Маска бога

— Нет, — прохрипел Иштар, отскакивая. — Ты умер на Троне Милости, ободранный заживо и съеденный мухами… Нет!

Его изувеченная рука поднялась. Ногти скребли низкий потолок, выгребая нити силы, дергая их вниз. Стены заскрипели. Верхушки колонн стали осыпаться. Со звенящим эхом треснули откосы. Земля будто попятилась. Посреди разрушения в облаке жесткой пыли застыла безмолвная фигура.

— Сейчас из-за тебя всех нас накроет крыша! — завопил кто-то.

«Хорошая мысль», — подумала Джейм.

В конце концов, разве кто-то здесь стоит того, чтобы спастись? Эти дураки жрецы, отдавшие подобную силу в руки безумца? Демон у дверей или его сводная сестра, грезящая наяву? Киндри, помогший многим и не получивший поддержки ни от кого?

Что ж, да. Черт возьми.

Девушка, шатаясь, встала, чувствуя себя так, словно все училище легло на ее плечи. Однажды она уже имела дело с милордом Иштаром в его собственном храме, это было страшное безрассудство. И ничего. Руки в черных перчатках уже подняты, бросая вызов не жрецу, но богу, которому он притворно служит.

— Лорд, — закричала она, — правосудия!

Дикий взгляд Иштара прикован к ее лицу. Сухожилия напряглись под отстающей от горла кожей — так он старается держать рот закрытым. Но он все равно раскрылся, мускулы затрещали. Глас Божий громыхнул, пробившись сквозь девять паучьих пальцев, впившихся в лицо, кусаемых при каждом слове:

НЕ ВЕРЬ НИ ЖРЕЦАМ…

Какого Порога?

…НИ ОРАКУЛАМ.

Это был Голос, который она уже пробуждала в Иштаре прежде, и все же не совсем тот, в нем преобладала теперь какая-то скрытая до этого нота. Она не думала раньше о Гласе Божием как о хоре, как, как…

Девушка схватила жреца за плечи, он забился пойманной птицей. Рухнув на колени, он потянул за собой и ее.

— Кто там? — закричала она в пустые выкатившиеся глаза с такими огромными от шока зрачками, что они выглядели прожженными в пергаменте дырками. — Бес побери, какую игру вы затеяли?

…Совсем не глаза, а обугленные глазницы, окаймленные спаленной шерстью, распахнутые навстречу великой тьме…

На секунду Джейм показалось, что она вернулась в образ души, что брызги ее крови оживили шкуру аррин-кена у очага и она накрыла этого мерзавца капюшоном, как Отрава — мастера убийства. А потом в голову вонзилась мысль о второй возможности: во второй раз она потребовала правосудия и получила его, возможно, вовсе и не от своего бога, но от назначенных им судей, аррин-кенов, чьи сплетенные голоса в Хмарях вынудили ее судить себя. Там милосердие Иммалая взяло верх; но Заречье — территория слепого кота.

Иштар оскалился за решеткой окровавленных пальцев.

— В Хмарях, у пропасти, ты избежала моего судилища, — сказал он голосом, похожим на зимний костер, морозным и горьким от золы, — но эти горы мои. Дитя Тьмы, желаешь ли ты сейчас моего приговора?

Она попятилась:

— Нет!

Натиск жрецов отбросил ее от Иштара. Старейший, самый низенький из всех, схватил Джейм за руку:

— Сделай это снова! — заорал он, пытаясь тряхнуть ее, но трясясь лишь сам. — Пробуди Глас!

— Н-не валяй дурака. — Джейм попыталась высвободиться. Маленький жрец едва доставал ей до плеча, выглядел он похуже, чем некоторые его коллега из ниш, но хватка у него, что у твоего терьера. — Ты хочешь, так сам и говори с ним.

— Клыки и когти бога! А ты думаешь, мы не пробовали? Всю зиму, с тех пор как узнали, что Голос вновь заговорил после стольких лет… Ох, если бы мы только не умирали от голода без энергии, сейчас, когда она так нужна нам!

— А что? Что случилось?

— Слишком мало нас здесь, слишком мало кенциров во всем Заречье, и мы к тому же отрезаны от наших храмов. Чем ближе Канун Лета, тем хуже. Даже Великий Танец не притягивает достаточно силы, чтобы сохранить для нас низину.

— Танец. Ты губишь своих людей, жрец.

— И что? Всегда есть лишние шаниры.

Иштар захрипел.

Маленький человечек оторвался от Джейм и бросился к своим товарищам, выкрикивающим вопросы Голосу, который только что соблаговолил в третий раз заговорить через тестигонского жреца. А в центре группки съежился Иштар, жадно запихивая в рот руки, отрывая зубами толстые ломти мяса и с урчанием глотая их.

Джейм подняла Киндри. Из носа лекаря струилась кровь, а этого наверняка не было бы, если бы он восстановил контроль над образом своей души. Миленькая же они парочка Норфов… а то и трио. Отброшенные скомканные погребальные одежды валялись на пороге, слепые личинки мух выползали из глаз и рта золоченой маски мертвеца. Плиты пола под тряпками стерты в порошок. Наемник, должно быть, вовремя зажмурился, и встряска не повредила ему. Он все еще пленник Отравы? И кстати, куда, именем Порога, они исчезли?

Ну, по крайней мере, их не видно на пути наверх.

Киндри запнулся у дверей главного зала, уставившись на кровавую бойню, устроенную последним безжалостным толчком энергии и Иштаром. Джейм оттащила лекаря.

— Ты подумаешь об этом позже. — Она и сама побелела под маской и коркой засохшей крови. Общине Жрецов понадобится много новых шаниров.

У дверей маленького каменного дома они задержались, с опаской оглядев террасу. Судя по разросшимся лужам, был дождь. Сейчас, однако, низкие тучи начали рассеиваться.

Джейм тихо выругалась:

— Если дымка предвестий поднимается, Гора Албан скоро уползет, если это уже не произошло. Не время медлить.

Но Киндри поймал ее руку:

— Подожди.

Тень от башни Ранет переместилась с той поры, как Джейм вошла в училище. Теперь она тянулась к юго-западу, пересекая их путь, а на севере не было солнца, которое помогало бы отбрасывать ее.

— Даже не говори, — сказала Джейм. — Ведьма Глуши умеет играть с тенями.

Темная лужа у балюстрады дрогнула. Из нее выползло что-то, ощупало края и вцепилась и щель между плитами. Из лужицы в дюйм глубиной показалась вялая глыба. Золотая вышивка мерцала на облепленных илом плечах серого платья. Нижняя половина исковерканного лица расплылась в белозубой ухмылке, окаймленной выщербленными окровавленными резцами.

Киндри покачнулся.

— Не смей падать в обморок! — резко прикрикнула на него Джейм. — Значит, домашний демон Ведьмы все-таки не уничтожен. И он все еще жаждет тебя. Но все может быть и хуже.

— К-как?

— За нами может стоять Отрава. — Она кинула взгляд через плечо. — Проклятие.

Она надеялась, что он остался внизу разбираться с предателем, — хотя с Иштаром можно сотворить не так уж и много, а убить его — слишком просто. Вряд ли жрец мог рассчитывать, что Отрава, в свои «лучшие» дни сдиравший ради забавы кожу с живых детей, дарует ему эту последнюю милость. А теперь эта призрачная фигура застыла за занавесью в конце комнаты, наблюдая за сестрой сквозь просветы между нитями.

«Лучший демон из всех, что ты знаешь?»

Киндри задохнулся.

Все еще усмехаясь, создание Ранет выволокло себя из лужи и поползло к ним. Маслянистая черная вода стекала с одежды, оставляя позади прерывистый след. Ног не было. Тень башни переместилась, давая твари прикрытие, и качнулась, словно закрывающиеся тяжелые ворота, к дверному проему, в котором стояли они.

— Быстро, — сказала Джейм. — Эта душа принадлежит капитану Рандира, сперва приписанной к Тентиру, позднее — к Готрегору. Как ее зовут? Ты жил здесь! Скажи!