Мастер-Девил

Дальше можно было не рассказывать. Эрика поняла все мгновенно и опустила голову, густо покраснев. Черт, как же мне хотелось убрать всю боль, которую она сейчас чувствовала. Я сделал единственное, что мог — прижал к себе и начал поглаживать по голове.

— Прости. Я не хотел говорить, зная, что тебе не понравится.

Эрика попыталась вырваться, но я удержал ее. Конечно, она заинтересовалась тем, кто еще мог это видеть. Хоть в этом я мог ее утешить. Жаль, безусловно, что все видела моя семья, но зато я мог быть абсолютно уверен — они не расскажут никому.

Эрика высвободилась и села на мои колени боком, положив голову ко мне на плечо.

— Давай, выкладывай дальше. Почему ты решил, что я только и жду, чтобы удрать от тебя? — поинтересовалась она.

Так, у нас сегодня явно день неприятных вопросов. И как мне объяснить, что я только и делал, как ошибался в оценке ее характера и действий?

— Эрика, я мудак, — со вздохом признался я.

— Да кто бы сомневался. А теперь, когда мы выяснили сей животрепещущий факт, не будет ли любезен многоуважаемый сэр изложить мне весь ход его мыслей, приведший к данному удивительному выводу, — парировала она.

Не понял? Это так не вязалось с обычной речью Эрики, что я решил уточнить, силой приподняв ее голову и заглядывая ей в глаза:

— Ты издеваешься?

Огоньки в ее глазах подсказали мне, что я прав. Она действительно издевается надо мной и, мало того, наслаждается этим процессом. Эрика вернулась в прежнее положение у меня на коленях и сообщила:

— Ага. Давай, давай, я жду. Мне страшно интересна мужская логика, которой вы так гордитесь.

Мужская логика? Она действительно не понимает, что я делал с ней? Вот уж, действительно, женскую логику понять невозможно. Я решил попытаться еще раз объяснить ей:

— Эрика, но ты же не можешь отрицать, что я обращался с тобой, как с последней…

— Шлюхой, — закончила она. Меня опять передернуло. — Слушай, мне так неудобно. Оставь мою голову в покое и расскажи мне то, чего я не знаю.

Да черт побери все! Она так легко говорит обо всем этом, что я скоро действительно поверю, в то, что это не имеет особого значения. „И опять окажется, что ты неправильно оценил ситуацию“, — включился внутренний голос. Я быстро усадил ее на диван и встал на колени, нависая над ней. „Правильно, на коленях ты еще не стоял, а стоило бы“, — одобрил голос. Я отмахнулся от него. Сейчас меня интересовало совсем другое.

— Только не говори, что тебе это нравилось.

Эрика хихикнула:

— Тогда я промолчу.

Все мои представления, которые я так тщательно выстраивал, рушились, как карточный домик.

— Но тебе просто не может это нравиться!

Эрика тихо зарычала и столкнула меня с дивана на пол так, что мне пришлось сесть на пятки. Она опять ткнула меня пальцем в грудь:

— А теперь послушай меня. Единственное, что я могу поставить тебе в вину — это твое ослиное упрямство, с которым ты отказывался поговорить. Молчи. Сейчас я все-таки выскажу тебе все, что думаю. Так вот, я понимаю, о чем ты подумал, когда увидел меня на коленях перед Стивеном. Не могу сказать, что одобряю это, но могу понять. Другой, может быть, подумал бы еще хуже. Все остальное — и секс, и наручники, и что ты там еще придумал — это было в ответ на мои провокации. Думаю, если бы я вела себя как мышка, о чем просила Кэтрин, то ничего бы не было. Правда?

Я не верил своим ушам. Ни одна нормальная девушка не… „Вот-вот. Ключевое слово — нормальная. С чего ты взял, что она нормальная?“ — серьезно спросил внутренний голос. — „Она с самого начала вела себя не так, как другие“.

Я прислонился спиной к дивану и откинул голову. Действительно, почему я решил, что Эрика похожа на других? Это притягивало меня к ней, как магнитом. Смог бы я удержаться в стороне, не провоцируй она меня? Скажем, с той же Кристиной? Смог бы я переспать с ней, если бы Эрика тихо сидела у себя в комнате?

„Нет“, — хмыкнул внутренний голос. — „Вспомни, с каким чувством ты выставил Кристину из квартиры“.

— Не знаю, — ответил я. — Скорее всего, я воспользовался бы любой возможностью, чтобы взять тебя.

Эрика села рядом со мной.

— Кейн, даже при всей моей неопытности в интимных отношениях, не могу сказать, что это было подлинное насилие. Сильно подозреваю, что жертвы изнасилования не испытывают оргазма…

Неопытности? Черт, а я не сказал бы…

— А сколько у тебя было мужчин? — внезапно спросил я. Не то, чтобы мне было очень интересно, но…

— А что, тебе вдруг стало интересно? А сколько у тебя было девушек, не хочешь сказать в ответ?

Я закрыл голову руками. Она совершенно права. Я не имею права спрашивать ее об этом, это не мое дело… Чья бы корова мычала, как говорится.

— Да, я не имею права требовать ответ, — тихо произнес я.

— Кейн, посмотри на меня, — приказала она. — Кейн, не заставляй меня делать это силой.

Я поднял голову.

— Кейн, ты имеешь полное право спрашивать меня о чем угодно, и не только потому, что ты мой Мастер. Между нами есть что-то большее, пока не знаю, что, но мы не чужие друг другу.

Между нами есть что-то большее… эхом отозвались в моей голове ее слова. Значит, Эрика тоже чувствует это необъяснимое притяжение между нами. Но она продолжала говорить:

— А я могу, кстати, не отвечать, если не захочу. Но если для тебя это так важно, скажу — у меня был один парень в прежней школе. Секс между нами длился тридцать секунд, не больше. Я просто перестала быть девственницей.

Один парень? Всего один? При этом она явно не любила его, иначе не говорила бы с такой легкостью о тридцати секундах секса. Вот идиот, кстати говоря. О чем он только думал? На его месте я бы… Я не успел додумать эту мысль. Руки сами собой потянулись к Эрике, прижимая ее к моей груди, губы нашли ее рот, сливаясь с Эрикой в страстном и глубоком поцелуе. Она не стала ни возражать, ни отстраняться — она ответила мне, с готовностью приоткрывая рот и впуская в него мой язык. Я потерялся в потоке ощущений, накативших на меня, и абсолютно перестал себя контролировать. Причем, похоже, не только я, потому что Эрика тоже потеряла голову. Несколько минут мы самозабвенно целовались, одновременно стягивая друг с друга футболки. Я уже лихорадочно прикидывал, как бы поудобнее уложить Эрику на пол, чтобы раздеть до конца, как вдруг она отстранилась.

— Кейн, давай повременим немного, а то ты сейчас опять забудешь о предохранении, поскольку я не верю, что у тебя припасен презерватив в кармане джинсов, начнешь поспешно придумывать, как выйти из положения и не оставить меня в положении, и я опять буду вся мокрая и липкая. И вообще, допрос еще не закончен, нечего меня отвлекать.

Я усмехнулся. На этот раз она была неправа. Так уж получилось, что в ящике компьютерного стола валялась пачка презервативов, и я помнил об этом.

— Ты не поверишь, презерватив есть. Но я, правда, с тобой забываю обо всем. Ты права. Давай свои вопросы. И ты, кстати, тоже можешь спросить меня о количестве моих девушек, — я хотел быть с ней максимально честным.

Эрика помрачнела и откинула голову на спинку дивана:

— Я и так знаю. Меня любезно проинформировали практически с самого начала.

— Да. И сколько их было? — поинтересовался я.

— Семьдесят восемь. Или восемьдесят семь. Точнее — посоветовали узнать у тебя, но мне как-то не хотелось, — сообщила Эрика.

Что? Откуда она это взяла? Я невольно засмеялся, совсем не желая обидеть Эрику, но она надула пухлые губки. Я подавил в себе порыв поцеловать их и принял серьезный вид, хотя внутри продолжал смеяться. Нет, она правда серьезно?