Маша

– Самвэл, я только сразу хочу сказать, у меня гривен нет. Есть русские рубли и немного долларов.

Хозяин кафе на секунду остановился, исподлобья посмотрел на Максима, словно пытаясь осмыслить сказанное, а потом проговорил:

– Лучше, конечно бы, гривны. А то ехай мэняй обменник, туда-сюда. Но и доллары хорощо, Максим-джан.

– Ну, славно. А сдачу дашь украинскими. И скажи ещё, уважаемый, я смотрю, у тебя написано: отель «Арарат». Почему в Крыму вдруг Арарат, не спрашиваю. По той же причине, что в Сочи и в Москве. Мне интересно, а отель правда есть?

– Э-э-э-э! Обижаешь, дарагой! Что значит есть? Очень хороший есть! Шесть номэров! Из ных два люкса, слушай! Сам выберешь! В люксе ванна джакузи итальянский! Кровать с апердическим матрасом, слушай! Евраремонт виздэ! Балкон в сад! Будешь сидеть на балконе, коньяк-маньяк пить и воздухом дышать! А на ужин люля здэлаем, или, хочэщь, фарэль! Щас позвоню, привезут!

– Хорошо, Самвэл, считай, я снял у тебя люкс на сегодняшнюю ночь. Тот, что с балконом в сад. Но это потом, а пока покушать бы…

– Нэсу-нэсу, Максим-джан! Арам, сынок, где ты ходишь, а?

Через три минуты пластиковый стол, уже застеленный в красную клетку скатертью, был уставлен блюдом с шашлыком, тарелками с помидорами, зеленью и маринованным луком и плетёной корзинкой с лавашом. Запах от шашлыка шёл такой, что у Максима чуть не потекла слюна, словно у старого бродячего пса.

Он отпил ещё из стакана, макнул кусок мяса в манящий разлив домашней аджики и, закинув его в рот, смачно разжевал.

– У-у-у-у… Мечта поэта. Пища богов. Самвэл, ты волшебник! Как говорит мой друг Лёха: шашлык – обсоси гвоздок! Полный зачёт!

Хозяин расплылся в улыбке и, довольно скрестив руки на груди, ответил:

– Кушай на здоровье, Максим-джан! Кушай, дарогой!

Минут через десять, дождавшись, пока Максим доест приличную по размеру порцию фирменного блюда, Самвэл опять появился перед столиком и спросил:

– Скажи, Максим-джан. Как ты думаешь, Путин возмот Крым в Россию? Или Америку испугаеца?

– Я думаю, возьмёт, – ответил Максим, откинувшись, насколько это было возможно в пластиковом кресле и раскуривая сигарету.

– Слушай! Я тожа думаю, возьмёт! Путин – мужик крэпкий! Хозаин! Ты видел, какую олимпиаду в Сочи сыграли? Выдэл, а? Вот! А у мэня брат. Армэн. Прямо там в Сочи живёт. Гостиница своя знаешь какая построил? Ты что, ара? Три этажа! Двадцать номеров! Слушай, за полгода всэ номера купили! Клянусь! А эти в Киеве, слушай, кто такие? Фашисты-машисты… О чём, слушай, думаюд, а? Где Украина и где Россия? Ты видэл, в Сочи какие дороги построили? А? А в Москве был? Слушай, там просто как в Америке! Клянусь! Пять рядов сюда – пять туда, асфальт, слушай, как паркет! А у нас ты где такую дорогу видел, а? Вот! Путин – хозяин! Он Крым возьмёт. Вот только когда, слушай? Митинг-битинг эти всэ, а когда точно возьмёт, нэпонятно. Я тебе так скажу, Макси…

– Тихо! – Максим резко, почти криком оборвал бесконечный монолог хозяина кафе. – Тихо, Самвэл! Тихо. Слушай, дорогой! Слушай. Вот и ответ на твой вопрос, Самвэл.

Максим резко встал, сделал несколько шагов в сторону дороги и стал всматриваться в сторону, от который слышался шум. Шум всё нарастал и нарастал, поглощая всё пространство и сверху, и вокруг, наполняя его гулом, и казалось, что вот-вот воздух просто лопнет.

– Что это, Максим-джан?

– Туда смотри, Самвэл! – Максим ткнул указательным пальцем и запрокинул голову к небу. По его щекам текли горячие слёзы. – Ну вот и всё. Вот и всё. Россия вернулась. Эх, Маша, как же так, как же так… Почему же так, Маша?!! Эх, сука ты, жизнь… – Он смахнул ладонью слёзы и опять вскинул голову в небеса: – Смотри, Маша! Это ведь в твою честь! Это твой любимый пролёт Валькирий! Это же просто в твою честь парад! Это твоя победа, Маша.

Над головой почти над крышами домов, рядами, выдерживая строй, как на параде, летели вертолёты. Много вертолётов. Десятки. Поднимаемый ими вихрь трепал ветви деревьев и волосы над застывшими в оцепенении людьми. Но вот уже раздались и крики: «Путин вводит войска!», «Россия пришла!», «Наши идут! Это же наши!», «Смотрите, это наши!», «Это Россия! Ура!». И словно дополняя небесную симфонию моторов, из-за поворота показалась колонна.

Военные, цвета хаки «Уралы», УАЗы, БМП, заправщики и автомастерские, снова «Уралы», новые «Тигры» и длинные тягачи с гружёными на них БТРами. Колонна шла на приличной скорости, строго держа строй. И конца этой колонне не было.

– Максим-джан, а я говорил, что Путин мужик! Всё, Максим-джан, мы теперь Россия. Тэперь я с братом Арменом в одной стране живу! – радостно прокричал Самвэл. И вдруг, что-то вспомнив, добавил: – Слушай, Максим-джан, а ты ведь хотел рублями платить? Так в чём проблема, брат, рубли так рубли!

Максим рассмеялся:

– Да нет проблем, Самвэл! Вот это за обед и коньяк, ты ещё мне обещал с собой бутылку коньяку и пару бутербродов. А это аванс за твой люкс. Если до вечера не приеду, то не переживай – деньги твои. Но я постараюсь приехать. Приготовь что-нибудь на ужин. И вот что ещё… Скажи, Самвэл, у тебя есть шампанское «Пино нуар брют розе» «Золотой балки»?

– Э-э-э… Нэт, Максим дарагой. Вот чего нэт, таго нэт. Шампанское другой ест. Хорошее. Массандра! Прямо с завода! А что, дама будэт? А, Максим-джан? – Самвэл подмигнул.

– Нет. Не будет. И одно пирожное к шампанскому сделай, пожалуйста. Всё, Самвэл, до вечера. Я поехал. – Максим пожал руку Самвэлу и сел в машину. Секунд пять он тупо смотрел на дорогу, пытаясь ответить на вопрос, а как теперь переехать на другую сторону дороги – колонна российской техники не собиралась заканчиваться.

– Да, ребята, это я и не продумал… Ну да ладно, нету у меня, ребята, времени ждать, пока вы там всё свое оперативное развертывание осуществите согласно полученному приказу. Так что извиняйте, бойцы, старика!

Максим включил ближний свет фар, помигал фарами дальним пару раз и, дождавшись, когда наконец кто-то в колонне стал чуть притормаживать, наверное, боясь придурошного водителя на старых «Жигулях», которому понадобилось пересечь разделительную в момент прохождения колонны, Максим, резко вдавив газ до пола, выжимая из шестёрки всё, что только она могла дать, выскочил на дорогу с лихим поворотом, встраиваясь в поток, едущий в противоположную от колонны сторону.

Мелькали названия придорожных сёл. Когда наконец показался указатель с романтичным названием Крымская Роза, Максим сбавил скорость, перестроился в правый ряд и стал внимательнее вглядываться вперёд. Вот наконец впереди показалась и нужная развилка. Направо Ароматное, а налево то самое Цветочное. На самом повороте стоял, как и указывал Профессор в своей «чайной диспозиции», белый, чистый, как будто с конвейера, «Мерседес Гелендваген».

– А вот, старушка, и наш «гелик». А в нём суровые и бородатые кавказские парни. Сейчас пойдём знакомиться. – Максим припарковал машину в паре метров сзади от мерседеса, накинул на голову кепку, рефлекторно тронул у себя под мышкой кобуру и медленно, «типа солидно», а на самом деле разминая затекшие ноги, вылез наружу. Несколько секунд ничего не происходило. Максим снял кепку, как бы вытирая пот и приглаживая волосы, а на самом деле давая возможность рассмотреть его лицо сидящим в мерседесе и сравнить его с фотографией, которой их снабдили. «Чёрт его знает, какую там фотку им сунули. Может, такую, где мне лет двадцать…» – Максим потёр рукой трехдневную щетину и привычно закурил, облокотившись на открытую дверь «Жигулей».