Маскарад
Шрифт:
— Что-что? Да нет, я имел в виду…
Агнесса скрипнула зубами. Она знала, что талантлива, ничуть в этом не сомневалась. Ну, сейчас она им покажет…
— Туда!
— Сюда!
— Вперед!
Это не так уж и сложно, подумала она. Бродячие артисты частенько демонстрируют подобные номера: берут деревянную куклу и заставляют ее говорить. Но кукла обязательно должна быть рядом: на далеких расстояниях этот фокус не работает, зритель сразу тебя раскусит. То есть считается, что на расстоянии этот фокус не работает. Теперь, когда ее глаза несколько привыкли к
— Прошу прощения, милочка, как-как тебя зовут? — Голос, в котором прежде сквозили нотки снисхождения, теперь звучал несколько неуверенно.
— Аг… Пер… Пердита, — произнесла Агнесса. — Пердита Нитт. То есть Пердита Икс Нитт.
— Слушай, милочка, Нитт — это никуда не годится!
Дверь дома матушки Ветровоск отворилась сама собой.
Джарг Ткач в нерешительности застыл. Ну разумеется, она же ведьма. Его предупреждали, чтобы он ничему не удивлялся.
Джаргу это не нравилось. Но куда больше ему не нравилось, как ведет себя его спина — особенно в те дни, когда его спине не нравился он сам. Позвоночник умеет испортить человеку жизнь.
Морщась от боли и с трудом балансируя на двух палках, на которые опирался, Джарг проковылял в дверь.
Ведьма восседала в кресле-качалке, спиной к нему.
Джарг снова остановился.
— Заходи, Джарг Ткач, не стесняйся, — поприветствовала его матушка Ветровоск. — Сейчас я подыщу что-нибудь от твоей спины.
Джарг был настолько потрясен, что даже попытался выпрямиться, но жуткая боль, раскаленным добела шаром взорвавшаяся в районе пояса, мигом привела его в чувство.
Закатив глаза, матушка Ветровоск вздохнула.
— Ты сесть можешь? — спросила она.
— Нет, матушка. Но я могу упасть в кресло.
Из кармана своего фартука матушка извлекла черный пузырек и энергично им потрясла. Глаза Джарга расширились.
— Так ты, это… знала, что ли?
— Ага, — кивнула матушка.
И ничуточки не солгала. Она давным-давно смирилась с фактом, что люди приходят к ней не за настоящим лечением, а за пузырьком с чем-нибудь липким и противно пахнущим. Главным тут было не лекарство, а, так сказать, ложка.
— Это смесь редких трав и еще кое-чего, — провозгласила матушка. — Плюс цукроза и аква.
— Ого… — потрясенно промолвил Джарг.
— Глотни-ка.
Джарг безмолвно повиновался. Снадобье слегка отдавало лакрицей.
— Сегодня на ночь глотнешь еще раз, — продолжила матушка. — А затем трижды обойдешь вокруг каштана.
— …Трижды вокруг каштана…
— И положи под матрац сосновую доску. Только не забудь: сосна должна быть двадцатилетней, не младше!
— …Двадцатилетней… — тихим эхом откликнулся Джарг. — Понимаю, — многозначительно кивнул он, решив внести в разговор свою лепту. — Это чтоб узлы с моего позвоночника перешли в сосну!
Матушка была потрясена. Этот перл народной смекалки следовало запомнить — пригодится для похожих случаев.
— Тут ты угодил в самую точку, — подтвердила она.
— И все?
— А тебе мало?
— Ну, я думал… будут пляски, заклинания, все такое…
— Этот ритуал я проделала до твоего прихода.
— Ну надо же! Ага.
Гм. А как… насчет оплаты?— О, я плату не беру, — успокоила его матушка. — Деньги, они ведь только несчастья приносят.
— А-а! Точно-точно, — лицо Джарга просветлело.
— Разве что, быть может… если у твоей жены завалялись какие-нибудь старые тряпки, то у меня двенадцатый размер, а цвет я предпочитаю черный. Или, может, она любительница печь, тогда мне бы пирожков… А медку у вас горшочек нигде не застоялся? Или вдруг как раз сегодня вы собрались резать свинью, так вот, я люблю вырезку со спины… Впрочем, ляжечка тоже сойдет, да и свиные ребрышки — м-м, объеденье! В общем, все подойдет, что вам самим не нужно. Хотя это вовсе не обязательно. Я ведь не люблю накладывать на людей обязательства. Ну и что, что я ведьма? Это ничегошеньки не значит. У вас ведь в доме все хорошо? Все здоровы?
Она с удовольствием наблюдала, как до Джарга постепенно доходит смысл ее слов.
— А теперь давай я помогу тебе выйти, — добавила матушка.
Джарг Ткач так никогда и не смог объяснить себе последовавшие за этим события. Матушка, обычно твердо стоявшая на ногах, вдруг споткнулась об одну из его палок и начала падать назад, цепляясь за его плечи, а ее колено взлетело высоко в воздух, как-то неудачно вывернулось и угодило ему прямо в какую-то точку в позвоночнике, раздался громкий щелк…
— Арррргхх!
— Ой, извини!
— Моя спина. О, моя спина!
«Впрочем, все мы стареем, — чуть позже думал Джарг. — И ведьмы тоже. С возрастом человек становится неловким, а матушка всегда была немного того, хотя это не мешает ей готовить хорошие снадобья. Причем такие, что чертовски быстро действуют!» Подходя к своей хижине, Джарг Ткач уже не опирался на палки, а нес их под мышкой.
Матушка, качая головой, проводила его взглядом.
«Люди слепы, все до одного, — в свою очередь думала она. — Предпочитают верить во всякую чепуху, а не в старую добрую хиропрактику».
Разумеется, ей это только на руку. Пусть себе восторженно охают-ахают, ломают головы: и как это она узнала, кто к ней идет? А то, что из матушкиной хижины, расположенной на самом повороте тропинки, прекрасный обзор и видно любого путника, лучше пусть останется в тайне. Как и фокус со щеколдой и привязанной к ней черной ниткой…
Не то чтобы матушка целыми днями сидела, пялясь в окнои дожидаясь, не покажется ли кто-нибудь на тропинке. К примеру, приближение Джарга Ткача она почувствовала в тот момент, когда глядела на огонь в камине. Но дело-то не в этом.
И разве она сделала что-то плохое? Всего-то навсего обвела вокруг пальца глуповатого старика.
Матушка много кого повидала на своем веку: встречалась и с волшебниками, и с чудовищами, и с эльфами… а сейчас сидит и радуется: как ловко она надула Джарга Ткача, человека, дважды не получившего звание Деревенского Идиота только потому, что его сняли с соревнований по причине полного, абсолютного идиотизма.
Она катится по наклонной. Что дальше? Скоро она начнет зловеще хихикать, бормотать всякую чушь и жарить в печке детишек? До этого осталось совсем недалеко, тем более что детей матушка всегда недолюбливала.