Маска Дантеса

– Дело не в карнавале, Андрей Константинович. Я прибыл на Китеж, чтобы сообщить вам результаты расследования на Психее. И еще – отыскать Сергия Малугинского. Мои поиски зашли в тупик.

Марк нарочно сделал паузу. Что скажет старый князь?

– Вы слишком быстро сдаетесь. Не умеете ждать. Ожидание – это великое искусство.

– Чего я должен ждать? – насторожился Марк.

– Нужных событий. Когда-нибудь нужные события непременно произойдут.

– Всего лишь ждать? И ничего не делать?

– Действие мало что меняет.

– Я не могу сидеть на одном месте и попусту терять время.

– Куда вы так торопитесь, молодой человек, позвольте узнать?

– Хочу оказаться подальше от вашего родственника.

– Он ближе к вам, чем вы думаете. Гораздо ближе.

– Не понимаю вас.

– И не сможете понять… Слишком заняты собой и своим делом.

Договорить они не успели: комбраслет Марка взорвался сигналом тревоги:

– На помощь! – раздался голос Друза. – Скорее! Вызвать медика в парк! Сюда! К фонтану!

Связь отключилась. Марк не сразу сообразил, что комбраслет князя Андрея тоже включился. Выходит, Друз задействовал универсальную связь. И его звонок приняли местные службы спасения.

– Что случилось? – спросил князь Андрей.

– Понятия не имею…

Марк кинулся вон из кабинета. Бегом на террасу… Навстречу ему бежала Ксения. Она чуть не падала, запыхалась.

– Марк! Марк! Они там!…

– Кто они?!

– Стас… Друз…

– Опять дуэль?

– Там плохо…

– И где они?

– У фонтана. Девушка с разбитым кувшином…

Марк кинулся бежать.

У фонтана уже не дрались. Князь Станислав лежал неподвижно на песке. Лежал на животе, голова повернута. Друз стоял рядом с ним на коленях. Черты князя Станислава почти неузнаваемо изменились: исчезла вечная шутовская гримаса, и лицо сделалось умиротворенным, каким никогда не было при жизни. Рубашка Стаса была разорвана. На спине – черное обугленное пятно: похоже луч бластера угодил в сердце. Бластер? Но у Друза не было оружия. Корвин оглянулся, пытаясь определить точку, с которой был сделан выстрел. Фонтан, вазы на гранитных постаментах, ряды подстриженных туй – все могло послужить укрытием для убийцы.

– Ты видел, кто стрелял? – спросил Марк.

Друз поднял голову. Лицо у него было совершенно ошарашенное. Он лишь дернул подбородком: жест, который с натяжкой можно было истолковать как “вон там”.

– Он убил Стаса! – ахнула Ксения, подбегая следом.

– Друз, что случилось! Отвечай! Говори! Скорее! – только и успел выкрикнуть Корвин.

С неба на площадку перед фонтаном роем пикировали одноместные флайеры жандармерии, за ними, держась немного в стороне, медленно и с достоинством опускался медицинский флайер, перечеркнутый по бокам красными крестами.

– Сударь, бросьте оружие! Вы арестованы! – выкрикнул жандарм, выскочивший из ближайшего флайера.

Друз поднял руки. Никакого оружия у него не было. Только пустая кобура на поясе.

Тут же человек пять или шесть служителей порядка окружили лацийского центуриона, надели арестантский силовой кокон и повели к тюремной летучке – четырехместной, выкрашенной в черное машине, что прибыла вслед за медицинским флайером.

– Послушайте, господа жандармы, он гражданин Лация, и может быть допрошен только в присутствии адвоката посольства! – крикнул Марк, кидаясь вслед за Друзом.

– Вы адвокат? – тут же между Корвином и арестованным вырос жандарм.

– Нет, но я следователь с Лация.

– Свяжитесь с посольством, сударь, – посоветовал жандарм.

Марк чувствовал, как в нем закипает ярость. На себя злился – не на Друза. Как он не разглядел примитивной ловушки?! Как не догадался? Ведь все именно к этому и шло! Да, он чувствовал… Он хотел уехать… Бежать… Не успел.

А черная машина уже поднялась в воздух, унося арестованного в тюрьму.

– Почему вы их не остановили? – Корвин повернулся к Ксении. – Вместо того, чтобы бежать за мной?! Вы бы могли предотвратить убийство.

– Он уже выстрелил, когда я прибежала…

– Что? Вы видели, как Друз стрелял?

– Нет. Только услышала крик.

– Чей крик?

– Не знаю. Кто-то закричал. Кажется: “Нет”! Я прибежала. И вижу. Стас лежит… А Друз рядом с ним и пытается разорвать рубашку.

Марк вызвал по комбраслету Флакка, включив дополнительно сигнал экстренной связи.

– Что случилось? – трибун отозвался без проволочек.

– Друз только что прикончил князя Станислава, – сообщил Марк.

– Вранье! – выкрикнула из-за его плеча Лери. Видимо, узнав о случившемся, кинулась бежать в парк со всех ног. Но опоздала. – Вранье!

– Ты что-то видела? Знаешь? – тут же подступил к ней с вопросами Марк.

– Друз не убивал… – повторила Лери.

– Увы… факты против него. Так ты видела?

– Ничего я не видела! – Лери в ярости топнула ногой. Из глаз ее хлынули слезы.

– Я же чувствовала, что это все подстроено… – выкрикивала она. – Этот Стас и эти ссоры…

– Мы все чувствовали, – пробормотал Марк. – Но кто ожидал такое?

– Так что случилось? – напомнил о себе Флакк.

– Катастрофа… – всхлипнула Лери.

* * *

Ни Марка, ни Лери жандармы не задержали. У обоих имелось алиби: Марк разговаривал в момент убийства с князем Андреем, Лери была у себя в комнате: служанка подтвердила, что приносила гостье полотенца и халат практически в момент убийства. Сам Марк знал пока лишь одно: карнавал выбран для убийства не случайно. Сад и полы в доме истоптаны сотнями ног, так что биосканер, именуемый полицейскими “собачьим носом”, в данном расследовании оказался бесполезен. Кто угодно мог явиться в дом незамеченным и пробыть в саду до утра.

Флайер доставил Марка на окраину Вышеграда. Деловой центр с посольствами, информационными зданиями и правительственными комплексами располагался на острове, куда можно было попасть по четырем подвесным мостам. Небоскребы в сто этажей и выше теснили друг друга, а над ними сверкал сиреневыми огнями силовой купол. Чтобы проникнуть на остров, надо было иметь особый код доступа.

Зато раскинувшийся вокруг полиса-монстра остальной Вышеград являл картинку истинно провинциального городка земного типа: домики с островерхими крышами, широкие улицы, пышные сады. Поверх ажурных решеток свешивались ветви, усыпанные яблоками. По краю тротуара алели паданки. По всему городу шел густой яблочный дух. Но подвесные дороги с бесшумно скользящими прозрачными вагонами и мелькающие время от времени мини-флайеры напоминали, что провинциальность – это всего лишь умело сделанная картинка.