Маска Ра

* * *

Кирпичные стены Фив поглощала ночь. Всходила луна, отражаясь в водах Нила, который тянулся, словно темно-зеленая змея, к Великому Морю, начинаясь далеко на юге. Дозорные на лодке ждали, вглядываясь в ночное небо. Но вот по сигналу низкая плоскодонная лодка покинула пристань и заскользила по речной глади к некрополю – Городу мертвых, что располагался к западу от Фив. Два человека, с баграми в руках, стояли один на корме, другой на носу. Быстро и бесшумно, они направляли лодку сквозь заросли тростника. Их спутники, облаченные в черное, с прикрытыми лицами, как у жителей пустыни – бедуинов, сгрудились в центре палубы вокруг колдуньи. Седые космы обрамляли ее лицо с незрячими глазами, отмеченное печатью безумия. Это кошмарное создание, как мать дитя, прижимала к себе закрытый и запечатанный глиняный кувшин с человеческой кровью. Наемные убийцы, собравшиеся на лодке, вслушивались в ночные звуки и внимательно следили за рекой. Таких людей называли амеметы, как и «пожирателей» – жутких тварей, поглощавших души грешников. Где-то неподалеку подала голос лягушка-вол; кроме жужжания и стрекота насекомых больше ничто не нарушало тишину, но они были настороже: на мелководье приходилось опасаться крокодилов, которые могли незаметно приблизиться к лодке, и человек жизнью расплачивался за свою беспечность, оказавшись в тисках мощных челюстей. Лодка двигалась легко, словно лист по зеркалу пруда, и скоро достигла западного берега у края зарослей папируса, густо населенного птицами. Над ними на высоком берегу смутно проступали в сумраке ночи неровные очертания Города мертвых: глиняные жилища, храмы, помещения для бальзамирования и другие сооружения, где мастера готовили умерших к путешествию в вечность. Лодка углубилась в заросли, направляясь в пустынное место, где им надлежало высадиться. Наконец, нос лодки уткнулся в темный податливый ил. Сжимая кинжал, главарь амеметов ступил на влажный плотный грунт. Посторонний звук заставил его присесть и затаиться. На тропе он разглядел фигуры людей, которые покинули Город мертвых и углубились в камыши, где их, как видно, поджидала лодка.

– А мы, оказывается, не одни. – В шепоте главаря амеметов послышалась усмешка.

Темные фигуры растворились во мраке ночи.

– Грабители пирамид! – пробормотал он и щелкнул пальцами.

Услышав сигнал, его спутники подхватили под руки колдунью и сошли с ней на берег. Они преодолели кусты и, как пантеры на охоте, двинулись тихо и быстро в обход Города мертвых, поднимаясь по пыльной тропе к гребню холма. Под ними лежала Долина царей, выбранная местом погребения фараонов и членов их семейств. Главарь остановился. Светила луна, но время от времени ее свет туманили набегавшие облака. Он видел огни факелов часовых, и вечерний ветер доносил до его ушей обрывки команд, но его это не тревожило. Вот отсутствие фараона стража позволила себе немного ослабить бдительность, а почему бы и нет? Для грабителей было достаточно наживы в гробницах и склепах богатых фиванских купцов. Только глупец мог посягнуть на усыпальницы царей. Свой план главарь амеметов рассчитал очень хорошо. Подготовка гробницы Тугмоса II еще продолжалась. В ней не было сокровищ, поэтому грабителей она заинтересовать не могла. Более того, гробница стояла отдельно на царской тропе, ведущей в Долину. Охраняли ее только лучники, да и те к этому времени, вероятнее всего, уже успели расправиться совсем пивом и вином, которые они тайком доставляли сюда с базара.

Главарь шайки убийц вел своих людей, используя преимущества местности, что совсем не нравилось колдунье.

– О, мои бедные ноги! Мне трудно идти от боли! – плаксиво возмущалась она.

Главарь остановился.

– Тебе щедро платят, мать, – заговорил он, резко приблизившись к ее лицу. – Скоро мы будем на месте. Сделаешь, что следует, – и обратно за реку. А там тебя ждут кусочки жареного гуся, сладкое вино и столько денег, что хватит на самого искушенного любовника в Фивах!

Послышались сдавленные смешки. Колдунья что-то ответила на незнакомом им языке. От не понятных слов повеяло таким холодом и злостью, что у насмешников кровь застыла в жилах и сразу припомнились рассказы о могуществе этой ведьмы. Разве не говорили люди, что она может вызывать призраков и посылать злого духа за ангелом смерти, чтобы он, словно коршун, кружил над ее жертвами? Главарь сразу же уловил мгновенную перемену настроения у своих спутников.

– Вперед! – скомандовал он.

Компания продолжила путь. Наконец они остановились у подножия пологого холма. Перед ними на вершине был вход с портиком в незавершенную гробницу Тутмоса. Главарь отобрал двоих, и все трое, как змеи, поползли наверх. Достигнув вершины, они замерли и осмотрелись. Стражников было всего трое. Они беспечно сидели, прислонясь к столбам у входа. Оружие грудой лежало на земле, как и их бронзовые шлемы. Опорожненные кувшины из-под пива валялись у ног занятой болтовней троицы. Главарь подал знак ждавшим внизу амеметам. Они оставили колдунью, а сами тоже поднялись на холм. Из мешка появились луки и стрелы. Трое убийц опустились на колени. Самый чуткий из часовых услышал шорох и, сорвав со стены факел, бросился вперед. Ему выпало стать первой жертвой: оперенная стрела с наконечником глубоко вонзилась в его горло. Двое его товарищей вскочили и оказались отличной мишенью, освещенные огнем факела. Снова в воздухе просвистели стрелы. Оба стражника упали, захлебываясь кровью и дергаясь в предсмертных судорогах. Убийцы бросились вперед, но у входа в гробницу приостановились. Страх испытывали даже эти люди, не знавшие морали, равнодушные как к поверьям, так и к проповедям жрецов. Ведь они стояли на пороге будущего священного места, где в свое время со славой упокоится сам фараон Тутмос, и его душа совершит превращение, когда он отправится за далекий горизонт, чтобы присоединиться к богам.

– За мной! – скомандовал главарь.

Он бросился вперед и неслышным шагом побежал по мрачным коридорам, где за одним из поворотов едва не столкнулся с сонным молодым офицером. Убийца выхватил кинжал и вонзил его в незащищенный живот: офицер упал. Убийца достал из-под плаща булаву и размозжил голову поверженному стражнику. Он прошел дальше вглубь, но больше в гробнице никого не оказалось, и вернулся к выходу.

– Приведите колдунью!

Вскоре ведьма уже стояла у входа и маленькой кистью метила столбы кровавой краской. Эти магические знаки содержали проклятия фараону при жизни и после смерти. Главарь убийц заворожено наблюдал за ее проворными движениями. Он поражался точности, с которой эта слепая старуха выводила свои знаки, взывая к силам зла.

Дожидаясь, пока она завершит колдовской ритуал, он размышлял о том, что стояло за всем происходящим. Ему и его людям часто приходилось выполнять работу определенного рода, но чтобы насылать проклятия на гробницу фараона? Для таких дел их еще не нанимали. Очернять его имя? И может быть, это даже закроет ему путь на запад? В чем здесь причина? Что вызвало всплеск такой дикой ненависти? Главарь амеметов не знал того человека, который нанял его и колдунью. Послание пришло обычным путем, и он ответил, как требовалось, подтверждая время, место и дело, которое следовало выполнить.

Он прошелся осмотреть трупы стражников, а когда вернулся, колдунья завершила свой магический ритуал. Стоя согнувшись под своими странными знаками, она молилась на каком-то чужом языке. Главарю амеметов вспомнилось, как его люди говорили о том, что колдунья не была египтянкой, а пришла со своими амулетами с побережья Финикии. Колдунья тем временем закончила молиться и с трудом встала.

– Делу конец, – прошептала она.

– Ты права, мать, конец делу!

Главарь амеметов подошел к ней сзади, рывком потянул за седые пряди и точным движением перерезал старухе горло.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

С инкрустированного золотом трона, стоявшего под навесом до половины затянутым шелком, задумчиво смотрел вдаль со своего корабля Тутмос, любимец Амона-Ра, воплощение Гора, повелитель Черной страны, владыка Верхнего и Нижнего Египта. Фараон закрыл глаза и довольно улыбнулся. Он возвращался домой! Еще один речной поворот, и Фивы предстанут пред ними во всей красе. Город со своими стенами, колоннами и пилонами – воротами раскинулся на восточном берегу, а на западном высились ноздреватые холмы некрополя. «Слава Ра» едва заметно покачнулся, меняя курс, и Тутмос поддержал равновесие движением ног, обутых в золотые сандалии. Нос корабля, выполненный в виде головы сокола с раскрытым в крике клювом, еще резал речную гладь, когда большой парус с широкой каймой встрепенулся и вслед за этим обвис. Тут же раздались команды. Парус был спущен, и корабль двигался на веслах, набирая ход. Обнаженные спины гребцов сгибались и разгибались, подчиняясь командам рулевых, которые на корме управляли массивными рулями. Главный рулевой запел хвалебный гимн в честь фараона:

Он сокрушил своих врагов, он владыка небес,Он разметал своих недругов,Да восславится имя его!Здравие и многие лета преумножат славу его!Он Золотой Сокол!Он царь царей!Любимец богов!

Песнь подхватили солдаты и судовая команда, которая на носу следила, чтобы судно не попало на коварную мель. Мерно поднимались и опускались весла, и солнце играло в россыпи брызг.

Увенчанный голубой короной войны, Тутмос с невозмутимым выражением лица задержал взгляд на воинах, сгрудившихся на корме. Его визирь Рахимер, главный прокурор Сетос, генерал Омендап и главный писец Бейлетос – все они отправились в Фивы раньше. Его сопровождал только начальник стражи Менелото. Теперь он обсуждал со своими офицерами предстоящее возвращение в Фивы и бремя грядущих обязанностей. Пышный султан из страусовых перьев, пропитанных душистыми составами, овевал фараона легким ароматным ветерком, и эти волны прохлады смягчали зной, от которого не спасал даже затканный серебром навес. Под несмолкаемые восхваления Тутмос размышлял о том, как все это мало значит и безразлично ему. Он посетил великие пирамиды Саккары и прочел тайны, начертанные на священных плитах. Он прикоснулся к тайнам случайно, или это не было случайностью? Может быть, это сам бог говорил с ним? И эти тайны открылись ему как божьему избраннику?

– Из золота ноги и руки твои, из лазурита ладони! – вторил корабельщикам и гребцам придворный поэт, пристроившийся слева у ног фараона. О фараон, прекрасноликий и могучий! Справедливый и благородный в мире! Ты ужасен в битве!

Тот, к кому были обращены все эти цветистые фразы, задумчиво щурился. К чему вся эта лесть? Зачем нужны горы сокровищ, которыми были нагружены галеры, плывущие впереди и позади его барки? Это ценности преходящие.

Фараон взглянул на берег. Сквозь знойное марево виднелись цветные штандарты отрядов боевых колесниц, которые двигались по обоим берегам Нила, как защита во время его священного путешествия в Фивы. Но эта мощь призрачная! Оружие, его отборные полки, названные в честь богов: Гора, Аписа, Ибиса и Анубиса, – все это не более, чем пыль под небесами. Ему стала известна сокровенная тайна. Он так и написал своей возлюбленной жене Хатусу, а когда вернется, он поведает ей об открывшихся ему тайнах. Она поверит его рассказу, и его друг и верховный жрец Сетос также не усомнится в его словах. Он был хранителем тайн фараона, «глазами и ушами царя». Тутмос вздохнул и отложил свои регалии: плеть и жезл. Он прикоснулся к сверкающему нагрудному украшению пекторали и переставил ноги. Каждое его движение сопровождалось позвякиванием отделанного золотом схенти.

– Хочу пить!

Тотчас виночерпий, сидевший у дальней стенки шелкового полушатра, поднес к губам чашу из слоновой кости. Сделав глоток подслащенного вина, он передал чашу своему повелителю. Тутмос утолил жажду и вернул чашу. В этот момент раздался возглас впередсмотрящего. Тутмос взглянул направо. Они огибали излучину. Скоро Фивы! «Слава Ра» подошел еще ближе к берегу. Испуганный шумом приближающегося каравана бегемот ринулся в глубь окаймлявших берег зарослей тростника, а тучи потревоженных гусей закружились над заболоченным, густо поросшим папирусом берегом. Отряды боевых колесниц на восточном берегу почти скрылись из виду. Теперь им предстояло присоединиться к остальным войскам, сосредоточенным за городом. Тутмос удовлетворенно вздохнул. Вот он и дома! Скоро он встретит свою царицу, Хатусу. В Фивах его ждет долгожданный отдых!