Мастер меча тысячелетней выдержки. Том II

Следом за ним уже нёсся к нам на полной скорости весь его «конвой», вертолёты кружили сверху, снижаясь.

Сейчас будут тут.

Улыбнувшись, я почесал Берика по подбородкам; тот присел, чувствуя мою мысленную команду и давая нас с Хаском взобраться наверх, цепляясь за его шерсть.

— Домой, мальчик, — скомандовал я, покрепче вцепляясь псу в холку. — Давай-ка наведаемся домой. Только ненадолго.

Последнее, что я увидел перед тем, как мы переместились — это машины, с визгом и скрежетом тормозящие вокруг нас…

И всё исчезло.

Я вернулся в царство Дита.

* * *

— … аааааа!!!

По подвальному помещению разнёсся истошный вопль магистра общества «Танат»; старик уставился на Петю, Хэндлера и остальных через огромную дыру в стене. В глазах магистра загорелась отчаянная надежда…

Но в ту же секунду портал мигнул — и закрылся; перед ними снова была стена с выцветшими обоями, которые скрывались под чёрной драпировкой.

— … что ж, — заметил Петя после короткой паузы. — По крайней мере, на сей раз это был он, а не какой-то осьминог.

— Да, — согласился Хэндлер. — И, кстати, отличная была идея чертить новую печать на стене, а не на полу, и просто класть руку в центр, когда читаем заклинание. Вертикальный портал на стене — куда лучше, чем внезапный провал в полу.

— Но почему он закрылся?.. — Петя почесал подбородок. — Может, мы что-то не учли в плане стабильности?

— Возможно, если сделать внешний круг печати чуть больше… — протянул Хэндлер. — Чтобы символы лучше резонировали друг с другом, но при этом не создавали магический шум…

— Да! Точно! — Петя щёлкнул пальцами. — Молодец, Хэндлер. А внутренний круг — наоборот, ужать.

— Если ужимать, придётся выкинуть один из символов. Но какой?..

Они поглядели друг на друга и вздохнули.

— Ещё кофе?

— Ещё кофе.

* * *

Трёхголовый пёс, радостно мотая лобастыми головами, нёсся по царству мёртвых. Со всех сторон нас окружали тьма, и плач, и скрежет зубовный, а также другие не внушающие оптимизма звуки.

— … а вон если завернуть вниз по той лестнице, — рассказывал я Хаску, — то где-то через миллион этажей придёшь к озеру Коцит. Довольно холодное место, лучше захватить пуховик, если собираешься туда.

Берик гавкнул, то ли подтверждая мои слова, то ли просто радуясь происходящему.

— … а вот там у Дита зоопарк, — продолжил я. — Ну, вообще-то это тупо бездонная яма, в которой он держит каких-то хтонических тварей, слишком опасных даже для Ада. Но я как-то заглядывал — выглядит зоопарк зоопарком.

— О, — коротко и ёмко отозвался Хаск. — Похоже, ты тут неплохо ориентируешься.

— Приходилось бывать, — согласился я.

Я старался не нервничать — ни внешне, ни внутренне — но выходило, если честно, так себе. Да, я уже не первый раз в Аду, и до этого как-то выбирался. Но раньше-то я всегда сбегал отсюда, а не вламывался сюда! Кроме того, попытки побега из царства мёртвых всегда занимали уйму времени — и это я даже не считаю последний раз, когда провёл здесь тысячу лет! — а на сей раз у меня нет такой роскоши, как бесконечное время. Боги расправятся с миром куда быстрее.

Мы летели верхом на Берике по сухим каменным пустошам, озарённым ярко-алой пародией на солнце; пролетали через руины древних городов, наполовину занесённых песками (кто сказал, что в царстве мёртвых — только мёртвые люди?); бежали мимо залитых кровью полей давно закончившихся сражений, на которых всё ещё шевелились изрубленные куски людей. Царство Дита вбирало в себя всё, что некогда существовало, а теперь ушло, и потому поражало своим разнообразием; ты можешь считать, что знаешь его, но оно всегда может удивить тебя чем-то новеньким.

Когда Берик проскакивал мимо душ или иных существ, на нас оборачивались. Грешники и их мучители, психопомпы и неприкаянные души. Это тоже заставляло меня нервничать. Нет, трёхголовый пёс в Аду — совершенно нормальное явление, но заметил ли кто-нибудь из них две фигурки, вцепившиеся ему в шерсть?

— Слушай, — вновь повернулся ко мне Хаск, — он же знает дорогу, так?

— Спроси чего полегче, — отозвался я. — По идее — да, такие, как он, ориентируются здесь инстинктивно, а Берик знает, куда мне нужно. А на практике…

На практике — я никогда не видел своей камеры снаружи. Туда меня Дит доставил «вслепую», чтобы я не знал путей отхода, а обратно я выбрался напрямую в тело Стерлинга.

— Хочешь сказать, мы скачем наугад?! — возмутился Хаск. — И сколько времени у нас уйдёт на поиски?

— Ну, мы спускаемся к девятому кругу, значит, мы на верном пути, — я улыбнулся, стараясь выглядеть оптимистично.

Девятый круг. Такой жуткий и такой знакомый. Ох уж эта ностальгия!

— Кстати, а что у него в пасти? — неожиданно спросил Хаск, пока мы продолжали нестись вперёд и вниз.

— А? — меня сбила резкая смена темы.

— В правой крайней, — уточнил парень. — Он всё время сжимает там что-то, не могу понять, что.

Я сощурился.

— Да, я тоже заметил… но отсюда не видно.

Что за новую игрушку нашёл себе Берик и связано ли это с беловолосым хреном в алом плаще? Ладно, наверное, из всех наших проблем эта — наименьшая.

— Потом разберёмся, — я махнул рукой и тут же закашлялся — мы как раз скакали мимо огромного кипящего серного озера, в котором с истошными криками радости купались местные отдыхающие, и запашок стоял тот ещё.

— Мы точно на верном пути, — кивнул я на озеро, прикрывая рот и нос одной рукой.

— Как ты это понял? — Хаск последовал моему примеру.

— Это древнее место, пытка старой школы, — пояснил я. — Все эти серные озёра, горящие ямы, вилы и котлы… сейчас такого уже не делают. А значит, мы близко к центру Ада.

Я не знал, где именно Дит держал меня всю эту тысячу лет, но знал, что это было в самом центре. Я был слишком ценным пленником в его необъятной коллекции, чтобы он не поместил меня на видном месте.

Берик продолжал нестись, счастливо погавкивая двумя пастями, и местность вокруг менялась. Причём менялась она… странным образом.

— … а это точно Ад? — сощурился Хаск. — Или это Элизиум, о которым ты говорил?

— А? Нет, Элизиум был намного раньше, — отозвался я, тоже удивлённо озираясь. — Мы на девятом круге… странно, никогда здесь не был.

Вокруг нас цвёл хвойный лес; с небес теперь светило вовсе не красное нечто, а тёплое лестнее солнце. Дорога под собачьими лапами стала песчаной тропинкой, и, кажется, я даже слышал щебет птиц.