Маска Дантеса

– Я сразу сказал, что Гай Флакк не при чем.

– А я не слышал, – огрызнулся центурион.

Ну да, Друза вывели из состава группы, и трибун Флакк посадил его разделывать голову “Триария”. Замечательно!

– Ты сам ни о чем не догадывался? – взъярился Корвин. Впрочем, злился он и на себя не меньше, чем на Друза: почему не настоял, чтобы Друза не отстраняли? Ведь он мог… мог…. Но стушевался, как мальчишка! Как раб…слабый раб… ненавижу слабость!

– Нет, конечно… – пробормотал центурион. – Да я и теперь не понимаю, зачем Светонию уничтожать людей с генетической памятью, если он сам…

Марк провел руками по лицу, приходя в себя. Зачем он кричит на Друза? Парень ни в чем не виноват. Напротив – помогает изо всех сил. Возьми себя в руки, Марк! Мы почти у цели!

– Твой родственник владеет памятью незаконно. Смешное выражение… нелепое… но это так… да, так… – Корвин скривил губы, изображая улыбку. – Светоний – один из немногих плебеев, кому достался дар патрициев. В стране слепых одноглазый – король… есть такая поговорка… Он решил уничтожить нобилей, чтобы самому встать во главе Лация. Кстати, Светоний не пытался связаться с тобой? Не предлагал вступить в секту?

– Нет, никогда, клянусь моей любовью к Лери! – запальчиво воскликнул Друз и вскочил. Он сжимал и разжимал кулаки. Вот-вот кинется в драку!

– Я верю! – Корвин поднял руку. – Я верю тебе… подожди… Но если он не планировал перетянуть тебя на свою сторону… значит… – Марк сделал паузу.

– Значит… – повторил Друз. Он и сам уже догадался, какой из сказанного следовал вывод. – Он собирался… убить… меня?

– А что же еще? Ты мог его выдать. Ненароком. Случайно. Одно слово, один намек. Он как по лезвию ножа шел. Вербовать опасно – ты слишком близок к патрициям. А догадаться должен был – рано или поздно. С моей помощью или без… Так что Светоний просто вынужден был тебя прикончить. Например, в момент возвращения на планету. Не только меня и Флакка, но и тебя. Возможно, тебя в первую очередь. Но кто мог такое подумать? И потом… Помнишь покушение, устроенное Сальваном? Мы еще тогда терялись в догадках: кто его послал, и почему? Меня убить, деда… Так вот – Сальван должен был отравить тебя. А меня – лишь заодно.

– Поразительные выводы! Они выводы греют мое сердце, – хмыкнул Друз. – Оказывается, я мешаю психованному родичу, который жаждет захватить планету.

– Тебя спасло то, что мы отправились сначала на Психею, а потом на Китеж.

– На Психее мне выкололи глаз и порезали лицо, на Китеже хотели отрубить голову, – напомнил Друз. – Я почему-то всем мешаю. Видимо, слишком крупная фигура.

– О, да! Несомненно… Флакк знает твою тайну?

Друз отрицательно покачал головой.

– А Лери?

– Нет. Она считает меня обычным гением. А вот ты… догадался. Доложишь сенату?

– Не сейчас. Я же сказал: представь, что будет, если это станет известно? Один из плебеев получил генетическую память без помощи патрициев. Сначала я должен выяснить, как это произошло. Возможно, твои способности так и останутся тайной…

– Тайна патрициев! – через силу рассмеялся Друз. – Ее будут знать твои потомки.

– Все будет зависеть от обстоятельств. Но сейчас об этом нельзя говорить.

“Вот она, справедливость!” – съязвил голос.

“Патриций не просто тупо выполняет свою работу; помня прошлое, он все время глядит в будущее и всегда думает о последствиях”.

Голос не возражал. Смирился.

Лери вбежала в малый триклиний, запыхавшись:

– Ребята, все идет неплохо! Флакк через полчаса со своими легионерами будет здесь. Мы полетим вместе с ними на север. Одевайтесь потеплее! Насчет Кирки: женщина с таким именем существует. Это двоюродная сестра Светония. Почти все время она живет в усадьбе брата. И… держитесь за что-нибудь, не падайте: там у них в усадьбе якобы организован приют для сирот. А Кирка в нем – воспитателем.

“Малыш Торкват может поправиться. Но как Кирке удалось его спасти? Противоядие, о котором не знает даже Сулла? Или простой обман?” – зашептал голос.

“Раньше надо было подсказывать. В больнице!” – огрызнулся Марк.

Была надежда, что Кирка на их стороне. Это давало шанс спасти детей. Пусть мизерный, но шанс…

– Отлично, – Марк поднялся. – Где мои охранники?

– Горации пьют вино на террасе.

– Пойду, обрадую их: сегодня им не придется спать.

* * *

На террасе было темно, горела лишь одна лампа у лестницы. Теплая осенняя ночь. И звезды… Сколько лет на Колеснице Марк видел совсем другие созвездия…

– Не рассказывай басни! Никогда не поверю, что раб может сохранить память патриция. Возвращение Корвина – самое примитивное жульничество! – услышал Марк голос одного из Горациев. Похоже, говорил тот, что служил в разведке. – Парень всех дурачит. Раб, который выдает себя за патриция. Потому убийцы и ускользают от него. Он на стороне плебсятины!

– Но как он может быть следователем… – похоже, второй Гораций был не столь категоричен.

– Все дела распутывают на самом деле Флакк и Лери. А раб выдает их достижения за свои. Я немало встречал в своей жизни пустоголовых. Они страдают одним и тем же недугом – комплексом неполноценности. Зато великолепно умеют тырить чужие идеи!

Марк почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Проще всего было бы подойти и влепить мерзавцу пощечину.

“Э, погоди, Марк! Ты же патриций. Твоя память – твое оружие!” – напомнил голос предков.

Горации… вспомни дела Горациев, сынок. Разве мало их род натворил в прошлом, а? Вспомни гнусные делишки отцов и дедов. Неужели одного Суллу мучает совесть?

Стараясь держать голову высоко поднятой, Корвин вышел на свет.

– Не так уж плохо не иметь генетической памяти, – сказал он с наигранной грустью в голосе. – Тогда бы я не помнил, Квинт, как твоя мать встречалась сразу после своего замужества с моим отцом еще до твоего рождения. И даже – до зачатия. Ведь и ты это помнишь, а?

Квинт Гораций открыл рот, да так и замер.

– Это подло! – выкрикнул его кузен, поднимаясь из-за стола.

– Ты тоже сомневаешься в моей памяти, Марк Гораций? Что тебе поведать, чтобы подтвердить, что я имею доступ ко всем тайнам предков? Может быть, рассказать, что твой дед был замешан в одном уголовном деле, но его участие замяли патриции, хотя мой прадед передал все материалы в суд? Или рассказать…

– Не надо, – прервал его Марк Гораций. – Ты не имеешь права разглашать…

– Я не разглашаю. Разве можно разглашать тайны, которым около ста лет? Нет, конечно. Срок давности давно истек. Но я привожу доказательства того, что все ваши мерзкие делишки мне точно так же хорошо известны, как были известны моему деду и моему отцу. Приготовьтесь. Через полчаса здесь будет Флакк с легионерами. Мы летим на север освобождать детей.