Mass Effect

— Давай по-другому, — сказал Андерсон Кали, переходя на ее сторону кровати. Он сел на край кровати, спиной к адмиралу, затем взялся за его здоровую руку, перебросил ее через свое плечо, и с помощью Кали, встал, пошатываясь под значительным весом Гриссома.

— Положи меня назад, сукин сын! — простонал Гриссом.

— Вас ударили ножом в руку, а потом разъяренный кроган хорошенько приложил вас спиной об стену, — сказал Андерсон, медленно двигаясь к выходу. — Вам нужна квалифицированная помощь.

— Ты тупой полудурок, — бормотал Гриссом, — они догадаются, что Кали прячется здесь.

Андерсон колебался. В конце концов, он шагнул назад и наполовину присел, наполовину упал на кровать, позволив Гриссому соскользнуть обратно с его плеча.

— Он слишком тяжелый? — спросила Кали, беспокоясь об обоих сразу.

— Нет, — ответил Андерсон, слегка задыхаясь от приложенных усилий. — Но он прав. Если мы отвезем его в больницу, с тобой будет покончено.

— О чем это ты болтаешь?

— Порты уже переведены на повышенные меры безопасности из-за нападения на Сайдон. Если мы привезем в больницу легендарного героя Альянса, адмирала Джона Гриссома, избитого, да еще и с ножевым ранением, то они, без сомнения, усилят и без того беспрецедентные меры безопасности. У нас не будет ни единого шанса покинуть планету, не выдав своих настоящих имен. Я верю, что ты невиновна, Кали, но кроме меня никто в это не верит. Они арестуют тебя при первой же возможности.

— Тогда я просто останусь здесь, в этом доме, — сказала она. — Никто не знает, что я здесь. Никто даже не догадывается, что я дочь Джона Гриссома.

— Ага, верно. Никто, кроме меня, Спектра, того крогана… Все мы выяснили кто ты и где ты, Кали. Сколько, по-твоему, пройдет времени, прежде чем кто-то еще проследит эту ниточку и примется шнырять здесь? До всей это заварухи, никто не знал, кто ты — никому не было до тебя дела. Теперь же ты подозреваешься в предательстве, твое имя и фотография в каждом выпуске новостей. Журналисты примутся рыться в твоем прошлом, пытаясь найти любую информацию о тебе. Рано или поздно, кто-то обязательно докопается до истины.

— Так что же нам делать?

Ответ прозвучал из уст Гриссома.

— Убираться к черту с этой планеты, — пробормотал он. — Я знаю пару человек, которые могут доставить вас в космопорт в обход всех служителей закона. Надо будет просто позвонить им с утра.

Сказав это, Гриссом откинулся назад и начал храпеть, наконец-то поддавшись действию обезболивающего. Андерсон и Кали вышли из комнаты и направились на кухню.

— А твой отец неглупый человек, — сказал Андерсон.

Кали кивнула.

— Ты голоден? Если уж мы застряли здесь до утра, то неплохо было бы что-нибудь поесть.

В холодильнике они обнаружили немного хлеба, копченое мясо и горчицу, а также 36 банок пива. Передав одну из них Андерсону, Кали сказала:

— Он, должно быть, прячет где-то тут что-то более существенное, если ты сомневаешься.

— Хорошее пиво, — ответил Андерсон, открыв банку и сделав глоток. Это был один из сортов местного пива, раньше он никогда такого не пробовал. У пива был сильный вкус — горький, но без послевкусия. — Должно хорошо пойти с сандвичем.

— Не совсем то, что нужно для ужина, — извиняющимся тоном произнесла она, когда они уселись за стол.

— Вкусно, — ответил он. — Однако несколько необычно есть холодный хлеб. Кто держит хлеб в холодильнике?

— Моя мать всегда так делала, — ответила она. — Пожалуй, это единственная вещь, в которой мои родители были солидарны. К сожалению, этого маловато, чтобы сохранить брак.

Дальше они ели в молчании, постепенно отходя от происшедшего. Когда они покончили со своими порциями, Андерсон сходил к холодильнику и сдал еще по бутерброду.

— Итак, Кали, — сказал он, протягивая ей банку пива. — Я знаю, что сегодня выдалась трудная ночка, но нам нужно поговорить. Ты готова к разговору?

Она кивнула.

— Не спеши, просто начни с самого начала и рассказывай все, как было. Я должен знать правду.

— Мы не работали над исследованиями в области биотики на базе, — мягко начала она. Затем улыбнулась. — Полагаю, ты это уже знаешь.

«У нее приятная улыбка», — подумал Андерсон.

— Ну, это вполне приличная история для отвода глаз того Спектра, — вслух произнес он. — Если он выяснит, чем вы там занимались на самом деле… — он замер на полуслове, вспомнив, о чем его предупреждала посол Гойл насчет Спектров.

Сэрен спас их жизни. Он спрашивал себя, смог ли бы он убить турианца, если бы от этого зависело сохранение тайны человечества. И удалось ли бы это ему, если бы он попытался?

— Ты просто проявила хорошую сообразительность, — сказал он ей.

Кали спокойно восприняла комплимент и продолжила рассказ, ее голос постепенно окреп и стал более уверенным.

— Вся деятельность Сайдона была посвящена одной особой задаче: изучение и создание искусственного интеллекта. Мы знали, что это опасно, но мы приняли все возможные меры предосторожности. Я начинала на базе как аналитик низкоуровневых систем, работала под непосредственным начальством доктора Чианя, руководителя проекта. Люди часто используют термин «гений» в повседневной жизни, — сказала она, не пытаясь скрыть своего восхищения. — Но он был настоящим гением. Его разум мыслил такими категориями, на таком уровне, что все остальные были просто не в состоянии понять этого. Как и большинство остальных сотрудников, я просто делала то, что велел доктор Чиань. Я не понимала и половины того, что делала.

— Почему тебя не было на базе в момент нападения? — спросил Андерсон, мягко подталкивая ее к существенной части рассказа.

— Несколько месяцев назад я заметила кое-какие изменения в поведении доктора Чианя. Он проводил в лаборатории все больше и больше времени. Он стал работать по две смены подряд, почти не спал. Казалось, его отчаянная, неистовая энергия была неиссякаема.

— Он был помешанным на работе?

— Не думаю. Никогда не видела подобных признаков до того. Но вдруг мы начали включать все виды нового оборудования в системы. Наши исследования пошли совершенно в другом направлении — мы полностью оставили обычные разработки и ударились в изучение радикально новых теорий. Мы использовали опытные технологии и проекты, подобных которым никогда не видели. Поначалу я думала, что доктор Чиань совершил какое-то открытие. Что-то, что заставило его трудиться с удвоенной силой. На первых порах это было очень захватывающе. Его энтузиазм передался нам всем. Но через некоторое время я начала кое-что подозревать.

— Подозревать?

— Трудно объяснить. Что-то в самом докторе Чиане было не так. Что-то изменилось. Я проработала с ним рядом почти два года. Это было очень на него не похоже. Определенно, что-то было не так. Он не просто стал работать усерднее — он был одержим. Как будто… кто-то управлял им.

После этого мне стало казаться, что он что-то скрывает. Какую-то тайну, которой он бы не хотел делиться ни с кем. До этого, если ему что-то было от тебя нужно, он пускался в долгие и пространные объяснения, почему эта работы была так важна. Он бы стал рассказывать тебе, как эта работа тесно переплетается с работой всех остальных подразделений проекта, хотя, я полагаю, что он знал, что кроме него никто не в состоянии постичь всей сложности нашей работы.