Масоны: Рожденные в крови

Оба конкурирующих общества — и масоны, и «Рыцари Колумба» — заметно прибавили в численности в первые годы XX в. До открытого столкновения между ними дело не дошло, но не осталось такого средства непрямой борьбы, которого они бы не испробовали. Наибольшей остроты конфликт достиг в Мексике. «Рыцари Колумба» развернули «мексиканскую кампанию» против «коммунистов», как они называли антицерковную правящую партию страны. Из-за победы революционеров Католическая церковь в Мексике лишилась богатых владений и большинства своих традиционных привилегий. Религиозные ордена были поставлены вне закона, священникам, монахам и даже простым верующим запрещено было преподавать в начальных школах. Отделение Церкви от государства было настолько радикальным, что священники лишились права голоса: их стали считать иностранными гражданами — подданными Ватикана.

К 1925 г. в Мексике насчитывались уже тысячи рыцарей Колумба, решительно настроенных на борьбу против антикатолических законов и на возвращение Мексики в лоно святой Церкви. Они даже попытались открыть религиозные школы, но власти быстро пресекли эту попытку. В конце концов многие «рыцари», объединившись с другими католиками-мирянами, основали Национальную лигу защиты свободы совести. Эта лига стала ядром вооруженного антиправительственного восстания. Повстанцы объявили, что сражаются за «Царя Христа» — «Кристо Рей», из-за чего их и прозвали «кристеросами». Мексиканские масоны сражались на стороне правительства. В США масоны и «рыцари» собирали средства на помощь обеим сторонам. Восстание длилось с 1926 по 1929 г., но в конце концов было жестоко подавлено. Власти не могли простить повстанцам того, что «кристерос» ради победы не брезговали убийствами. В 1927 г. двое членов Национальной лиги, один из которых являлся священником-иезуитом, были казнены без суда за покушение на убийство Альваро Обрегона (год спустя тот все равно погиб от пули убийцы). Когда же восстание было подавлено, большинство арестованных «кристерос» были расстреляны.

Накануне Великой депрессии в США вновь подняли голову куклуксклановцы, которые у многих рыцарей Колумба ассоциировались с масонством. Взаимная неприязнь вновь обострилась, и страну вот-вот мог захлестнуть новый всплеск насилия. Однако в то же время «великая религиозная стена», разделявшая «рыцарей» и масонов, дала первые трещины: два враждебных лагеря неожиданно нашли общий язык на почве американского национализма. Во время Первой мировой войны «рыцари» открыли несколько филиалов в Европе и ввели в своей организации четвертую степень посвящения, которую присваивали за патриотические поступки. После войны они решили преподнести в дар французскому городу Мецу конную статую Лафайета в знак благодарности и братской взаимопомощи. Но кое-кого из их же братьев-католиков такой поступок чрезвычайно возмутил. Критики заявили, что Лафайет был масоном, а значит, верующий католик не должен его уважать. Самые резкие выступления против этого проекта раздались из лагеря германо-американских католиков, обвинивших «Рыцарей Колумба» в попытке создать «масонского святого». Рыцари встали перед непростым выбором. Они были католиками, это верно. Но при этом они были гражданами США. И они не могли отрицать тот огромный вклад, который внесли в историю американского государства масоны: ведь это значило бы вычеркнуть из памяти имена Джорджа Вашингтона, Бенджамина Франклина, Джона Хэнкока и десятки других великих имен. Рыцари Колумба не отступились от своего решения, и 6 августа 1920 г. жители Меца получили в дар бронзовую статую французского масона-аристократа. После церемонии открытия памятника делегация рыцарей Колумба отправилась в Рим на аудиенцию к папе Бенедикту XV. Тот положил конец спорам, объявив, что патриотизм всецело совместим с католическими идеалами.

Полагать, что вражда между масонами и такими католическими организациями, как Католический орден лесничих, Старинное ирландское братство или «Рыцари Колумба», в наши дни угасла, было бы довольно наивно. Однако в последние годы лед действительно тронулся. В 1967 г. высокопоставленные представители Ремесленной ложи и Шотландского обряда даже сели за стол переговоров с руководителями «Рыцарей Колумба», чтобы обсудить объединяющие всех их цели борьбы за нравственные и патриотические идеалы, за поддержание порядка и законности. А в действительности общего между ними еще больше. Обе системы подвергались суровой критике за «издевательства» над новичками, якобы имеющими место в церемонии посвящения, а также обвинялись в фаворитизме на рабочих местах и в попытках закулисного влияния на политику. Познакомившись с такими обвинениями в адрес масонства в изложении Стивена Найта, я решил поинтересоваться, что пишет на аналогичную тему Кристофер Дж. Кауфман в книге «Вера и братство: История „Рыцарей Колумба“», и обнаружил следующее: «Встречались, конечно, и такие, кто вступал в орден исключительно по экономическим и политическим мотивам. Однако „Рыцари Колумба“ в этом отношении не одиноки: такая ситуация складывается вокруг любого организованного товарищества».

Приучаясь сосуществовать друг с другом в рамках «организованного товарищества», члены любого братства вынуждены привыкать и к тому, что с течением времени их ряды редеют. Масонство, правда, по сей день остается крупнейшим братством США, но за последние несколько лет приток неофитов резко снизился, а многие «старожилы» добровольно отказались от членства. Времена меняются, и потребности людей меняются вместе с ними. В периоды экспансии — например, в эпоху активного расселения по миру англоговорящих людей, — масонство играло важную социальную роль. Если одинокого масона-англичанина посылали на работу в Гонконг, если он отправлялся в поисках заработка на южноафриканские рудники или, подхватив «золотую лихорадку», сходил на берег в Сан-Франциско, он знал, что томиться в одиночестве ему придется совсем недолго. Всего через день-другой он связывался с местными братьями масонами, которые помогали ему советом, поддерживали в беде и могли замолвить за него словечко «нужному» человеку. Кроме того, членство в масонской ложе обеспечивало ему достойный прием в обществе.

Насколько все это было серьезно, можно продемонстрировать на примерах из истории колонизации Австралии. Общеизвестно, что на первых порах эта «колонизация» происходила за счет ссыльных каторжников. Но мало кто знает, что военные части, сопровождавшие заключенных, прихватили с собой в Австралию британское масонство — в форме передвижных военных лож. Теоретически каторжник, отбывший свой срок, мог воспользоваться всеми шансами, которые предоставляла колонизатору новая земля, но на практике судьба его складывалась далеко не так радужно. Он мог открыть собственное дело, мог построить ферму, но и сам он, и его семья, а возможно, и несколько поколений потомков обречены были носить в глазах общества клеймо преступников. Они оставались на самой нижней ступеньке социальной лестницы. И все же у них был способ «выбиться в люди». Для этого следовало всего-навсего вступить в масонскую ложу. Войдя в масонское братство, бывший каторжник сразу же становился на одну ступень со многими офицерами гарнизона, влиятельнейшими людьми города и членами правительства. Правда, для многих ирландцев этот путь был закрыт: принадлежность к Католической церкви исключала для них возможность контактов с масонами. Но это не помешало Австралии стать одним из главных в мире оплотов масонства: сейчас в этой стране насчитывается более трех тысяч лож.

Высокий социальный статус масонов в Великобритании долгие годы поддерживался за смет покровительства королевской семьи, но сейчас, возможно, и здесь ситуация меняется. Принц Чарльз стал первым за двести лет наследником трона, отказавшимся вступить в масонское братство. По неподтвержденным, хотя и упорно циркулирующим в Англии и за ее пределами слухам, принца Чарльза настроил против масонов его отец, принц Филипп, вступивший в масонскую ложу крайне неохотно, под давлением своего тестя, короля Георга VI. Подчинившись монаршей воле, Филипп тем не менее не пожелал принимать в масонской деятельности сколь-либо активного участия. Поэтому в настоящее время Великим Мастером британских масонов является кузен королевы, герцог Кентский.

Не следует, однако, полагать, будто обеты братства позволяют стереть все классовые различия между масонами. Герцог Суссекский, сделавшись Великим Мастером Объединенной Верховной ложи, предложил организовать ложу, состоящую исключительно из пэров, чтобы обеспечить себе «достойное окружение» при отправлении обрядов. Но с другой стороны, благодаря королевскому покровительству упростилась процедура формирования масонских лож в военных и военно-морских частях, а залы собраний стало возможным размещать в таких почтенных заведениях, как Скотленд-Ярд и Английский банк.

Нынче неприятности британский масонов не ограничиваются фактом подчеркнуто прохладного отношения со стороны принца Уэльского. Масонские ложи Великобритании до сих пор терпят последствия нападок Стивена Найта и прочих враждебно настроенных деятелей. К примеру, в июне 1988 г. эти деятели попытались — правда, безрезультатно — провести в палате общин закон, запрещающий принимать масонов на службу в столичную полицию.

Говорить об успешном отражении этих атак еще слишком рано, однако Объединенная Верховная ложа Англии все же предприняла некоторые попытки противостоять валу враждебных публикаций в прессе. В частности, в 1986 г. была принята программа бесплатных экскурсий по Масонскому залу. Однако экскурсии эти зачастую освещались в той же прессе с предвзятых позиций и даже в оскорбительном тоне. Многие отзывы о них были, что называется, «высосаны из пальца». Например, статья одной журналистки в «Иллюстрейтед Лондон ньюс» (ноябрь, 1987), озаглавленная «Храм кошмаров», сопровождалась зловещей картинкой: из Масонского зала вылетают целые стаи летучих мышей. Отчет об экскурсии был составлен с подчеркнуто женской точки зрения. Поделившись своими впечатлениями об ароматах Масонского зала («дурной запах изо рта, бриллиантин и мебельный лак»), автор представляет читателям отзывы о двух своих спутниках — американке и американце. Американка, по уверению автора, состояла в масонской организации. Поразительно! Я-то, по своей наивности, был убежден, что женщин в масоны не принимают… Разумеется, она была в туфлях на высоких каблуках, звонко цокавших по мраморному полу. И разумеется, в какой-то момент ее застукали на попытке потрогать скульптурную группу «Ионафан и Давид». Американец же, само собой, был родом из Техаса, непрерывно жевал резинку и на все сообщения экскурсовода реагировал радостными возгласами: «Ба!» или «Вот те на!». (Я знаю многих техасцев, в совершенстве владеющих самыми изысканными и пикантными ругательствами английского словаря, но до сих пор не слышал ни об одном, который говорил бы «Ба!» или «Вот те на!». Боюсь, что британское телевидение до сих пор показывает «Гомера Пайла» [6] .) Повествуя о том, как группа остановилась, чтобы рассмотреть звезду, украшающую пол Масонского зала, журналистка замечает: «Я бы не удивилась, если бы в тот момент из этой лазурной звезды вырвался, раздувая ноздри и хлопая черными крыльями, огнедышащий Князь Тьмы». Проходя мимо какой-то запертой двери, она погружается в раздумья о том, уж не рубят ли там, за этой дверью, головы невинным цыплятам. Трудно представить, что может дать такая публикация читателям журнала. Но легко представить, что друзья журналистки надорвали животики от смеха, читая эту статью, а именно в этом очень часто и состоит цель работы репортера. Ну и, кроме того, появление такой статьи должно было успокоить англичан, запуганных «масонским заговором»: оказывается, масоны еще не полностью захватили власть над прессой.

6

Американский комедийный сериал (1964–1969).

В прошлом масонство сделало немало для пропаганды веротерпимости. Соединенные Штаты Америки на заре своего существования состояли из замкнутых колоний, в которых религиозный фанатизм был нормой жизни. В каждом штате была своя «государственная» религия; так, Коннектикут вплоть до 1818 г. официально оставался штатом конгрегационалистов. Роджерс Уильямс, спасаясь от засилья пуритан в Массачусетсе, основал новый штат — Род-Айленд. Католики братья Кэлверты получили разрешение на создание колонии в Мэриленде лишь после того, как согласились провозгласить официальной религией нового поселения англиканский, а не римский католицизм. В Виргинии господствовали воинствующие англиканцы. Изданные там законы предписывали подвергать публичной порке всякого баптистского или методистского священника, осмелившегося выступить с проповедью перед своей паствой. В результате баптисты и методисты целыми общинами покидали Виргинию и уходили в леса, на юго-восток Америки, где их потомки и по сей день составляют большинство населения. Обвинить в этих гонениях Римско-католическую церковь невозможно, ибо в 1776 г. католики этой конфессии составляли менее одного процента от всего населения Америки. Все решали протестанты, и далеко не всем из них пришлось по вкусу положение о свободе совести, внесенное впоследствии в Билль о правах. Тот факт, что многие люди, боровшиеся за введение этих прав, были связаны с масонской организацией, свидетельствует о том, насколько серьезно они воспринимали свои обеты, гласящие, что каждый человек волен молиться Богу как хочет.

Но сколько бы пользы масонство ни приносило в прошлом, сегодня перед ним стоят совсем иные проблемы. Ориентация на такие цели, как поддержание высокой морали каждого члена братства и групповая благотворительность, не смогла приостановить процесс снижения численности ордена. Все чаще и чаще молодые люди отказываются идти по стопам своих отцов и дедов, состоящих в масонских ложах. Не исключено, что с ростом материализма и вседозволенности в нашем обществе идеалы личной нравственности, чести и чувства собственного достоинства многим начинают казаться устаревшими. Если это так, то необходима комплексная программа их возрождения, но уже не как идеалов, а как практических моделей поведения. И если бы масонам удалось это сделать, они оказали бы всему обществу неоценимую услугу, учитывая тот факт, что в наши дни крупная прибыль начинает служить оправданием любого преступления.