Маша и Медведь 3

— У-у-у…

Монстр обмякшей тряпкой отлетел далеко в сторону.

— Внушительно! — прокомментировал Баграр, и в тот же момент остров дёрнулся, от чего мы с девчонками повалились, цепляясь друг за друга. Да многие не устояли на ногах!

— Добежал, — прокомментировал Леонид, оказавшийся рядом с нами и немедленно бросившийся помогать нам подняться, — вы не ушиблись, барышни?

— Тормозит он резковато, — прокряхтел поднимающийся рядом профессор Попов. — Зато теперь можно быть уверенным, что наше очередное перемещение завершилось, и можно будет прогуляться до спорной пещерки.

— А как же посмотреть на новеньких? — Баграр, уперев лапы в бока, оглядывал уползающую в грунт «крепостную стену» вокруг посёлочка.

— О, батенька, это не ранее, чем часа через четыре, а то и шесть! А до тех пор всё равно ничего новенького не произойдёт, так что предлагаю вам совершить бодрящую прогулку в, некоторым образом, горы, — профессор усмехнулся и подвернул беспокоящий его рваный рукав. — Возможно, господин Баграр, с помощью ваших особенных талантов мы сможем как минимум подтвердить или опровергнуть подлинность и древность упомянутых надписей.

Итак, составилась небольшая экспедиция: неугомонный профессор Попов, десяток яростных сторонников и противников различных теорий надписей, Виктор Иванович (автор книги наблюдений об острове), Баграр, с Баграром, само собой — я, Анечка, за которой неотступно следовал суровый есаул Савелий, Маруся и Леонид, который, вроде бы, и не выказывал столь откровенных знаков внимания, как некоторые мужчины, однако поддерживал весьма остроумный разговор и, кажется, вызвал таким образом у нашей инквизиторши куда больший интерес.

Они шагали сразу за нами, и я с удивлением слушала, как Марусин голос оживляется. Она даже пару раз засмеялась! Я, ни слова не говоря, поражённо приподняла брови и тут увидела, что Баграр на меня смотрит.

— Как бы парню конкуренты ноги не переломали, — негромко пробурчал он. — Хотя… Нет ничего критичного, кроме, разве что, полной и окончательной смерти. Надо бы его предупредить.

Мать моя магия, что творится…

А ещё у меня было такое чувство, как будто я этого Леонида где-то видела, а где — забыла. Не в психбольнице же? Я тряхнула головой. Нет! Однозначно — нет!

Может быть, на том спортивном мероприятии у артиллеристов? Кого там только не было. Особенно на футболе, уж там такие толпы сидели и бродили! Есть вероятность, что пока я в поисках работающего мага ряды болельщиков осматривала, и его лицо тоже увидела. Надо будет его спросить, не был ли он в числе гостей.

— Скажите, Леонид, вам не приходилось бывать я Якутии? — спросила в это время Маруся. — Ваше лицо кажется мне смутно знакомым. Быть может, мы виделись мельком?

Вот! И Маруся туда же! Точно, где-то мы его видели!

Что отвечал новый подружкин ухажёр (да, давайте смело расставим точки над ё!), я не расслышала. Но судя по интонациям парочки, оба уже сожалели, что судьба не свела их в этой самой Якутии, и перебирали другие возможные варианты.

Сферы небесные…

До пещеры мы добрались через полчаса. Вроде, не так уж и далеко, а всё вверх, да по крутым тропинкам, по валунам, да по осыпям.

— Если там такое важное место, почему бы не сделать дорожку поудобнее? — пропыхтела я после очередного подъёма.

— Может, потому и не сделано поудобнее, чтобы лишний раз туда не ходили, — возразил Баграр. — А, может, создатель этого острова был склонен к преодолению трудностей.

Я фыркнула.

— Скажи ещё, что он был романтической натурой и любил прогулки по живописной местности.

— Почему бы и нет? Пожилые сверхмощные маги — они, знаешь ли, обрастают по жизни кучей занимательных причуд.

Вход в пещерку не был перекрыт ничем — просто небольшая площадка, полукруглый проём, а дальше — расширяющееся пространство. Впрочем, полагаю, что Бриарей способен был защитить свою сокровищницу от любых непогод — запечатать целиком, и вся недолга.

Внутренняя поверхность стен казалась полупрозрачной и красиво поблёскивала золотистыми искорками. Даже если это просто крошечные чешуйки слюды — всё равно очень славно. Стены, переходящие в свод, вроде бы не имели особенных разграничений, но визуально делились на четыре части, слегка отличающиеся по цвету. Посредине каждого из секторов имелась «табличка» — на самом деле просто более выглаженная примерно прямоугольная поверхность, испещрённая значками, перерисовку которых мы видели в блокноте местного писателя.

— Итак, господин Баграр, — оживлённо, словно на академическом диспуте начал профессор Попов, — что вы можете сказать о природе данных надписей? Сделаны ли они древними людьми? Или, — он слегка усмехнулся, — современными?

— Ни то и ни другое, — Баграр внимательно рассматривал надписи на всех четырёх «табличках». — Это система взаимосвязи, которую некогда создатель острова предусмотрел для тех, кто, по-видимому, должен был управлять действиями сего объекта. Однако, я не вижу здесь центрального… э-э-э… управляющего пункта. Ведь эти четыре плитки — не всё, что вы видели? На зарисовках мелькала какая-то конструкция по центру

Старожилы переглянулись. Профессор Попов потёр подбородок:

— Ранее посредине пещеры мы наблюдали подобие длинного… как бы сказать… алтаря, наверное? С установленной поверх шкатулкой.

— Вы можете указать более точное место?

— Да. Вот тут, ровно по центру, — профессор обозначил шагами и руками примерные размеры исчезнувшего каменного возвышения.

В этот раз очевидцы не стали вступать в прения, согласившись, что, в общем и целом, изображает он вполне достоверно.

— И почему же оно исчезло? Есть какие-то предположения?

— Пф! К чему предположения! Мы знаем совершенно точно! Кое-кто из насельников острова — по глупости, безусловно! — решил отковырять шкатулку! — профессор Попов возмущённо сплёл на груди руки. — Вы можете себе представить такую бессмыслицу?! Ну, зачем, зачем она им была бы нужна здесь?! Ведь покинуть остров нет никакой возможности!

— А шкатулка была дорогостоящей на вид? — проницательно предположил Баграр.

— Не могу представить вам ювелирную оценку, — вступил в диалог Виктор Иванович, — но металл чрезвычайно походил на золото, не считая стоимости драгоценных камней, коих в крышку вставлено довольно много.