Мастер-Девил

Естественно, я был прав. Девушка начала мне рассказывать про знакомство с каким-то Широм. Мне почему-то казалось, что я уже слышал это имя. После слов „большая собака“ озарение стукнуло меня по голове пыльным мешком. Ник Паттерс. Это его собака. Эрика с присущим ей талантом умудрилась вляпаться в очередные неприятности. В этот момент девушка сказала что-то о том, что пес „защитил“ ее, и тут же начала долго объяснять, как ей в тот день было плохо. Вероятно, предполагалось, что я должен был устыдиться и перестать расспрашивать, но меня все это слишком встревожило.

— От кого он тебя защищал? — перебил я Эрику.

Но, к сожалению, мы в этот момент подошли к забору, в котором была своего рода дырка рядом с бетонным столбом. Небольшая. Пожалуй, только стройная девушка могла в нее пролезть.

Эрика просочилась в эту дырку, попросив меня подождать.

Я не мог оставить ее одну. Прикинув высоту забора, я перепрыгнул через него и быстро догнал Эрику.

Пес оказался громадной собакой. Мы некоторое время „принюхивались“ друг к другу, причем пес делал это в прямом смысле. Потеряв ко мне всякий интерес, он полез к Эрике, требуя принесенное ею мясо. Схомячив его в мгновение ока, Шир благосклонно принял почесывание за ушами.

Я стоял, смотрел на эту идиллию и кожей чувствовал, что нам нельзя здесь находиться. Когда напряжение достигло предельной точки, я не выдержал:

— Эрика, нам надо уходить отсюда. Им не понравится, если они здесь нас засекут. Шир неожиданно поддержал меня, тихо зарычав.

— Уходим, — я обхватил Эрику за талию и потащил к забору. Здесь должен быть более удобный вход, но искать его времени не было. Надо было уходить, и как можно скорее, тем путем, каким мы попали сюда.

Блябь! За спиной послышался мужской голос:

— Эй, а вы кто такие?

Я крепко держал Эрику, не давая ей споткнуться. Если она сейчас упадет, ничем хорошим это не кончится.

Твою мать! За нами послышались приглушенные выстрелы. Эрика тоже догадалась, что означают эти хлопки. Она подняла голову с вопросом в глазах:

— Кейн!

— Потом, — оборвал я ее.

Сейчас некогда было обсуждать мировые проблемы. Я подтолкнул ее к дырке, подождал, пока она окажется на другой стороне, и перемахнул через забор.

Опять подхватив Эрику, я поволок ее в спасительную тень деревьев, не остановившись даже тогда, когда мы оказались между ними. Только перестав слышать яростный лай, я замер на месте, продолжая прижимать Эрику к себе и давая ей отдышаться. Идиотка! Она не понимала, что в нее могли попасть? Самое паршивое, что я не взял с собой оружие, отправляясь на прогулку с девушкой. А ведь у меня было плохое предчувствие, правда, я считал, что это из-за бала! Я прислушался к себе. Странно, но ледяная иголочка никуда не делась и, мало того, словно увеличилась в размерах. Что, неприятности еще не закончились?

„Надо полагать, нет“, — прокомментировал внутренний голос.

— Кейн, они что, стреляли? — спросила меня Эрика.

— Да, — подтвердил я. — Теперь ты понимаешь, чего я боялся?

— Но откуда…

— Там бойцовые собаки, Эрика. Это просто в целях самосохранения. Больше ты туда не пойдешь.

— Но Кейн…

— Нет, я сказал, ни со мной, ни без меня. Идем домой. Можешь обижаться сколько хочешь, это в целях твоей безопасности.

Я не мог допустить, чтобы Эрика была там. Неважно, буду я сопровождать ее или нет. Это слишком опасно. Сегодня мы отделались легким испугом, но в следующий раз нам может так не повезти. Я вывел Эрику из парка, мы молчали. О чем думала она, я не знал, но меня ужас пробирал при мысли о том, что Эрика могла пострадать. Один я как-нибудь отбился бы, но вместе с ней — это гиблое дело.

* * *

Эрика надулась на меня. Это было совершенно ясно, как ясно и то, что она не собиралась выполнять мой приказ. Весь вечер она ходила с видом оскорбленной невинности, а ночью, когда я, как обычно, начал целовать ее, недовольным голосом заявила, что хочет спать.

Эрика могла обижаться сколько угодно, но у ее тела было другое мнение. Ночью она, естественно, сама того не понимая, прижалась ко мне. Я не стал возражать и обнял ее. Эрика только опустила голову на мое плечо и опять крепко заснула. Остаток ночи мы провели в объятиях друг друга.

Утром я проснулся от того, что Эрика, все еще прижимаясь ко мне, легко поцеловала мое плечо — там, где могла достать, не поднимая головы.

— Ты больше не сердишься? — спросил я, надеясь — за ночь она успела успокоиться и понять, что я был прав. Не давая ей времени подумать и ответить отрицательно, я поцеловал ее. В первый момент Эрика дернулась, словно хотела высвободиться, но почти мгновенно расслабилась и ответила на поцелуй. Поцелуй, начавшийся как нежный, постепенно начал перерастать в страстный и горячий. Во время сна Эрика перекинула одну ногу через мое бедро, и сейчас ее влажный центр вжимался в мою эрекцию.

По реакции Эрики на мои ласки и поцелуи было совершенно ясно, что ждать она тоже не хочет. Презерватив — мне все время приходится напоминать себе об этом, а ведь раньше это было на уровне рефлекса — плавное движение, и горячая влажная плоть охватывает меня. Сначала я еще пытаюсь двигаться медленно, входя и выходя на всю длину, но вскоре не выдерживаю такого темпа и ускоряюсь. Эрика с готовностью принимает мое вторжение, самозабвенно отдаваясь. В момент оргазма она прокричала мое имя, а потом больно укусила за плечо. Но, поскольку это пришлось на момент моего собственного оргазма, я не возражал. Напротив, поддавшись какому-то темному желанию, присосался к шее Эрики, оставив там темное пятнышко.

Мы оба без сил распластались на кровати, восстанавливая дыхание. Эрика, как казалось, совсем меня простила, поскольку тесно прижалась ко мне, время от времени нежно целуя. Я в ответ тоже коснулся губами ее виска, тихо спросив:

— Ты больше не будешь сердиться?

Эрика повела плечом и неопределенно ответила:

— Не знаю. Если ты опять будешь мне приказывать, то буду.

Черт, она что, так ничего и не поняла? Дело не только в моих приказах, а в том, что она рискует собственной жизнью! Я сел на кровати.

— Эрика, ты плохо меня слышала? Ты больше не пойдешь туда, понятно? Это опасно!

Эрика, тоже приняв сидячее положение, начала возражать. Я невольно залюбовался ее видом — горящие глаза, раскрасневшиеся щеки, встрепанные после секса волосы… но не поддался на ее возражения.

— Ты больше туда не пойдешь.

Эрика раздосадовано тряхнула головой, завернулась в простыню и, гордо задрав кверху нос, ушла в ванную. Она может обижаться сколько угодно, но я не позволю ей ставить свою жизнь под угрозу ради какой-то собаки. Если Эрика так хочет, может завести свою. Или можно попытаться перекупить его у Паттерса… через подставных лиц, конечно. Напрямую он никогда не продаст мне собаку.

Эрика очень долго была в ванной. Я успел выпить кофе и засесть за сочинение — чем раньше я от него отделаюсь, тем лучше. Вечером бал… Плохое предчувствие не отпускало, и у меня было ощущение, что завтра мне будет не до сочинения. Попробовать, что ли, уговорить Эрику остаться дома и никуда не идти? С Кэтрин я как-нибудь постараюсь справиться. Только вот Эрика… она наверняка не согласится, захочет продемонстрировать окружающим — и в первую очередь мне — свое новое платье.

Поговорить с Эрикой мне за весь день не удалось. Она, надувшись, не вылезала из своей комнаты. В конце концов, я смирился с неизбежным и вечером ждал Эрику в коридоре. Надо сказать, что она превзошла все мои ожидания. Когда Эрика вышла из своей комнаты, я даже ощутил некоторое разочарование. Платье больше подходило монашке, чем молодой красивой девушке — полностью закрытое и доходящее практически до пола. Правда, оно очень шло Эрике — красивого синего цвета, облегающее ее фигурку. Но, когда Эрика повернулась ко мне спиной, первое, что пришло мне на ум — сорвать с нее платье и уволочь в спальню. Второе — сорвать платье и переодеть. Стоило мне только представить, как на ее… хм… попу будут весь вечер пялиться истекающие слюной парни.