Мастер меча тысячелетней выдержки. Том II

А во-вторых, Хаск полез в карман.

— Киса-киса-киса! — проворковал он, как будто только что не нападал на Бастет с мечом, а играл с ней и чесал за ушком. — Ты вот это хочешь? Это хочешь, да? Будешь хорошей кисой?

Бастет, похоже, уже не была способна даже на человеческую речь; дико заорав, она вытаращилась на пакетик с кошачьей мятой в руках у Хаска — и, когда тот швырнул его на пол, кинулась туда же, забыв обо всём…

Вот это эмоция. Самое то!

Я опустил меч прямо на её шею.

Чтобы отрубить Бастет голову, хватило и одного удара. Не такие крутые без своей божественной регенерации, не так ли?

— Фаза два — крикнул я.

…добывать Силу из мёртвых Богов — целая наука. А может, даже искусство. Специалисты умеют делать это тонко и филигранно, вытягивая Силу по капле, строго дозируя её и умудряясь растянуть один божественный труп на десятилетия. Таких специалистов можно было сравнить с хирургическим скальпелем, делающим точнейший надрез…

Так вот, у меня не было хирургического скальпеля. У меня были Петя, вытянувший из Богов крохи информации, и Геракл, пахавший простым охранником рядом с трупом божества и что-то где-то слышавший краем уха. Молоток и зубило.

И меня это полностью устраивало.

Честно говоря, я сам даже не пытался вникнуть в те процессы, что происходили сейчас в помещении. Что, где, как — я доверился мозгам Пети и опыту Геракла. И это сработало.

Сила была похожа на огненный шторм; будто в здании начался пожар, будто всё охватили волны пламени… правда, если присмотреться, становилось видно, что пламя на самом деле золотое.

Сила вырвалась из своего сосуда — и устремилась к новому вместилищу. То есть, ко всем смертным в помещении.

Я. Хаск. Амира. Петя с Гераклом. Лебедевы. Прочие мечники, ждавшие своего часа.

А затем застывший на месте Арьяман ломанулся к выходу.

— Куда?!.. — первым отреагировал Хаск, кидаясь ему наперерез.

Арьяман взмахнул светящейся рукой, намереваясь сбить Хаска световым хлыстом, но тот быстро уклонился — и нанёс удар. Бог охнул и согнулся, теряя дыхание.

— Так просто?! — изумился Хаск.

— Не расслабляйся, — скомандовал я. — Он всё ещё Бог, и он опасен.

Будто бы доказывая мою правоту, Арьяман нанёс удар, отшвыривая Хаска к стене; ещё две руки оттолкнули Амиру.

— Вот именно! — злобно выкрикнул Арьяман. — Я Бог! Вы всего-навсего выкачали жалкие остатки силы моих собратьев, да ещё и поделили её на всех!

— Командой-то всегда работать было сподручней, — заметил Геракл, нанося Арьяману удар, от которого тот рухнул на пол. — Взять хотя бы аргонавтов…

Шесть светящихся рук позволили Арьяману быстро оттолкнуться от пола — и вскочить; перекошенное яростью и страхом лицо Бога было направлено прямо на меня.

— Дурак! — крикнул он мне, отшвыривая подбежавшего Лебедева и ещё двоих парней. — У тебя был бы шанс, если бы ты забрал всю силу себе, но ты сам отказался от него!.. Вам меня не удержать, а когда остальные Боги узнают о случившемся… Ааааааааа!!!

Правильно. Нечего болтать, когда огребаешь. Мой меч обрушился Арьяману прямо на одну из световых рук, и та отлетела в сторону, рассыпая вокруг снопы искр.

— Надо же, — удивился я. — Их тоже можно отрубить?

Второй и третий удары подтвердили: да, очень даже можно.

Сила внутри меня прокатывалась огнём под кожей, и я чувствовал себя прекрасно, что бы там ни болтал Арьяман.

Несколько оставшихся рук выстрелили в мою сторону столпами света, и я был вынужден уйти с позиции; Бог попытался метнуться к выходу, но очнувшийся Хаск и ещё несколько мечников преградили ему путь. С другой стороны уже замахивался Геракл; чтобы избежать сокрушительного удара, Арьяман был вынужден уйти вбок…

И мой меч разрубил его пополам, снизу вверх.

— Ну вот, — заключил я, глядя, как исчезают световые руки, как две половинки тела божества опадают на пол, заливая всё вокруг золотым ихором. — Мне отлично хватило той части Силы, которую я получил.

…мечники, тяжело дыша и держа на всякий случай оружие наизготовку, окружали разрубленное тело.

— Вот это да!.. — выдохнул кто-то. — Минус два Бога за какие-то минуты…

— Это что выходит, трое за сутки? — с восторгом поддержал ещё один.

— Ни один мечник-рекрут до сих пор не мог сделать такого… — Хаск глядел на меня с неподдельным уважением. — Это рекорд, Стерлинг. И довольно крутой, надо сказать.

Я пожал плечами.

— Да, неплохо вышло, — согласился Петя, появляясь сбоку. Кажется, в самой битве он не участвовал, зато со своей частью справился на все сто. — Но что насчёт оставшихся? Особенно Гименей. Похоже, он у них за главного, и почему-то мне кажется, он будет посильнее остальных…

— … рекорд, — повторил я, словно пробуя это слово на вкус. — Рекорд, говоришь. И довольно крутой…

Я усмехнулся. Что насчёт оставшихся?

— Мне нужно заглянуть в фолиант, — заключил я.

Глава 14

Безусловно, у божественной мощи много приятных сторон.

Однако я совру, если не был рад снова взять фолиант в предвкушении снятия очередной печати. И причина тому — очень проста.

Божественная сила работает как общее улучшение способностей человека. Ты становишь гораздо сильнее, быстрее и крепче, нежели раньше. Насколько я понимаю, люди так долго держались в войне, потому что впитывали её в себя в невообразимых количествах, настолько больших, что держали удар даже самых могущественных Богов.

Что же до нас с мечниками, то эффект был не таким выдающимся. Да, конечно, мы усилились. Если не брать в расчёт меня, то настолько, чтобы иметь возможность прямо выйти против Богов-неудачников, что захватили Академию.

Однако меня смущала пара моментов. Во-первых, эффект, скорее всего, будет временным, если мы не поймём, как сделать из убитых в штабе Ордена Богов портативный заводик по выкачке силы. Во-вторых, всё же качество Богов отражается на качестве их силы. И пусть мечники теперь стали куда сильнее, если они встретятся с нормальным Богом — им крышка.

Честно говоря, я не был уверен, что кого-либо из них хватит даже на Гименея один на один. А это значило, что у меня по-прежнему есть работа.

Ну и разумеется, общее усиление — это отлично, однако что по-настоящему возвышает тебя над остальными, так это универсальность. Количество умений, с помощью которых можно выбраться из любой передряги и благодаря которым я прожил столько, сколько прожил.

Поэтому, повторюсь, водить рукой по обложке фолианта было очень приятно.

— Ну же! — нетерпеливо произнёс Петя, что стоял напротив меня в нашей комнате в общежитии. — Что там? Что на этот раз?!