Маски трёх эпох. Том 1. Проводники
Шрифт:
Шалорн вздохнул:
– Мы изучили имевшиеся в архивах сведения и подправили первоначальную программу. Вернули обычный дневной ритм, обычное небо, ощущения усталости, боли и голода – очень лёгкие, только чтобы люди чувствовали, что они существуют. На время это помогло. Люди ожили. На несколько десятков лет здесь установились самые жёсткие моральные законы, какие только можно представить. Никаких сексуальных отношений, никакого насилия, никаких излишеств. Потом снова пришла невероятная скука, люди перестали двигаться, просто валялись на травке и дремали. Затем они стали вспоминать синкретическое Писание, все его составляющие – от Ветхого Завета до буддизма, особенно обращая внимание на иудео-христианско-мусульманские трактования рая, который полностью подходит под всё произошедшее – сады, блаженство,
– Почитали бы Твена, он ещё когда об этом писал, – хмыкнула я.
– И что произошло, что они тут на людей перестали быть похожи? – одновременно со мной спросил Лант.
– Они постепенно вернулись к той жизни, к какой привыкли до катастрофы. Те клиенты, кого аристократы успели сюда переселить, из «братьев и сестёр» снова стали зависимыми, почти рабами, для чего быстро нашли объяснение в религиозных текстах. Аристократы считают себя избранными, живут так, как хотят. Но скука никуда не ушла, только отодвинулась на некоторое время… – рассказывал Шалорн.
– Первые, сначала очень редкие приступы массового безумия начались спустя несколько сот лет. Тогда катализатором стали звёзды – мы их поначалу тоже сделали, чтобы воссоздать полноценный мир. Однако для людей звёзды стали напоминанием о прежней жизни, о том, что они теперь замкнуты в неизменном, беспроблемном и безопасном мире Петли. Мы долго не могли понять, что происходит, объясняли всё модой – она здесь слишком изменчива. Но потом стало ясно, что люди сходят с ума от безделья и неизменности мира, и…
– Что? – напрягся Лант.
– Это тяжело, но нужно рассказать всё. Мы, как говорят у вас, сделали откат всей истории мира назад. Знаю, мы не имели права вмешиваться в личности людей, но тогда мы стёрли всё до момента первого цикла – все последующие века исчезли из памяти людей.
– Вы… – Лант пытался подобрать цензурные слова, я же слушала молча. Полувиртуальный мир, в котором каждый может с лёгкостью создать всё, что угодно, предусматривал и такое. Шалорн как раз говорил об этом:
– Вы можете нас обвинять, но… в моменты безумия люди здесь не одни оргии устраивают – это мелочи по сравнению с остальным. Такое было уже дважды. В следующем цикле мы уже не делали звёздного неба. И люди не заметили недостачи, зато были спокойнее. Во второй раз мы попытались всё изменить на этапе нравственных исканий и добродетельной жизни. Нашли и подкинули людям религиозные и нравственные сочинения, буддистские тексты о медитации… Но о каком ограничении и о каком развитии можно говорить здесь, где всё доступно всем и сразу? Это же беспроблемный рай, нирвана, – грустно улыбнулся Шалорн и продолжил:
– Буддизм с его понятием нирваны здесь никого не заинтересовал: все и так жили в непостижимом нечто, куда уж дальше. Зато идеи классического христианства стали популярны – они контрастировали с тем, что окружало людей. В результате начались повальные самоистязания, но они не имели смысла. Потом все занялись религиозной войной всех против всех, каждый считал, что его взгляды на религию самые правильные, и что, убив противника, сделает его святым. Ирония в том, что они сразу воскрешали своих жертв и убивали снова, если те не успевали убить их раньше. Они шли на жесточайшие пытки и потом с гордостью ходили в окровавленных одеждах, с незаживающими ранами, носили в телах орудия пыток, гордясь ими, как величайшей наградой – эту идею они тоже взяли из религиозных текстов.
Я невольно хмыкнула, поняв, откуда местные набрались этих
идей. Интересно, они всю книгу прочитали? Если да, то развлечения у них не только такие должны были быть. Наверное, Лорны успели остановить эту развлекаловку раньше.Шалорн заканчивал рассказ:
– В третий раз люди восприняли идеи жертвенности и помощи друг другу. Каждый хотел первым помочь другому и не допустить, чтобы помогли ему самому. Но помощь здесь никому не нужна, так что они снова, как в первом цикле, замерли на десятки лет. Затем всё вернулось к тому, что вы видите. Мы решили, что сами не справимся. Здесь нужно что-то совершенно иное, не то, что доступно нашему разуму. И мы остановили жизнедеятельность людей, чтобы у нас было время изучить вопрос.
– Как? Это что – игра, чтобы поставить всё на паузу? – Лант возмутился ещё больше.
– Отчасти ваша аналогия верна, – подтвердил Шалорн. – В этом мире нет смерти. Здесь выполняются нереальные с точки зрения известной вам физики законы, но это именно законы. Здесь люди от вечной скуки играют роли. Они не живут, как вы, вот в чём беда! И мы, никогда не бывшие людьми, видим это, нам больно от этого! Но позвольте вернуться к рассказу. Наш мир – квант, существующий в нескольких Вселенных, совершенно независимых от тех Вселенных, с которыми реально или теоретически были связаны мы, Лорны. Это стало возможным, когда началось действие Петли Времени. Мы изучили две ближайшие Вселенные. Одна из них – ваша, вторая очень похожа на вашу, но в ней сейчас заканчивается восемнадцатый век. Тогда у нас возникла идея пригласить кого-то из вашего мира, чтобы он помог нам и людям нашего мира, подсказал реальную цель существования. Ведь мы, Лорны, тоже чувствуем бессмысленность, нас удерживают от безумия только заботы о людях.
– Что именно вы от нас хотите? – Лант задал главный вопрос.
Глава 2
– Что именно вы от нас хотите? – раздражённо спросил Лант маячившего в зеркале Шалорна. – Мы и так пытаемся решить вашу головоломку – найти цель существования в неизменности бытия. Вам нужно было звать богословов, а не технаря с гуманитарием.
– Простите. – Шалорн сидел в кресле, перебирая лежащие на столе книги и бумаги – тоже визуализации, имитировавшие архивы, которые он в этот момент перетряхивал. – Я не знаю. Мы предоставляем вам всё, что вы требуете, ищем информацию вашего мира, но мы не умеем фантазировать, мечтать, как мечтаете вы, люди.
– В том и дело. – Я листала толстый томик карманного формата, страницы которого при необходимости отображали любой интересующий меня в данный момент текст или рисунок и сохраняли в памяти любую мою заметку – более удобный и практичный вариант, чем привычные планшеты. Сейчас я как раз искала сведения о популярных на Земле компьютерных играх, которые скачал из инета Шалорн. Я подняла голову и взглянула на аватар Лорна:
– Чтобы нормально жить, люди должны мечтать, стремиться к несбыточному, сами! А не ждать, пока им Кольцо или высшие силы новый талант в черепушку вложат, по их прихоти. Но тут мечтать о материальном бессмысленно – в любой момент получишь всё, что хочешь. А мечтать о нематериальном – отличаться от других. Мысли-то у людей разные.
Я вздохнула, вспомнив недавний разговор:
– Я на днях спрашивала Камелию, о чём она мечтает. Она сначала даже не поняла, о чём я. Потом сказала вот это – что зачем мечтать, если всё можно получить? А если нельзя, то зачем мечтать о таком? Она говорит, что всё тут идеально, желать изменений – отличаться от всех и выступать против высших сил, которые лучше знают, что людям надо. В общем, будь как все и не рыпайся.
– Деми права. Они не представляют, что кто-то хочет жить иначе. Для них есть только то, что принято обществом и можно материализовать. Тот же Брем Вертински – страдать любит, позёр ещё тот. А попробуй скажи: «изменить что-то не пробовал?» – сразу возмущается. Это же работать надо, думать, идти против общества и тех самых «высших сил». Зачем, если Кольцо всё сделает? – Говоря это, Лант правил стоящий на огромном столе макет локаций игры. – Вокруг нас стены! Их не пробить. Попытаешься что-то изменить – наткнёшься на вечность и неизменность Петли Времени. Люди будут сходить с ума снова и снова.