Мастер паутины

– Да что ты себе позволяешь? – зашипела Маркиза.

– Что хочу, то и позволяю. Я с вами уже пару лет трусь и пока не видел ни одного случая настоящей магии. Чего-то такого, что сломало бы мою картину мира. Дешевый гипноз и случайные угадывания в лотерею – не в счет. А тут ребята сказали, что придут в мой сон. Вот кто из вас сможет сделать также? Можете? Хер там. – Я достал пачку сигарет «Винстон» и закурил.

Ух, что тут началось! Маркиза верещала громче всех. Кучер махал тростью, и будь я слабее, то точно огрел бы ею меня. Вся эта компашка вспыхнула как порох и начала бомбить. Я же молча слушал их вопли и улыбался. С ними мне все было понятно. Пора валить. А эти придурки пусть и дальше играют в крутых магов. Надеюсь, в следующий раз сатанисты их всех обоссут. Я встал и, не прощаясь, пошел в коридор. Я уже четко знал, что больше не вернусь в этот приют для умственно отсталых.

– Давай вали, придурок, – позади меня появился довольный Пигмей, – неужели ты думал, что Магистрат согласится тебя оставить после таких заявлений?

– Да ссать я хотел на него и тебя с высокой крыши, – сказал я, надевая черный бомбер, – срок вам два года, не более. Потом сами развалитесь от некомпетентности и грызни между собой. Нет за вами никакой силы. Ни настоящей магии, ни больших денег. Вообще ни хера. Одно балабольство только и крохи, которыми вы питаетесь, как мерзкие тараканы.

– Чего? – Лицо Пигмея вытянулось, а потом на нем появилась парочка синяков, потому что ногами я тоже махать мастак. И не вижу ничего зазорного в том, чтобы бить слабых и тех, кто ниже тебя ростом. Особенно если они тупые карлики.

Да, я испытал прекрасное чувство удовлетворения, отмудохав Пигмея. Кажется, я выбил ему пару зубов. Тем лучше вышло это прощание с Магистратом. Все, я свободен. Больше не будет скучных вечеров с туплением в кристалл и чтением Блаватской до судорог в челюсти. Ура!

Я дошел до метро, полчасика потрясся в полупустом вагоне. Вышел на Василеостровской, был остановлен парочкой говнарей в полосатых шарфах и косухах из кожзама с нашивками «Оргазм Нострадамуса» и «Гражданская оборона», просящих закурить. Дал им две сигареты. Попросили еще. Пообещал сломать нос и показал кастет. Разговор закончился, и я пошел домой.

Жили мы с Олькой в общаге. Снимали небольшую комнату да подумывали снять со временем жилье побольше, только вот была одна загвоздка – я не работал. Угу, денег у меня почти не было. Я бросил институт на третьем курсе и начал искать истину. Ну и себя, конечно же! Я видел, что в этом мире можно хитро вывернуться и обрести настоящую силу. А будет сила – будут и деньги. Только вот время шло, а я все блуждал между фальшивых блестяшек. Нет, ребята из Магистрата делали деньги, как тот же Кучер, – весьма неплохие, но это был обман чистой воды. А я так не хотел. Ну вот не видел я себя на месте той же Маркизы, сидящим в темной комнате с парой черепушек и свечей на столе и играющим с клиентом в угадайку. Все эти балаболы почему так удачно людей обманывают? Говорят общими фразами. Вы пришли ко мне, потому что у вас беда случилась. Конечно, епта! Было бы все хорошо, человек не пришел бы. Вижу, что у вас проблемы на личном плане. Конечно! У каждого человека они есть. И на личном, и на рабочем, и на творческом. Покажите мне хоть одного, у кого их нет! И на таких тупых, общих вопросах маг подкатывает к своей жертве. Предугадывает ее состояние, а потом берет в оборот. Психология. Жестокая и тупая. И вот несчастный облапошенный покупает обереги и амулеты, заряженные великим магом в кавычках. Нет, я так не могу и не хочу. Не мое это. Я хочу настоящей магии! Настоящей силы! Живых денег! За дело. За труд. А не за обман. Да, такой вот я наивный романтик.

Я открыл дверь в общий коридор и столкнулся с Толиком. Наш сосед снова был пьян. На удивление он быстро узнал меня, схватил за край бомбера и оттащил в сторону.

– Тебе пиздец, Саня, – пробормотал он угрожающим голосом.

– Проспись, синька, – я нахмурился, – я же тебя сейчас одним ударом вырублю.

– Да я не про тебя. Про бабу твою. Уйдет она. Весь день плачет там и шмотки собирает. Я видел. Не благодари. Есть пять рублей?

– Иди на хер. – Я убрал его руку и подошел к своей двери. Наверное, алкаш прав. У Ольки снова сорвало крышечку. Как в прошлый раз. Полгода назад. Я достал ключи, открыл коричневую, обитую кожзамом дверь и вошел в комнату. Ну да. Все как я и думал.

Возле входа стояло около пяти спортивных сумок, забитых шмотками, а их обладательница сидела на кровати и курила. Волосы взлохмачены, руки трясутся. На столике початая бутылка вина. Наверное, третья или пятая.

– Опять к своим магам ходил? – недовольно спросила девушка, не поднимая глаз.

– Угу. А это что за цирк? Снова на тебя нашло? – спросил я и стал снимать куртку.

– Я устала, Саш. Устала от такой жизни.

– От какой такой? – прямо спросил я. – Что тебя не устраивает?

– Да все! Вообще все! Мы живем как бичи. В комнате! Ты не работаешь, а моей зарплаты кое-как хватает, чтобы не протянуть ноги. Ты мне уже второй год обещаешь, что мы разбогатеем, но нет. Это все ложь.

– Успокойся, – попросил я и достал свои сигареты, – что на тебя опять нашло? Что? Нормально же жили.

– Я больше не хочу так, – всхлипнула девушка, – мне уже двадцать семь лет, Саша. Понимаешь? Мне скоро рожать надо. А я не хочу так.

– Кому рожать? Куда? Где? Зачем? Что ты, блядь, несешь? – я тяжело вздохнул. Опять это кино-говно. Опять какие-то пьяные фантазии о будущем и детях. О каком-то бабском фертильном возрасте.

– Врачи сознательно обманывают девушек, чтобы они раньше рожали, – сказал я, – государству нужна статистика. Нужно избежать демографической ямы. Понимаешь? Поэтому все гинекологи врут одно и то же. Рожайте в двадцать! Потом поздно будет. Чушь все это. Ты можешь спокойно родить хоть в сорок. Один хрен сейчас всем кесарево делают. Вы уже давно сами родить не можете. Чуть что не так, сразу под нож.

– А-а-а! – Олька завыла белугой. – Я ухожу от тебя. Ты чудовище, Саша!

– Ну-ну, – буркнул я, – и далеко ты собралась?

– Я уеду с Никитой в Норильск.

– С Никитой? – Я наморщил лоб. – Это тот очкарик, учитель биологии, да? Вы с ним еще с педа знакомы? Он за тобой приударял, да? Я помню, ты рассказывала.

– Нам там дадут квартиру, и зарплаты выше! Учителя там нужны.

– А знаешь почему? – строго спросил я. – Потому что Норильск – это дыра. Зона экологического бедствия. Это город, в котором лето – это два месяца, а потом полярная ночь. Надо быть окончательно ебанутым, чтобы бросить Питер и поехать в Норильск. Да вся твоя хваленая высокая зарплата будет уходить на овощи, которые там стоят в десять раз больше. Это пиздец, Оля. Полный пиздец. Ты бы хоть слушала, что несешь.

– Никита знает, что говорит! Он недавно докторскую защитил! – возмутилась девушка.

– Да мне похеру, что этот прыщ там защитил. Я уже сто раз говорил – высшее образование не имеет никакого смысла. Можно быть конченым придурком и иметь две вышки и докторскую. Один хер помрешь в нищете. Норильск, блядь! Норильск! Оля, ты же вроде неглупая девушка, но сейчас ты пьяна и несешь полную ахинею.

– Мы поженимся, – вырвалось у Оли.

– А-а-а, – понятливо протянул я, – вот в чем дело. Да, тяжело быть тупой приземленной бабой. Все твои мысли под тридцатку лет – это как бы выйти замуж да ребенка заиметь, и чтобы мужик работал в Норильске и побольше бабла получал. М-да. Тяжелый случай. Даже удивительно, как я не разглядел в тебе это дерьмо сразу. Весь этот человеческий убогий примитивизм.

– Не говори так, – воскликнула Оля, – ты сам не лучше! Ты говорил, что станешь магом, что у нас все образуется. Будет крутая квартира, машина, куча интересных дел, а что в итоге? Два года ты сидишь на моей шее! Мы снимаем эту квартиру на мои деньги! Ты ешь на мои деньги!

– И трахаю я тебя тоже за твои, – усмехнулся я. – Кончай этот карнавал. Мы уже все давным-давно обсудили. Тебя все устраивало, но вот очередной гормональный срыв – и погнали. Или это на тебя Никита так действует? Снова цветы подарил да в кафешку сводил, да? И поплыло девичье сердце…