Машина смерти

– Оттуда, из «Конторы».

– По-моему, у тебя передозировка. Тебе надо принять компенсаторы с витаминами и отдохнуть. – Девушка умоляюще взглянула на Тину поверх головы Хинара.

– Сможете с моей помощью дойти до дома? – спросила Тина.

Никогда бы не подумала, что ей придется защищать и опекать приспешников Лиргисо… Хинара устроили на диванчике в холле, после чего Тина связалась со Стивом; тот сказал, что телепортируется в коттедж минут через двадцать.

– Тина… – позвала Лейла, отступая в коридор.

Тина следом за ней вышла из холла.

– Пожалуйста, не сдавайте Хинара Космополу, – прошептала девушка. – Он всегда так заботился обо мне…

– Бегом собирай вещи, – вздохнула Тина. – Нам тут оставаться нельзя. И еще… Извини, ночью я не хотела тебя обидеть. Я действительно сильно не выспалась.

Стив появился раньше, чем обещал, и попытался вернуть к жизни агентов, но не преуспел. Тот, которого ранил Хинар, умер не сразу, и все-таки Стив немного опоздал.

– Кроткая и плодородная Тина Хэдис… – пробормотал Стив, осмотрев два других трупа. – Хоть бы одного оставила, они же, наверное, много знали!

– Не рассчитала, – с досадой признала Тина.

Стив телепортировал трупы агентов к точке-выходу Фласса (тот охотно пожирал любую органику), потом стер утренние записи в системе видеонаблюдения коттеджа и вместе с Тиной, Лейлой, Хинаром и Ли телепортировался в Хенуду. Ли он после этого доставил домой к Ольге и вернулся оттуда с Полем и Ивеной.

– Что будем делать? – спросила Тина. – Теперь мы точно знаем, что Лиргисо выжил после дуэли и скоро объявится. Поодиночке больше не гуляем, держимся вместе.

– У нас его люди. – Поль сидел на подоконнике, спиной к свету, его затененное лицо было бледным и сумрачным. – Если что, будем его шантажировать. Я помню о том, что Лейла не заложница, но Лиргисо-то об этом не знает. Вопрос, насколько они ему нужны…

– Трудно сказать. – Тина ответила не сразу. – Пилот из Лиргисо так себе, поэтому Хинар ему, безусловно, нужен. И к Лейле он по-своему привязан, иначе не попросил бы меня помочь ей. Но он законченный эгоцентрик и при всем своем прагматизме постоянно находится во власти прихотей, часто довольно диких. Не всегда можно предвидеть, как он поступит.

Закончив совещаться, они прошли в комнату с плотно закрытыми стальными жалюзи на окнах и огороженным волнистыми решетками незийским камином. Хинар и Лейла при их появлении прервали негромкий разговор.

Лейла надела Тинин мохнатый джемпер, но осталась в шортах, ее голые незагорелые ноги покрылись пупырышками – скорее от волнения, чем от холода, в доме было тепло. Тина опять отметила, что самообладание у нее вовсе не такое железное, как она пытается изобразить. Хинар успел снять грим: хрящеватый нос, гладко зачесанные тускло-желтые волосы, лимонно-желтая кожа – внешность типичного шиайтианина.

– Хинар, вы сейчас получите медицинскую помощь, а потом вам придется ответить на наши вопросы, – предупредила Тина. – Вопросов у нас много.

– У меня гипноблок, такой же, как был у Лейлы. Допрос меня убьет.

– Ты кое-чего не учитываешь, – возразил Стив. – Мы избавим тебя от гипноблока – так же, как Лейлу.

Глава 13

Саймон уже знал о том, что Маршал киборг (то-то у него глаза такие яркие, как два светящихся белесых экранчика) и что все остальные в «Конторе Игрек» относятся к нему с благоговейным трепетом. Какие про него ходили байки! Рассказывали, будто в молодости он в одиночку расправился с целой бандой экстрасенсок-террористок (так называемое «Дело гелионских ведьм»), а когда его бросили умирать на Норне, в мире, который и словами-то человеческими не опишешь, он сумел оттуда выбраться, а когда в «Конторе» назревал раскол, он вывел тайных врагов организации на чистую воду… Саймон было решил, что Маршал здесь царь и бог и никто ему не указ, но вдруг выяснилось, что все не так просто.

Однажды утром в космопорте, где стоял «Гиппогриф» (якобы торговый корабль с Рубикона, а на самом деле – флагман «Подразделения Игрек»), села «Мерилана», якобы частная яхта, и на «Гиппогриф» нагрянула инспекция.

– Теперь ты, Саймон, узнаешь, что почем! – пообещала Римма Кирч. – Прилетел Четвертый Отдел, они всех возьмут в оборот. И тебя тоже.

– А что будет? – У Саймона заныло в животе от ее злорадно-многозначительного тона.

– Будешь квартальный отчет писать. Как мы все.

Саймон молчал, соображая, как реагировать: вдруг это очередной тупой розыгрыш, обязательный для салаги?

– Маршал сегодня с утра ругается! – добавила Кирч с той особой доверительно-восхищенной интонацией, с какой она всегда говорила о Маршале.

Инспектора из Четвертого Отдела не были похожи на полевых агентов «Подразделения Игрек». Двое мужчин и женщина, неулыбчивые, суховато-официальные, окутанные флером той не от мира сего усталости, которая свойственна людям, сверх меры загруженным Очень Важной Работой.

Они с первого же дня затеяли на «Гиппогрифе» инвентаризацию, а также раздали всем бланки отчета, которые надлежало заполнить от руки. Саймон пребывал в замешательстве: он много чего умел, но отчетов ни разу в жизни не писал, в «Перископе» обходилось без этого.

Когда он попытался проконсультироваться у Риммы, та буркнула, что сначала надо внимательно читать название каждой графы, а потом писать что-нибудь в тему. Она сидела, скрестив ноги, на полу посреди каюты, покрасневшая, словно от натуги, взъерошенная, сердитая, в мятом комбинезоне, и мучилась над очередной страницей своего отчета. При этом она еще и сопела, совсем как толстая древесная мышь из мультиков про Умазайку. Ее сопение раздражало Саймона и мешало сосредоточиться, но идти в кают-компанию не хотелось: вдруг опять получится не так.

Перед тем как войти в кают-компанию «Гиппогрифа», полагалось громко потопать перед дверью, потом спросить: «Эй, есть тут кто живой?» – и лишь после этого заходить. Неформальный ритуал, в Уставе не прописанный, однако всеми свято соблюдаемый, его даже Маршал каждый раз выполнял. А Саймон решил, что это не обязательно, и на днях завернул туда без топанья и риторических вопросов. Как же на него накинулись… И Римма потом целый вечер ворчала: мол, он ее опозорил. В «Перископе» тоже были свои ритуалы и суеверия, но не до такой же степени!

Отчет он кое-как состряпал, сдал инспекторам, и те через час вызвали его для разноса.

– Клисс, вы что себе позволяете? Что за опус вы нам принесли? По-вашему, это квартальный отчет?! Например, что вы там понаписали в графе «Мои дополнительные действия на пользу организации» насчет каких-то съеденных ушей? Кого здесь интересует ваша диета и какую пользу от этого получило «Подразделение Игрек»? А в графе «Мои предложения по улучшению работы организации» вы предлагаете, цитирую, «истребить всех находящихся на Незе особей вида „мурун тихаррианский“, поскольку они похожи на пауков, портят мебель и вполне могут обладать латентными экстрасенсорными способностями». Как это понимать? Вы, что ли, биолог?