Маша и Медведь 3

Итак, все готовились к бою, а Баграр колдовал в настройках острова, уговаривая его, в том числе, разрешить «Царицыну» установить радиосвязь с внешним миром. Мы с Марусей неотступно находились рядом, наблюдая за всеми мельчайшими манипуляциями. Потому что — а вдруг? Случись что, кто будет с островом договариваться? А мы не знаем, куда жать, что крутить. Так что ни о чём другом нам было думать пока некогда.

На океан опускалась ночь.

ЛУЧШЕ БЫ НЕ СЛЫШАТЬ

Катя сидела, привалившись затылком к тёплому камню, и слушала. Маленький Тан возился и вздыхал рядом, но разговоры не заводил — думал, Катя спит. А Катя… уж лучше бы спала и не слышала этого, наверное.

Наверху, за зарослями кустов, окружающих решётку, разговаривали.

— Н-ну?

— Если бы ты не совершила глупость и не дала ей свою опрометчивую клятву, то с лёгкостью справилась бы с ней и без меня. Дети истощили её. Да, к тому же, она не просто пестовала выводок, а вложила в него значительную часть своей силы. Должно быть, надеялась, что у неё будут годы, чтоб восстановиться.

— Вот дура!

— Слышала бы ты, как она выла! — и дальше этот ужасный мужской голос начал рассказывать, как он мучил перед смертью кого-то, к кому лиса сама не могла проникнуть.

Это было не просто ужасно, а… Кате казалось, что хохочут и смакуют издевательства над живым существом два демона. Желудок попытался вывернуться, но было нечем. Во рту стало отвратительно кисло, и она невольно схватилась за горло.

— Ты проснулась? — сразу спросил Тан.

— М-гм. Пить хочу.

В дальнем углу пещеры бил крошечный родничок, проточивший себе узкое русло в камне, а после уходящий прямо в песок. Рядом с родником валялось несколько кусков кокосовой скорлупы, отдельные даже напоминали полушария-плошки, но Катя попила просто, зачерпывая воду в ладони. Умыла лицо, стараясь избавиться от радостного сумасшедшего смеха и этих отвратительных слов, звучащих в ушах. Вот она, живая нечисть из народных легенд. Причём, оба начисто свихнувшиеся. Сразу все сказки вспомнишь, и про бабу-ягу, и про кикимор всяких. Вообще не интересно в сказке-то быть, оказывается. Страшно, аж кровь в жилах стынет. Может, надо было дядю Баграра послушаться, да остаться в русской миссии в порту Дальнем?

Катя ещё попила, пытаясь успокоить бунтующий желудок и покачала головой.

Если бы её оставили в миссии — уж она-то себя знает — учудила бы что-нибудь, сбежать попыталась вслед. Дурочка.

— Ну, хватит! — выкрикнула вдруг лиса. — Где эти выродки?!

— Вон там, в мешке.

— А если задохнулись?! Ты идиот?! Толку мне от дохлых щенков?!

— Да нет, видишь, возятся!

Катя подумала, что как-то это странно — вот так орать на своих… союзников, наверное? Как они буду полагаться друг на друга при таких взаимоотношениях? Как вообще сумасшедшие полагаются друг на друга?

Наверху что-то происходило. Раздался тонкий писк и скулёж, потом тонкий, словно щенячий визг и крик лисы:

— Ах ты, мразь! Ещё кусаться!!!

Раздались шлепки и тонкие крики стали громче.

— Господи, убьёт ведь! — прошептала Катя, ожидая ужасного. И тотчас же, словно отвечая на её слова, кусты наверху раздвинулись, и из них выскочила женщина-лиса, сжимая в руках что-то мелкое и пищащее.

15. ЛИСИЙ ОСТРОВ

ВСЕ ТВАРИ БОЖЬИ

Их скинули вниз прямо сквозь решётку в потолке — пять маленьких рыжих комочков. Катя сперва не поняла, что происходит, потом испугалась, что маленькие котята разбились, а потом…

— Убьём их! — крикнул кто-то. — Это лисьи отродья! Убьём, пока они маленькие! — и сидящие по углам дети бросились вперёд, мгновенно превратившись в яростную стаю.

Катя сама не поняла, как она успела раньше. Она загородила маленьких лисьих щенят, рыкнув:

— Стоять! — хорошо получилось, почти как у дяди Баграра. И иллюзия с увеличением, которую он научил её делать, сработала безотказно. Человеческие дети отступились, хотя и наговорили много неприятного. Про то, что это — лисы, а из лис выходит только зло. Про то, что надо было отыграться хоть на некоторых. И про то, что Катя — совершенная дура, жалеет того, кто её ни за что бы не пожалел.

А ещё и бурая лиса. Она, оказывается, осталась и подглядывала сверху, чем дело кончится. Возможно, она даже планировала сожрать кого-нибудь из тех, кто захочет придушить лисёнка, но теперь довольно хихикала, так что шорох от её смеха расползался по всей пещере:

— Значит, ты всё-таки ведьма! — она просунула сквозь решётку кончик лисьей морды. — А я уж думала, что ошиблась. Ты даже умеешь прикидываться большей, чем есть на самом деле, это очень хорошо. Радуйся, завтра ночью ты станешь последней! Я съем твое сердце после всех остальных, чтобы оно стало вершиной моего восхождения!

Лиса ушла, хохоча уже во всё горло. Удаляющийся смех захлёбывался и переходил в визг, словно лиса не могла остановиться, но Кате было всё равно. Она посадила лисят в передник и отнесла в свой уголок. Тан опасливо отодвинулся в сторону:

— Ты тоже ведьма?..

— Не повторяй глупые слова необразованных деревенщин. Разница между дремучим колдовством и магией… — начала она фразу, которую слышала от Маруси, и тут поняла, что Тан, возможно, никогда не видел автомобиля. А, может, и гвоздя. Катя перебрала в уме сравнения: — … как между куском коры и настоящей лодкой, понял?

Тан неуверенно кивнул.

— А они? Они лисы.

— Не лисы, а лисята. Разве ты не видишь, какие они маленькие? В тварях божьих нет зла от природы, так отец Филарет говорил. Всё будет зависеть от того, как воспитывать… ребёнка. Или лисёнка.

Лисята дрожали и скулили, прижимаясь друг к другу.

— Придётся вам потерпеть, — шёпотом уговаривала их Катя. — Не бойтесь, я не дам вас в обиду. Жаль, что я не могу вас накормить. Тут нечего есть, только пить. Хотите водички? — она выразительно посмотрела на Тана, и тот принёс воды из родничка, явно считая это действие излишним.

Напоив свой зверинец, Катя устроила их спать прямо у себя на коленях. Она приглаживала лисьи шёрстки, пока те не успокоились и не уснули. Тан тоже постепенно успокоился и улёгся рядышком, засопел. Катя сидела, привалившись спиной к стене пещеры. Она ждала.

Ночь постепенно раскидывала свои крылья. Небо налилось чернотой, в его глубине проступили звёзды, большие, словно сливы в ботаническом саду. Всё затихло, даже дыхание океана как будто стало тише. Вот перестали возиться и переругиваться караульщики. Уснули голодные дети.

Ну?

Вот!

В вышине, за краем решётки, её слух различил лёгкие лисьи шаги. Чернобурка подошла к самому краю и свесила голову вниз. Потом переместилась напротив, так, чтобы хорошо видеть Катю, улеглась и долго-долго следила за ней, не сводя с Катиного лица своих глаз.

Так хотелось посмотреть, какого они цвета, эти глаза. Но — нет. Катя дышала ровно и спокойно. Чего эта лиса ждёт — ещё неизвестно. Вдруг, дрогни ресницами, и она решит сожрать всех прямо сейчас? Возможно, завтра она даже пожалеет, что поторопилась, но никому из съеденных точно будет не легче.