Маска бога

— Не сейчас, — бросила раздосадованная Джейм. Она чувствовала себя хнычущим ребенком, которого презрительно отпихнули в сторону. Это так важно, а она так плохо справилась. — Хорошо, — девушка взяла себя в руки. — Ты говоришь, что этот кризис — моя вина. Помоги мне понять. Чем можно смягчить Речную Змею?

— Насытить ее. Проклятие.

— И герой возродится в ее брюхе?

— Так сказала Съеденная Когда-то, но она редко дает один и тот же ответ дважды.

— А Сгоревший Человек — должен ли он разжечь все костры с костями, включая и тот, что под Горой Албан?

— Кто догадается, какие обугленные мысли ползают в головешке его мозга и какие правила поддерживают этот огонь?

«Кажется, Четверо не слишком много знают друг о друге», — подумала Джейм. Какой странный способ крутить мир, если, конечно, они занимаются именно этим. Тут что-то сродни людской самоуверенности. Гм. Девушка, съеденная Речной Змеей, старик, падающий с башни…

— Земляная Женщина, расскажи нам сказку. Жила-была старушка…

— …раскопавшая могилу своего сына. И когда это было сделано, она похоронила себя в ней. Вот так-то, люди!

— Но она не умерла. Как и Съеденная Когда-то, или Тишшу, или — да хранят нас предки — Сгоревший Человек не погибли от воды, ветра или огня. И тебя не убила земля. И я могу стать как вы: изменившейся смертной. Но когда и почему? Связано ли это как-то с нашими храмами, внезапно появившимися в мире? Я знаю, какой ад они учинили богам Тестигона. Новый Пантеон вознесся, питаясь энергией наших храмов, а Старый Пантеон властителей сил природы пришел в упадок. Тогда ли внутреннее божество Ратиллена отступило, осев в каждом из вас?

Ветер нетерпеливо пыхтел в трубе.

«Кхммм!» — сказал он наконец, словно прочищая горло от пыли дымохода, и вынес в комнату вал золы и дыма.

Джейм прихлопнула жгучие искры, решившие свить гнездо в ее волосах. Запах паленого спустил курок боли и чувства вины: совсем недавно она проглядела что-то очевидное, возможно смертельно опасное для кого-то, — только вот что и для кого?

«Кхух!» — ворочался в тесноте ветер, застенчиво покашливая, отчего пламя в очаге бешено прыгало.

Юбки Земляной Женщины шуршали, или это был папоротник, стекающий с утеса ее коленей на пол? Между резными листьями, словно из потаенной пещеры, сверкнули поймавшие отблеск огня глаза. А высоко-высоко над ними тускло блестело лицо, будто вырубленное из гранита, с провалами глаз и птичьим гнездом вплетенных в косы веток на макушке.

— Не слишком ли много вопросов ты задаешь, девочка?

— Ух! — Рассудок Джейм стал чистой доской. Кто она такая, чтобы требовать ответа от этого висячего сада — самого Ратиллена?

Сучковатые руки вывернули черное вязание наизнанку, перекинув его вокруг хрупких косточек-спиц.

«Квип? — пискнуло „изделие”, осторожно пробуя раскинуть темные мохнатые крылья. — Квип!» — И юркнуло под юбку Земляной Женщины, тут же исчезнув под покровом листвы. Там его приветствовал хор радостных криков.

— Это тот лискин, которого потеряла Коттила, исследуя предвестья? — спросила Джейм. — Она будет счастлива получить его обратно.

— Она и счастлива.

Джейм кинула на Луру вопросительный взгляд.

— Да, — прошептала девочка. — Это Пра или была до того, как мы попали сюда. Ну разве не захватывающе?

Еще одна замена — сперва матрона Каинрона выходит вместо мерикитской «женщины», игравшей Земляную Женщину, а теперь Коттилу сменяет сама Рвагга. Головоломка — это не то слово, нет, это более чем слово для определения отношений между Матроной и ее — время от времени — Ухом.

— А, э-э, Пра знает, с кем она имеет дело?

— Да, — ответила Коттила с другой стороны огня.

Колода вспыхнула, на миг обретя великолепие. В этом сиянии стала видна матрона, восседающая на троне из дубовых корней, моргающая, как лягушка, ее короткие скрюченные ножки болтались высоко над землей.

— Так или иначе, достаточно хорошо, — исправилась она, пожевав губами так, словно глотая что-то не слишком аппетитное. — Рвагга слышит самые ошеломительные вещи сквозь землю и камни. О, какие сплетни получаем мы, две старухи! Эта дура Ранет пытается подчинять и контролировать все со своими подзаборными колдунами и грязными шаманами, а нужны-то только любовь к болтовне, ох, ну и пара подарков.

— Каких подарков? — переспросила Джейм, в душу ее закрадывались дурные предчувствия.

Коттила смотрела сердито.

— Думаешь, я могла бы сотворить что-то во вред своему народу, а, крошка? Скорее наоборот. Рвагга может войти в кенцирские замки лишь по приглашению, а я не в состоянии передвигаться и навещать кого-то так часто, как должна. Так что я сделала ее своим Ухом ради нас обеих. Вот и все.

— Все? Допустить чужака к сокровенным тайнам Совета Матрон? Ты же даже не предупредила их, не так ли?

Старуха заерзала:

— Как будто в наши дни у них много секретов! В любом случае когда она внутри, то можно не ждать никаких шуточек от земли и камней, правильно? Рвагга пользуется собственными ушами, любая глупая горничная не чужда этому и рискует только своей дурацкой шеей. Было бы много хуже, найди она окольный путь, так ведь? Однажды она примется слушать через меня.

— Как Съеденная Когда-то через Калистину, а Падающий — через Калдана и, может, бесенок Земляной Женщины через Луру. Этакая семейственность. Теперь я — более или менее — понимаю твое участие, матрона, — но они?..

— Ха. Еще один чертов фокус предвестий — поместить их в нужное место в не самое удачное время. Я почти думаю, что тут не без вмешательства Змеи, если, конечно, у нее есть мозги. Ну и как теперь полагают бороться ветер и вода?

— Они не станут, — ответила Джейм, вспомнив, как обе сущности потеряли контроль над образом и силой. — Твоя родня — а они наши люди, кенциры, — вмешалась в равновесие этого мира, мы сбиваем с толку его душу. Мы не принадлежим Ратиллену, а тем паче этому священному месту. Приглашена только ты, матрона. Только ты знаешь, как играть в жмурки с богом. Что нам делать теперь?

Рокочущий ответ Земляной Женщины пришел как далекий гром:

— Что ты подразумеваешь под этим «нам», девочка? Огонь потух. Коттила растаяла в тенях, вновь ставших плотными и материальными, как утес, воздвигнутый против ночи. Нет. Их окружали стены, мерцающие на высоте человеческого роста, а сверху нависла крыша, усеянная яркими точками южных звезд. Папоротник колыхался. Джейм, Лура и Серод стояли на обожженной черной земле рядом с ложным погребальным костром, на котором уже зацвели споры костей темного переврата.