Маскировкой седину не скроешь

– Так ты и это организовал?!

– Нет, с китайцем чистая случайность. Шел себе по переходу, навстречу отморозки Вовы-беспредельщика.

«Врет или нет?» Валера окончательно запутался в речах и поступках этого невозмутимого, мгновенно дающего ответ на любой вопрос Ганса.

– В жизни такое бывает, Валера-Румын. Пойдем далее. Степа Шаинский и Настя Денисенко. Девочка и мальчик заигрались в неуловимых мстителей. Идейками экстремистскими, националистическими заразились… Потому влипли они очень вовремя! Сейчас немножечко посидят, подумают, оценят. И больше ерундой заниматься не будут… Ни-ког-да!

– Их отпустят?

– Отпустят, – уверенно кивнул Ганс. – В самые ближайшие дни… И с командира твоего, Леонида Григорьевича, обвинения снимут.

– А ликвидация Оперативного Центра?

– Тут, Валера, так получилось… Ваш так называемый Оперативный Центр был конкурирующей фирмой…

– С кем конкурирующей? – тут же уточнил Касаткин.

– Ну скажем… С ДРУГИМ Оперативным Центром.

– С каким это другим?

– Что ж… Как хорошему приятелю разъясню. Цели и задачи у Другого по большому счету такие же, как у вашего. Просто немного другая стратегия. Подробно говорить не буду, уж не обессудь. Скажу только, что ваш Центр был излишне консервативен, действовал по былым стандартам. Не гибким, одним словом.

«В самом деле, по "гибкости" нам всем до Ганса ой как далеко!» – подумал Касаткин.

– Понятно, – кивнул Валера. – Поскромничал ты, Ганс. Разве ж ты винтик? Ты прямо-таки Посланец Империи Добра…

– Считай, что гость из будущего.

– Помогаешь нам, неразумным, порядок наводить?

– А что делать? Ведь перережете друг дружку, до последнего младенца, – при этих словах Ганс усмехнулся и чуть опустил руки.

Валера же продолжал держать его под дулом своего пистолета.

– И что дальше? – спросил Валера.

– Дальше? – переспросил Ганс, не опуская при этом рук. – Дальше я сяду в свою «машину времени» и уеду домой. В светлое будущее, до которого вам еще только предстоит дожить.

– С собой не захватишь?

– Нет.

– Не дорос, да?

– Ага, – кивнул Ганс. – Хотя скажу прямо, сам выбрал тебя в союзники. Или думаешь, случайно мы встретились?

– Стой, стой, стой! – напряг свою память Валера. – Выходит, тот пожилой, из профессорского поселка, которого я отвез на дачу перед встречей с Ильдаром, был твоим человеком?

– Считай, что так. Он ведь тебя не по телефону вызвал, а остановил, проголосовав… Даже улицу могу назвать.

– Не надо. А Ильдара тоже ты заранее предупредил?

– Да, только голосом изменившимся, хриплым, точно у его подстреленного беспредельщиками, умирающего дружка.

– А дружков спасать не стал?

– Уголовников?! Зачем?! Я б и Ильдару жизнь дарить не стал, но понял, что если столкнуть его с тобой, то получится занятная комбинация. Заодно я хотел проверить твои профессиональные качества… Моя личная оценка – пять, но без плюса!

– Значит, ты знал, как Вовины головорезы будут действовать?

– По карте местности, – кивнул Ганс. – Знал, какой дорожкой Ильдар уходить будет, если выживет. Знал, в каком месте вы встретитесь.

– Значит, и в Вовиной «бригаде» у тебя осведомитель был?

– Значит. Только он погиб потом.

– Ну ты и…

– Не надо, Валерий Константинович. Кто я, ты если и узнаешь по-настоящему, то только если лет до семидесяти доживешь… Я и так тебе тут слишком многое наболтал. Руки можно опустить?

– Нельзя! – рявкнул Касаткин.

На самом деле он абсолютно не представлял, что делать дальше. Ганс был логичен и убедителен до чрезвычайности. Нужно было отпускать его, но Валера не торопился.

– Ну как знаешь, Румын…

После этих слов Ганс превратился в неуловимую стремительную комету, которая одновременно сумела выбить из рук Касаткина пистолет и согнуть его пополам сильным ударом в живот. Пробить пресс прапорщика Касаткина было делом не из легких, но Ганс сумел это сделать. Теперь Валера ловил ртом воздух, опустившись на одно колено.

– Видишь, Валера, шутки закончены, – проговорил Ганс.

– Закончены, – кивнул Касаткин.

И тут же стремительно протаранил Ганса головой. Прапорщик Касаткин также умел быть кометой, даже после весьма жестоких ударов. Ганс не устоял на ногах, попытался, однако, встретить Валеру ударом ноги в живот, но Касаткин сумел блокировать удар и навалился на Ганса сверху, пытаясь взять его шею в захват и ударить «посланца из будущего» затылком о железную поверхность крыши. Однако проделать это с Гансом было непросто, и поэтому они оба катались по крыше, нанося друг другу удары, и, кажется, совсем забыли, где находятся, забыли, что бортики по краям крыши невысокие и весьма хлипкие. Лишь прозвучавшая в каком-то метре от них автоматная очередь заставила обоих прекратить схватку.

– О, вот и Леонид Григорьевич! – произнес Ганс, поднимаясь на ноги и видя перед собой подполковника Шаинского. – Где автомат достали?

– Где достали, там уже нет, – ответил подполковник. – Просто, когда шли в клуб, у нас на пороге сержант с этим вот автоматом на пути вырос. Вопросы стал задавать, кто, куда и откуда. Мы ему коротенько и по-хорошему стали объяснять, а он затвором щелкает. Ну вот и… Надо не забыть вернуть.

– Что с Ольгой? – спросил Ганс.

– В реанимацию увезли. Ранение в грудь, в область сердца, – ответил Леонид. – А вот с Груздевым все.

Подполковник хотел сказать еще что-то, но его голос перекрыл гул вертолета. Валера, Леонид и Ганс подняли головы и увидели, что прямо над ними завис огромный вертолет. У вертолета имелся на борту огромный красный крест, что означало принадлежность к экстренной медицине катастроф. Послышалась пара хлопков. В метре от Леонида Григорьевича в крышу что-то дробно ударилось.

– Нужно бросить автомат, – сказал подполковнику Ганс.

Леонид молча выполнил сказанное. С вертолета выбросили веревочную лестницу.

– Знаешь, Валера-Румын, скажу тебе последнюю мудрую вещь, – сказал Ганс. – Когда молодо и зелено, то это не страшно. А вот когда СТАРО и по-прежнему зелено, то вот это по-настоящему страшно! Так ведь писал твой любимый Феликс Кривин?

Последние слова он сказал, уже держась за веревочную лестницу. А еще через мгновение вертолет вместе с забравшимся в него Гансом просто-таки растворился в беззвездной тьме.

– Иногда приходится выбрать некое малое зло для избежания куда более большого зла, – философским тоном подвел итоги прошедших событий Леонид Григорьевич. – Но это малое зло все равно будет злом. По крайней мере, с точки зрения нравственности большинства… Такие, как этот Ганс, историю и вершат. – Леонид медленно нагнулся, поднял автомат. – Все нормально, Валера. Но пасаран! Они не прошли!