не почти, — он воздел руки к потолку и с отчаянием крикнул: — Я — поэт, а не летописец, мне (ик!) нужно, чтобы песнь красивой вышла и за сердце брала! Да кому (ик!) нужна правда?

Сэры рыцари и прекрасные дамы понимающе загудели.

— Но про отца правда? — въедливо уточнил то ли Мортимер, то ли Малоун.

— Правда, — печально икнул Гавейн, избегая встречаться со мной взглядом. Вот закончится все, сама попрошу Мерлина снова его жабой сделать!

— Вот видите, люди добрые! Может, сэр Гавейн и приукрасил доблесть свою, — громко заявил крикун, — но то, что не по своей воле красавица за колдуна замуж идет — истинная правда! Запугал, околдовал!

— Это серьезное обвинение, Мортимер, — сказал король веско и ко мне обратился. — Отвечай, дитя, по доброй ли воле за моего друга Мерлина выходишь?

— Конечно! — ответила я горячо. — Больше всего этого желаю. Лучше никого в целом свете нет!

Мерлин усмехнулся, а за спиной зашептались, кто-то засмеялся.

— Он добрый, — продолжила я, королю в глаза глядя. — Животных лечит, помогает им! А то, что людей не любит… ну, причуда такая, у умных бывает. Вон на сэра Мортимера посмотришь и тоже думаешь, за что их любить? А Мерлин знаете, какой умный? Да он такие заклинания читает, от которых у меня голова через пять слов болит! Гневливый, правда, — вспомнила я и тут же добавила поспешно, — но отходчивый! И красивый, — добавила, уж совсем смущаясь. — Стряпню мою хвалит…

Яр-Тур губы держал строгими, но в уголках глаз его морщинки смешливые собрались. И королева смотрела так ласково, как матушка. Ближе-то понятно мне стало, что она старше меня, но все равно красива, как льдинка резная на солнце.

— Вы послушайте ее! Точно, околдована! — крикнул тот же смутьян, и я, вновь оглянувшись, на него волчицей посмотрела. Но народ в зале зашумел одобрительно. — Пусть боги нас рассудят! Требую бой за деву росскую! Честный бой, не колдовством, а на мечах, чтобы мы с колдуном на равных были! И кто победит, тот и невесту получит, и ветку волшебную!

Король задумался.

— Похоже, не любят тебя тут? — краешком губ поинтересовалась я у колдуна.

— Не любят, — согласился он спокойно. Он вообще как-то очень спокоен был. Покосилась на него: смотрит на меня и улыбается. — Красивый? — переспросил шепотом.

— Не красивее меня, — буркнула я сердито и смущаясь. Тут меня у него отбирать собираются, а он глупостями всякими интересуется!

— Что скажешь ты, Мерлин? — спросил король с усмешкой. А сам едва ли не руки от удовольствия потирает. Я на него посмотрела и чуть не плюнула: у нас в деревне мужики тоже перед хорошей дракой аж расцветали. — Готов за невесту свою драться?

— Я и без невесты от драки никогда не отказывался, — откликнулся Мерлин, поднимаясь. Посох свой со спины снял, мне отдал.

— Может, поцелуешь на удачу? — спросил тихо, за руки меня взяв. А у меня от переживаний зуб на зуб не попадает!

— Ты только победи, — попросила я жалобно. — И я тебя так расцелую! Да что там расцелую! Я тебе оладий напеку!

Он засмеялся, легко лба моего губами коснулся и пошел со стены меч брать. А я с посохом у трона стою и не знаю, куда деваться. На королеву посмотрела, а она мне глазами в уголок залы показывает и шепчет:

— Иди, там подождешь, а то в горячке боя и задеть могут!

Глава 16

Отошла я в угол, вцепившись в посох, а руки влажные! Расступились вокруг меня люди дворовые, чтобы я все видела. А у меня в животе от страха сосет, так, что перед глазами черные круги идут.

— Начинаем! — крикнул король. — И пусть бой этот будет честным, а сталь покажет, кто прав!

Колдун мой взглядом меня нашел, и я ему кулаком погрозила — только попробуй не победи, мол!

Он усмехнулся, отвернулся и навстречу медведеобразному сэру Мортимеру пошел. Против него как мальчишка против воина матерого. Столкнулись мечи с таким грохотом, что я присела и в ушах у меня заболело! И зазвенели, застучали, не останавливаясь, закричали бойцы, зарычали, в раж боевой впадая!

Люд придворный ахнул, рыцари загалдели, к центру зала все шатнулись, обзор мне закрывая. Я то на цыпочки привстаю, чтобы видеть все, то приседаю и жмурюсь, ибо страшно! Кажется, должен был уже Мортимер снести противника, но колдун с тяжелым мечом так легко управляется, что я только диву даюсь. Ни разу его с мечом не видела!

Народ волнуется, подзуживает, король то и дело себя от удовольствия по бедрам хлопает, королева смотрит величественно, спокойно, а я посох сжимаю — так хочется этого Мортимера по голове тряснуть и закончить все это безобразие.

— Ик! — вдруг раздалось сбоку.

Я покосилась туда — стоит рядом сэр Гавейн бледный, взгляд прячет. Я и отвернулась сердито.

— О, прекрасная дама, — прошептал он горячо, — простите меня, простите за обман мой! Хочу я (ик!) искупить свою вину! Услышал я, что колдуна собираются обманом победить! Пойдем, надо предотвратить это!