Мастер-класс от десантуры

Тогдашнее свидание прошло в сугубо платонических тонах. Андрей, пообещав Лере, что будет джентльменом во всех смыслах этого слова, строго придерживался обещанного. Потом он сам ездил к ней в Волгоград, где она постоянно жила со своей матерью. И хотя, что чувствовалось по настроению Леры, это свидание ожидалось куда как более жаркое и романтичное, нежели предыдущее, но внезапное появление ее мамы, которая отдыхала в санатории и почему-то решила досрочно вернуться домой, подобно ушату холодной воды, разом остудило весь его пыл.

Последняя их встреча состоялась на одной из приволжских баз отдыха. Приехав туда, Андрей решил заранее: сегодня он сделает Лере предложение. Но… Когда они уже были готовы к самому волнующему, а Андрей собрался сказать: «Будь моей женой!» – как-то очень некстати зазвонил его телефон. Генерал Федин в пожарном порядке вызвал его на тренировочную базу – во время прыжков с парашютом какой-то новобранец неудачно приземлился и получил тяжелую травму…

После той встречи Лавров несколько раз звонил Лере, но ее телефон не отвечал. Может быть потому, что как раз в это время она была в полете, где, как известно, сотовую связь необходимо отключать. А может быть… О том, что Лера могла сделать так, чтобы он не мог до нее дозвониться, Андрей не хотел даже думать. Хотя они виделись всего несколько раз, он сам того не заметил, как привязался к этой бойкой, прямолинейной, может быть, чуточку взбалмошной девушке. И вот после нескольких недель молчания она позвонила ему сама.

– Здравствуй, Андрей, – как будто даже с теплом в голосе поприветствовала Лера.

Но он тут же понял с беспощадной определенностью: вместе им быть не суждено. В ее голосе, внешне теплом и задушевном, Лавров услышал приговор, окончательный и бесповоротный.

– Здравствуй… – стараясь говорить без тени разочарования или обиды в голосе, ответил он. – Лера, ты позвонила, чтобы сказать, что мы расстаемся? Тебе уже сделали предложение, и ты выходишь замуж?

Ответом ему было довольно-таки долгое молчание, после чего девушка растерянно произнесла:

– Господи… Мысли ты, что ли, читаешь? Андрей, прости, если я тебя обидела, но…

– Лера, к чему этот заупокойный тон? – приятельски перебил ее Лавров. – Конечно, я от этого не сказать чтобы в восторге… Но ничего, мне не впервой. К тому же я уже был женат. Так что переживем! Желаю тебе удачи и семейного счастья.

– Спасибо… – почему-то опустошенным голосом тихо обронила девушка. – Андрей, знаешь, мне очень жаль, что все так получилось. Но я вот что хочу тебе сказать. В числе всех своих несомненных достоинств ты имеешь одно, которое сродни недостатку, поскольку оно может отпугнуть от тебя очень многих женщин – ты слишком проницателен. Иногда это даже пугает. Но я надеюсь, что ты все же найдешь свое настоящее счастье. Еще раз прости, и – прощай!..

В трубке раздались короткие гудки. Бросив телефон на пассажирское сиденье, Лавров прибавил газу. В глубине души он и до этого разговора подозревал, что их мимолетный, эфемерный роман обречен на такой вот невеселый финал, но тем не менее услышанное не могло его не разочаровать. Он ощутил нарастающую досаду и недовольство всем и вся. Однако тут же спохватился – разумно ли в такой ответственный момент предаваться всяким там душевным терзаниям? Сейчас ему как никогда нужно было сохранять спокойствие и выдержку. Как-никак он отвечал не только за себя, но и за жизни подчиненных, с которыми уже завтра ему предстоит отправиться на выполнение ответственнейшего задания.

«А ну-ка, хватит разводить нытье, – Андрей мысленно одернул себя, стараясь внутренне вновь войти в колею привычных дел и забот. – Нашел время! Тоже мне Ромео, блин, выискался. Все! Забудь! Так, что там у меня на утро?»

Лишь бегло вспомнив все, что ему предстояло сделать за сегодняшний вечер и завтрашнее утро, Лавров моментально почувствовал, как надвигающийся на него «девятый вал» текущих проблем без остатка вытесняет еще минуту назад казавшиеся ему безграничными горечь и уныние…

Глава 3

…Андрей сидел в купе вагона скорого поезда и молча смотрел в окно на проносящиеся мимо села и полустанки, леса и перелески, на колонны машин, стоящие у железнодорожных переездов с пронзительно дребезжащими звонками, на призрачно пролетающие мимо встречные составы. Только теперь он мог позволить себе хоть немного расслабиться. И вчерашний вечер, и сегодняшнее утро выдались как никогда напряженными. Собственные сборы, в том числе подготовка дорожного «сухпая», много времени не заняли. «Сухой паек» в дорогу Лавров подготовил себе сугубо штатский – чтобы даже в мелочах не походить на военного.

«Прикид» он выбрал себе не босяцкий, но и не в духе «хайлайфистов» – легкий костюм спортивного стиля и обычный «треник» с футболкой для путешествия в вагоне. То же самое по его рекомендациям должны были себе подобрать и парни. Но им это сделать было гораздо сложнее. В армии солдатам «гражданка» не положена, поскольку ее наличие подразумевает возможность хоть разок, да сорваться в самоволку. Однако Андрей прекрасно знал: у запасливых каптенармусов можно найти что угодно, вплоть до модельных шмоток от Дольче и Габбана. Поэтому в течение прошлого вечера все тринадцатое отделение, говоря по-народному, прибарахлилось с головы до ног. Воспользовавшись тем, что ночь им была предоставлена для подготовки в дорогу, спецназовцы постарались подогнать вещи сообразно своей стати и вкусам.

Прибыв утром в расположение батальона, Лавров только мог развести руками – до того его подчиненные стали непохожи сами на себя. Но их вид он оценил достаточно высоко – совсем недавно полученные ими чужие вещи сидели, как влитые. Теперь со стороны спецназовцев можно было принять за компанию студентов какого-нибудь гуманитарного вуза, с вечным стремлением подчеркнуть свою индивидуальность, самовыразиться и отстоять право на непохожесть мнений.

В течение первой половины дня Андрею пришлось изрядно помотаться между штабом полка и отделом паспортно-визовой службы, чтобы вовремя получить загранпаспорта, оформленные в связи с чрезвычайно важной операцией в рекордно короткие сроки – всего за один вечер и утро следующего дня. Каким образом в них оказались все до одной положенные визы – он не допытывался, поскольку понимал: и у пэвээсников есть свои профессиональные секреты. Заглянув в свой паспорт, Лавров обнаружил, что он теперь стал Евгением Корнеевым.

Потом у ворчливых военных финансистов «аккордом» удалось выбить деньги на все отделение. Те упирались до последнего, настаивая на том, что каждый получающий должен расписаться за свою сумму. И трудно сказать, как долго продолжалась бы эта оборона, наподобие той, что некогда заняли бедолаги-турки, засевшие в Измаиле в ожидании суворовского штурма, если бы не звонок генерала Федина, пресекший твердолобое упрямство бухгалтера с погонами подполковника.

Лавров, даже стоя в паре метров от его стола, вполне отчетливо слышал свирепый генеральский рык, вырывавшийся из телефонной трубки:

– Вы что, решили там устроить саботаж?! Я вам что приказал сделать еще вчера? Или вы русский язык разучились понимать?! Немедленно делайте, что приказано, иначе погоны на полку положите!

Позеленевший подполковник, выслушав все это, осторожно, словно гранату с выдернутой чекой, положил трубку на место и немедленно подписал бумаги. Вопреки опасениям Лаврова, каждому из участников операции все же было выдано по «тридцатке». Правда, вместе с транспортными расходами.

И вот они в пути. Неугомонные колеса торопливо отстукивают версту за верстой, за окном мелькают провода, семафоры, столбы, деревья… Спецназовцы распределились по разным вагонам так, чтобы на каждый приходилось не более чем по два человека. Разумеется, здесь едва ли кто мог отслеживать их группу, но на этом настоял Андрей – нужно было изначально настраиваться на некоторую автономность действий, когда связь внутри команды чисто условна, нужно учиться понимать своего товарища с полуслова, с полувзгляда и при этом сработать точно, без ошибок.