Маска зверя

— А где Акено-сан? — спросил я, присаживаясь на своё место.

Ну, то есть оно не моё, но именно здесь, у дальнего относительно входа на кухню края стола, я обычно сижу. Лицом к плите, наблюдая, как Кагами шаманит с готовкой.

— Мужчины в этой семье слишком любят поспать, — отозвалась она. — Особенно если нет никаких срочных дел. Не волнуйся, к завтраку выйдут. Пусть только попробуют не выйти.

В этот момент я услышал приближающиеся шаги Мизуки, которая подала голос, ещё не дойдя до кухни.

— Мам, Шина опять взяла мой… — произнесла она и замерла в дверном проёме. — Шина! Шина, ржавое ведро тебе на голову, у меня глюки! Глюки, Шина… — звучал быстро удаляющийся голос.

— Пигалица, — вздохнула Кагами, покачав головой. И, вернувшись к готовке, тихо добавила: — И когда она уже вырастет?

— Надеюсь, никогда, — усмехнулся я.

— А замуж мне её как выдавать? — обернулась она ко мне и, поворачиваясь обратно, добавила: — Не у всех столь странные вкусы, как у тебя.

— Она весёлая и, насколько я знаю, ни разу вас не подводила в плане поведения.

— Это потому что я её в кулаке держу. А вот если ей волю дать… нет, не хочу краснеть.

Рыжая вернулась, когда Кагами ставила передо мной чашку с чаем.

— Синдзи! — завопила она, появившись в дверном проёме.

— Мизуки, — произнесла строго Кагами.

— Что?

— Следи за своим поведением и не влетай на кухню с воплями.

— Ну ма-ам, Синдзи же!

— И он наш гость, — ответила Кагами.

По-моему, она троллит Мизуки.

— Да он уже семнадцать лет тут гостит, — проныла та.

— И? — даже повернулась она к дочери. — Знаешь, за такое время даже мартышку можно научить правилам хорошего тона. Я удивлена, что ты…

— Мам! — прервала её Мизуки. — Как ты можешь! Синдзи, не злись на маму, на самом деле она говорила про меня.

М-да… Троллить Мизуки — та ещё затея. Впрочем, Кагами сама виновата — забыла, что Мизуки в этом доме всего семь лет живёт.

— Ох, и правда, — приложила Кагами ладонь ко рту. — Прости меня, Синдзи. А твоей дрессировкой, моя маленькая мартышка, — добавила она, глядя на Мизуки, — мы займёмся после школы. Марш за стол.

Хочу заметить, что Кояма Кагами никогда не бросает угроз на ветер и всегда их исполняет. "Перетроллить" мать — это, конечно, прикольно, но надо же и инстинкт самосохранения иметь. Впрочем, испуга или какой-то нервозности Мизуки не показала, сразу после слов Кагами ломанувшись ко мне. Правда, тут произошла заминка — бросаться на шею сидящему за столом парню оказалось неудобно, так что она затормозила, примерилась с одной стороны, примерилась с другой, после чего просто подошла сзади и заключила меня в объятья, прижав мой затылок к груди.

— Здравствуй, Синдзи, — сказала Шина, заходя на кухню. — Рада тебя видеть.

— И тебе привет, — произнёс я через силу. — Мизуки, ты мне сейчас все кости переломаешь.

— Мизуки… — покачала головой Шина. — Право слово…

— Шина превращается в маму, — прошептала мне на ухо Мизуки.

Хорошо хоть в объятьях душить перестала.

— Войну на два фронта ты не вытянешь, — прошептал я в ответ. — Придётся меняться.

— Я всё равно победю, — был её ответ.

— Сильно сомневаюсь, Мизуки, — произнесла Кагами не оборачиваясь. — Садись уже за стол.

И как только услышала? У неё же сковорода под ухом шкворчит.

— Синдзи! — воскликнул Акено, появившись на кухне.

— Акено-сан, — поздоровался я, поднявшись на ноги и немного поклонившись. — Рад вас видеть. Кояма-сан, — отвесил я ещё один поклон появившемуся вслед за ним Кенте.

— Здравствуй, Синдзи. Рад, что ты нас не забываешь, — улыбнулся старик.

— Как же я рад тебя видеть, парень, — произнёс Акено, усаживаясь напротив меня. — Рассказывай, как там у тебя дела идут?

Кента, к слову, сел во главе стола.

— Сначала завтрак, потом дела, — предупредила Кагами, повернувшись к нам.

— Да я ж не про дела, — отмахнулся Акено. — Я в целом.

— И правда, Кагами-тян, — произнёс старик. — Пусть мальчик расскажет, как провёл эти три месяца.

— Как скажете, Кента-сан, — вздохнула Кагами и принялась расставлять на столе посуду.

Это типа Кента только что попросил у Кагами разрешения? Забавно.

— Если коротко, то мы выигрываем, — начал я.

— Да я не про то спрашивал, — прервал меня Акено. — Ты же в другой стране живёшь. О себе расскажи. О людях, с которыми общаешься. Какая там погода. Может, что забавное происходило.

Хм, я и забыл. Ну или Кента своим присутствием смуту в мысли внёс. Но для Акено и Кагами я прежде всего Синдзи, и лишь потом всё остальное.

— Погода там адская, — произнёс я. — Просто адская. По-другому и не скажешь. Вечная духота, которая из тебя душу вытягивает. Я серьёзно, порой именно так и кажется. Со временем привыкаешь, но… — покачал я головой. — С удовольствием свалю оттуда, когда всё закончится.

— Сурово, — протянул Акено. — Мне порой то же самое на Окинаве казалось, но там у вас, похоже, совсем грустно.

— А ещё какие-то дикие насекомые и влажность, — покивал я. — Зато там люди интересные. Вот вроде смотришь на такого — голодранец обыкновенный. Кажется, что за пару йен кого угодно предаст. На деле же… — задумался я. — Эта толпа голодранцев — большая, да, но всё же — практически выдавила из округа два малайских клана. Это я не про их способность воевать, а про готовность своей жизнью жертвовать. Ибо потери они несли колоссальные.

— Лучше расскажи, чем питался, — решила перевести разговор Кагами.

— Да как-то… — растерялся я. — Что давали, тем и питался.

— Ох, Великие супруги, — покачала она головой.

— Да ладно вам, Кагами-сан… — улыбнулся я и тут же попытался сменить тему. — О, я же из Малайзии чай привёз. Его местные кланы выращивали… пока мы не пришли.

— И где он? — заинтересовалась Кагами.

— Эм… — и правда, мог ведь и принести в подарок. — Да как-то руки до него не дошли. Я же сразу мешок привёз. Кинул… куда-то… Его ещё расфасовать надо.