Маскарад

— Какое, к чертям, вино?! — произнес Бруно таким тоном, словно фокусник предложил ему слизняка. — У меня, дурень, чуть разрыв сердца не случился. Пойду хлебну граппы… Это же надо — правнучка Гуттаперчевой Принцессы!

— А что… — начала Томка, но Бруно уже пошаркал вглубь дома. Тинкет посмотрел на девушку и развел руками.

До сих пор у Томки не было возможности оглядеться. А сделать это стоило — жилище Бруно впечатляло. Назвать его домом язык не поворачивался. По сути это был большой шкаф, разросшийся до невероятных размеров. И в этом шкафу никто и никогда не наводил порядок. Сравнив это место с блошиным рынком, Тинкет не погрешил против истины, а кое в чем даже преуменьшил. Томка первым делом подумала о заброшенной свалке.

Чего тут только не было: старые велосипеды, разбитые часы, пыльные керосиновые лампы, свернутые ковры, вазы, клетки для попугаев, чучело гагары и похожие на гробы радиоприемники, коробки с пластинками… В некоторых местах горы хлама достигали потолка, поддерживаемые лишь парой хрупких стремянок. Казалось, одно неверное движение — и они рухнут, сметая все и вся, как снежная лавина. Отовсюду слышались зловещие скрипы и треск.

Каждый раз Томка нервно вздрагивала — ей бы не хотелось заканчивать жизнь под грудами барахла, которое не на всякую помойку возьмут. Чтобы этого не случилось, видимо, стоило соблюдать максимальную осторожность, передвигаться исключительно на цыпочках и говорить шепотом.

Бруно вскоре вернулся, с бутылкой в одной руке и грязным стаканом в другой. Делиться выпивкой с гостями он, похоже, не собирался. Плеснув себе граппы на три пальца, старьевщик-изобретель выпил ее одним глотком, и некоторое время кривился и морщился, будто хотел показать Томке и Тинкету, какие он умеет корчить рожи. Диапазон у старика оказался широкий. За первым стаканом последовал второй и только после этого Бруно решился заговорить.

— Говори, зачем приехал? — Бруно вытер губы рукавом. — Только без сказочек, мол, хотел показать старику свою пассию, чтобы тот порадовался за дурака.

— Нужна твоя помощь, — сказал Тинкет. — Я задумал одну иллюзию и нужно сделать оборудование. Выступление сегодня вечером.

Бруно фыркнул так, словно в животе у него был спрятан воздушный шарик, из которого вдруг выпустили воздух.

— Рехнулся? А раньше ты где был?! Нельзя готовить оборудование за полдня до представления.

— Раньше у меня не было ассистентки. Так что придется поработать.

— О, Господи! — Бруно снова налил себе граппы. — Будь проклят тот день, когда я с тобой связался. Вы, шотландцы, сумасшедшие, все до единого… Ты же в жизни не работал с ассистентками!

— Не встречал подходящей, — возразил фокусник. — Сам знаешь — легче найти жену, чем хорошую ассистентку.

— И когда же она у тебя появилась?

— Вчера, — признался Тинкет. — Так вышло, что я спас ее от бандитов.

Буравя Томку взглядом, Бруно осушил стакан. Добрая девушка обеспокоилась за старика, о чем не преминула ему сообщить:

— Нельзя столько пить, особенно с утра. В вашем возрасте стоит подумать о печени…

— Лучше бы ты жену себе нашел, — Бруно сплюнул под ноги. — От стакана доброй граппы, милая, никому вреда не было. От нее одна только польза: и кости согревает, и в голове порядок наводит. Хочешь, и тебе налью?

— Нет, благодарю, — поспешила отказаться Томка. Она была не в том настроении и не том возрасте, чтобы по утрам глушить стаканами виноградную водку.

— А прабабка твоя никогда от граппы не отказывалась. Могла за раз бутыль выпить, глотка у нее была луженая. И представь себе — никогда не пьянела, вообще никогда. Талант!

— А вы откуда знаете? — Томка не подозревала о подобных способностях своей родственницы.

— Да так… Знаю.

Не сказать, чтобы новость обрадовала девушку. Томка знала, что артисты, а особенно циркачи, много пьют. За все приходится расплачиваться. Не так-то просто вертеться вниз головой над острыми копьями и языками пламени, рискуя в любой момент сорваться. После такого самому убежденному трезвеннику захочется пропустить стаканчик чего покрепче… Но когда смотришь на выступление артиста, никогда не думаешь об оборотной стороне медали. Видишь, как в воздухе порхает что-то легкое, гибкое и сверкающее, и не подозреваешь, что это легкое и сверкающее за кулисами бочками поглощает горючие жидкости.

— Ты бы лучше девушке еды предложил, — сурово сказал Тинкет. — Нечего спаивать мою ассистентку.

— Еды?! — возмутился Бруно. — По-твоему, здесь бесплатный ресторан, чтобы ты сюда девиц водил?

— Часто водит? — уточнила Томка.

Бруно смерил девушку взглядом.

— До сих пор не было такого, — недовольно сказал он. — Но и одного раза достаточно… Ладно, пойдем, посмотрим — может, найдем сухарей да корочку сыра. Только что тебе мои стариковские крохи? На один зуб, поди? Прабабка твоя ела как лошадь, даром что сама была как спичка. А ты, погляжу, костью в нее пошла.

Он взмахнул бутылкой, призывая следовать за собой, и пошаркал вглубь дома.

— Какими судьбами правнучку занесло в Венецию? — спросил Бруно, когда Томка подошла ближе. — Пошла по семейной стезе? Захотелось славы, цветов и поклонников?

— Нет, я… — Томка запнулась. Она же собиралась в Венецию на гастроли с родным уличным театриком… И что? За последними перипетиями ни разу она о нем не вспомнила. Девушке стало стыдно. — Я захотела посмотреть город… Как туристка.

— Посмотреть? Ну-ну… — Бруно усмехнулся. — Туристка, говоришь. А стала ассистенткой этого криворукого дурня? Ловко, ловко.

— Так получилось, — Томка тряхнула челкой. — И не называйте Чарльза криворуким! Он талантливый, способный иллюзионист.

— При тебе больше не буду, — пообещал Бруно. — Если ты в прабабку пошла, то и покалечить можешь. А я уже не молод, чтобы так рисковать.

— Мудро, — согласилась Томка.

— Но и ты дай обещание…

— Какое? — удивилась девушка.

— Головой так не тряси, хорошо? А то слишком на прабабку похоже. У меня прям мурашки по коже забегали.

Томка нахмурилась.

— Вы так странно о ней говорите…

— Странно?

— Да. Про то, как она трясла головой, или как… хм… ела. Будто сами видели.

— А если и видел? — прищурился Бруно.

Девушка рассмеялась, хотя и немного нервно.

— Шутите? Моя прабабка была в Венеции сто лет назад.

— А знаешь, что с ней здесь случилось?

— Знаю, — кивнула Томка и, чуть помедлив, добавила: — Даже больше, чем хотелось бы.

— Жуткая история, — вздохнул старьевщик-изобретатель. — Врагу не пожелаешь… Она же совсем юной была, немножко старше, чем ты сейчас. Приехала на гастроли… А в России у нее осталась пара прелестных детишек, она могла часами о них говорить. И как все обернулось.

Томка внимательно посмотрела на старьевщика-изобретателя. Показалось, или в его голосе промелькнула горечь, словно он говорил о знакомом и близком ему человеке? На вид Бруно было не больше шестидесяти. Томка, конечно, не отличалась выдающимися математическими способностями — интегралы и логарифмы ей вообще не давались, — но такой простейший пример оказался ей по силам. Бруно не мог лично знать ее прабабку, несмотря на все его намеки.