Мастер Гравитации 3

И сколько бы жучков ни было спрятано вокруг, никто не сможет предугадать мой следующий ход.

Гриша, закусив орешками, написал мне в сообщении:

— Ты понимаешь, что это большой риск?

— Не привык я отступать, ты же знаешь, — ответил я.

Он театрально вздохнул, подыгрывая нашей маленькой постановке, как мы и договаривались.

— Ладно, — протянул он, — в твоём положении это, пожалуй, единственный ход конём, чтобы обратиться к императору.

На этих словах я протянул ему пухлую папку, набитую до отказа… пустыми листами. Настоящая информация, спрятанная от любопытных глаз, будет позже доставлена людьми Гриши.

Взяв папку, Гриша медленно перелистывал страницы, словно читал самое захватывающее чтиво в своей жизни. Бумага шуршала, создавая нужный эффект.

— Империя мимо такого точно не пройдёт, — громко произнёс он с особым нажимом. — Если ты перепишешь хотя бы половину этих долгов на государство, то это покроет годовой бюджет столицы. Да ты, дружище, богаче самого императора, осознаёшь?

— Деньги — всего лишь цифры на бумаге. Истинное богатство — это умение этими цифрами играть, — напустил я на себя задумчивый вид, нахмурив лоб.

— Философ, значит? Ну, философия философией, а дело делать надо. Я всё передам и устрою как следует.

— Знаю, — кивнул я. — И за это тебе особая благодарность.

Вскоре шары опять раскатились по зелёному сукну стола, словно планы в моей голове — каждое движение было продумано до мелочей. Мы играли, обмениваясь острыми шутками и сарказмом, погружаясь в напряжённый чарующий ритм игры.

— Знаешь, — произнёс Гриша, прицеливаясь, — политика — как этот стол: с виду гладкая и безупречная, а посмотришь поближе — вся в царапинах.

— А люди — как шары, — подхватил я, опираясь на кий. — Стоят себе без движения, пока кто-то не толкнёт их в нужном направлении.

Гриша ударил по шару, и тот точно влетел в лузу, словно пуля в цель.

— Главное — знать, куда бить, — заметил он с хитрой улыбкой, и в его глазах сверкнул лукавый огонёк.

За эти три часа мы успели обсудить, казалось, всё на свете: от последних городских сплетен до глубин человеческой души. И всё это время наши телефоны незаметно вибрировали в карманах, и мы успевали обмениваться сообщениями, корректируя план на ходу.

Когда Гриша наконец собрался уходить, он остановился у двери и, обернувшись через плечо, сказал:

— Знаешь, тебя сложно переоценить. Ты — ходячая неприятность, но именно поэтому с тобой никогда не скучно.

— Польщён, — улыбнулся я, слегка кивнув. — Береги себя. И папку.

Он усмехнулся и исчез за дверью вместе со своей охраной. Да, Гриша сделал мне одолжение. Но в масштабах игры это мало что изменит. Скорее, это всего лишь очередное звено в цепи событий, которые я запустил — мести.

Тем, кто возомнил, что может безнаказанно проникнуть в мой дом и установить свои жучки, предстоит узнать, что я не из тех, кто молча терпит оскорбления.

Они думают, что играют со мной? Что ж, пора показать им, кто здесь настоящий мастер игры. Ведь в шахматах побеждает не тот, у кого больше фигур, а тот, кто просчитывает ходы на несколько шагов вперёд.

Тем временем

В огромном зале, утопающем в полумраке мерцающих свечей и густых клубах табачного дыма, лениво поднимающегося к сводчатому потолку, граф Курчатов стоял у мраморного камина, нервно покручивая золотой перстень на мизинце. Его острый взгляд метался по лицам собравшихся аристократов: графов, баронов и прочих высокородных особ, ныне объединенных общей бедой.

Все они были по уши в долгах перед Добрыниным, и мысль о том, что империя может выбить из них всё до последнего гроша, заставляла их скрежетать зубами.

— Никогда не думал, что придётся делить одну петлю на всех, — усмехнулся граф, бросая саркастический взгляд на герцога Лебедева. — Хотя, говорят, массовые казни нынче в моде.

— Не время для шуток, Курчатов, — нахмурился Лебедев, поправляя безупречно завязанный галстук. — Добрыня Добрынин — виновник всей этой катастрофы. Он собирается сотрудничать с императорской семьёй по поводу наших долгов.

— Ах, Добрыня, этот святой рыцарь на белом коне, — протянул граф, опираясь на резную каминную полку и с интересом наблюдая за игрой пламени. — Может, отправить ему благодарственную открытку? С ядом, разумеется.

Баронесса Зотова, сидевшая в кресле рядом, поджала губы:

— Мы не можем его просто убить. Это вызовет слишком много вопросов. Нужен идеальный план.

— А кто сказал, что мы не можем? — прищурился Курчатов. — Вопрос лишь в том, как сделать это незаметно…

— Проблема в том, — вмешался тихий голос с другого конца стола, принадлежащий князю Мещерскому, — что если долги перейдут империи, она выбьет из нас всё до последнего медяка. А у некоторых и медяков-то не осталось.

— О, неужели великий князь разорён? Какая трагедия, — усмехнулся граф. — Может, нам организовать сбор средств?

— Хватит язвить, Курчатов, — бросил барон Воронцов, с силой стукнув кулаком по массивному столу. — Лучше подумай, что делать с Распутиным. Говорят, в его папке есть расписки по всем нашим долгам. Если её заполучить…

— Напасть на Распутина? — граф вздёрнул брови, изображая искреннее удивление. — Вы предлагаете бросить вызов самому дьяволу? Да вы, господа, смельчаки! Или просто глупцы.

В зале прошёл глухой ропот. Некоторые аристократы переглянулись, не зная, как реагировать на его дерзкие слова.

— У нас есть люди, которые следят за ним, — осторожно произнёс герцог Лебедев. — Возможно, удастся перехватить его…

— Удастся, что? — резко перебил граф, отталкиваясь от камина и сделав шаг вперёд. — Утащить его из-под носа у императора? Или вы полагаете, что Распутины — простые смертные, которых можно запугать парой наёмников?

— Мы обязаны хотя бы попробовать, — настаивал Лебедев. — Иначе мы обречены.

Курчатов рассмеялся громко, почти истерически, его смех эхом разнёсся под сводами зала.

— Обречены? Мы обречены с того момента, как эти подлецы Безруковы и Радугины решили играть в свои игры за нашей спиной! Если бы они поделились информацией, мы бы давно уладили этот вопрос. Но теперь… Теперь мы тонем, господа. И каждый наш отчаянный взмах лишь тянет нас на дно.

— Что ты предлагаешь? — тихо спросила баронесса Зотова, не сводя с него пристального взгляда.

Граф подошёл ближе, наклонившись к ней и усмехаясь хищной улыбкой.