Mass Effect

— Мы нашли его, — доложил Кай Ленг.

Призраку не нужно было спрашивать, о ком именно шла речь. Первоклассный убийца «Цербера», Кай Ленг вот уже почти три года охотился за одной-единственной целью.

— Где? — спросил Призрак.

— На Омеге.

Жгуты мускулов на шее Кай Ленга на мгновение напряглись от отвращения, когда он произнес это название — это была целиком непроизвольная, но объяснимая реакция. Эта космическая станция олицетворяла все то, что «Церберы» презирали в культуре инопланетян: беззаконие, варварство и жестокость. От этой рефлекторной реакции голова Кай Ленга повернулась, открыв на миг часть татуировки на задней стороне его шеи — змея, пожирающего собственный хвост.

Уроборос часто использовался как символ вечности, но Призрак знал, что у него есть и более мрачное значение: уничтожение. Что, по-своему, тоже было вечным процессом.

«Цербер» нашел Кай Ленга около 10 лет назад и освободил его из тюремного лагеря Альянса. Призрак пристально изучил его прошлое, прежде чем взять к себе: этот пехотинец Альянса, прошедший особую подготовку по программе N7, был арестован за то, что в баре на Цитадели убил в драке крогана во время своего временного увольнения.

Альянс сурово обошелся со своим бывшим лейтенантом, сделав его случай примером для остальных. Его лишили звания и приговорили к двадцати годам военной тюрьмы. Длинный список зафиксированных случаев жестокого обращения Кай Ленга с инопланетянами, без сомнения, сыграл свою роль в суровости наказания. Для Призрака же его анти-инопланетные наклонности были доказательством характера. Это, в сочетании с тем фактом, что ему удалось убить крогана, имея при себе один лишь штатный боевой нож, сделало его идеальным кандидатом.

За десятилетие, прошедшее с момента его побега, организованного «Цербером», Кай Ленг стал одним из лучших в организации оперативников, специализирующихся на «мокрых» делах. Но он был не просто безжалостным убийцей. Он понимал необходимость соблюдения осторожности и знал, как планировать и приводить в исполнение сложные и изящные операции.

Теперь, когда он отыскал свою цель, первым побуждением Призрака было отдать приказ на уничтожение. Но затем ему в голову пришла одна идея. Ему все еще требовались подопытные для грядущих экспериментов — так почему бы не убить двух зайцев одним выстрелом?

— Верни его, — сказал он. — Живого. Но не забудь замести все следы.

— Об этом я никогда не забываю, — ответил Кай Ленг.

Удовлетворенный разговором, Призрак пробормотал «отключить», и голографическая проекция убийцы мигнула и исчезла.

Он откинулся на спинку кресла, рассеяно поболтав содержимое стакана, прежде чем допить остатки одним долгим глотком.

«Долго же я ждал этого дня, Грейсон, — думал он. Его настроение значительно улучшилось, по сравнению с тем, что было всего пару минут назад. — Но не сомневайся, ожидание того стоило».

Глава 1

Пол Грейсон знал, что Призрак все еще ищет его. Прошло уже почти три года с тех пор, как он предал «Цербер» ради своей дочери, но даже если бы прошло тридцать лет, они не оставили бы охоту за ним, он знал это.

Он сменил имя, конечно же: Пола Грейсона больше не существовало. Теперь его звали Пол Джонсон. Но создание для себя новой личности было лишь первым рубежом обороны — он недолго бы продержался, если бы кто-то из людей Призрака наткнулся на его документы. А люди Призрака были повсюду.

С самого момента своего возникновения, «Цербер» внедрил своих агентов почти во все структуры правительства Альянса. Внутри Пространства Цитадели не было практически ни одного места, где его не смогли бы рано или поздно выследить. Поэтому он бежал на Омегу.

Призрак никогда не пытался создать свой плацдарм на этой гигантской космической станции, де-факто являвшейся столицей Граничных Систем. «Цербер» был хорошо известен своей радикальной про-человеческой политикой, что делало его агентов чрезвычайно непопулярными среди различных инопланетных военачальников, главарей банд и деспотов, державших в своих руках власть на Омеге. Даже если бы они заподозрили, что Грейсон скрывается здесь, им было бы непросто добраться до него.

Грейсону представлялось некоей иронией то, что навыки, которые он освоил, работая на «Цербер», — навыки шпионажа и убийства — оказались столь полезны для его новой жизни в качестве наемника на Омеге. Его учили убивать инопланетян — теперь же он работал на одного из них.

— Мы впустую тратим время, — проворчал Санак, откладывая в сторону снайперскую винтовку. Он потянул свой боевой скафандр, пытаясь усесться поудобнее за грудой ящиков, которая скрывала его и Грейсона от посторонних глаз.

Грейсон продолжал держать свое оружие наведенным на корабль на противоположной стороне грузового дока. Он очень хорошо знал, сколь осторожно вел себя его напарник батарианец, чтобы не допустить ни малейшего физического контакта с ним, пока изучал обстановку.

— Мы должны ждать доклада Лизелль, — сказал он ровно.

Батарианец повернул голову и взглянул на сидящего на корточках рядом с ним человека всеми своими четырьмя глазами. Он моргнул верхней парой, но нижняя оставалась неподвижной, словно два камня.

— Ты всегда чего-то ждешь, человек, — фыркнул Санак. — Это признак слабости.

— Это признак здравого смысла, — в ответ фыркнул Грейсон. — Именно поэтому я здесь главный.

Санак знал лишь один способ разрешения проблем: бросаться на них очертя голову. Порой это осложняло работу с ним. Его неприязнь к людям вообще — и глубоко укоренившееся недоверие Грейсона к батарианцам — нисколько не упрощали ситуацию.

Две их расы имели сложную историю взаимоотношений. Ворвавшись на галактическую арену, человечество стало стремительно расширять границы своего влияния, выдавливая батарианцев из Скиллианского Предела. Батарианцы ответили насилием, развязав войну между двумя расами — войну, в которой батарианцы потерпели поражение. Они стали изгоями на цивилизованных планетах Пространства Цитадели — редкими гостями, на которых смотрели с подозрением и недоверием.

На улицах Омеги, напротив, их можно было встретить практически на каждом углу. После ухода из «Цербера» Грейсон изо всех сил старался преодолеть ксенофобию, вдолбленную ему Призраком. Но привычка — вторая натура, а бросаться с объятьями к «четырехглазой угрозе» он вовсе не спешил.

По счастью, им с Санаком вовсе не нужно было нравиться друг другу, чтоб работать вместе. Ария не упускала случая напомнить об этом им обоим.

— Семь целей в общей сложности, — прервал его размышления мягкий голос Лизелль в наушнике. — Всем занять позиции и ждать приказа.