Мастер спорта в догонялки

Да и не солидно, неверное, деятелям столь серьёзной конторы, лично разъезжать по всяким там алкогольным «малинам» и прочим, служащим прибежищем маргиналов, «блат-хатам».

Ответом на грозный призыв облечённого нешуточной властью сотрудника нашей советской прокуратуры была… первозданная тишина. Никто не спешил, быстро семеня и гулко топая, отворять двери. И, именно поэтому, процедуру пришлось повторить ещё один раз. А затем, начавший терять терпении сотрудник юстиции, обернулся и недовольно взглянул на «хозяина этой земли», старшего лейтенанта. Мол, «что делать будем»?

Тот, скорчив кислую рожу, индифферентно пожал плечами и даже, немножко попятился. Мол, «вы эту кашу заварили, вам и домино в руки».

Поняв, что не встретил понимания, деятель из прокуратуры, не терпящим возражения тоном, скомандовал Познякову.

— Пусть ваши ребята сломают дверь.

— Основания? — Явно не желая наживать на собственную жопу лишнего геморроя, моментально парировал тот. — Да и вообще… В таких случаях, нужно вызывать представителей ЖЭУ…

Понимая, что в конкретно этой ситуации он не прав, прокурорский не стал настаивать. И лишь, выражая недовольство от непредвиденной задержки и напрасно потерянного времени, еле слышно топнул, обутой в до блеска начищенный туфель, нижней конечностью.

Так как мы с Василием стояли на половину лестничного пролёта ниже, да и вообще, согласно сложившейся «табели о рангах» занимали самое, что ни на есть подчинённое положение, то участия в дискуссии не принимали.

Я так, вообще, отвернулся и уставился в расположенное горизонтально, прямоугольное окно.

В самом деле… Анекдотическая ситуация получается. Шестеро серьёзных людей собрались, чтобы задержать, то ли подозреваемого в убийстве сожительницы а, может, просто жертву чудовищного оговора, местного алкоголика. А им, таким важным и сердитым, попросту не открывают дверь.

Игнорируют, можно сказать, представителей власти. Нанося урон престижу и плюя в самую душу социалистической законности.

К счастью для всех, этажом ниже защёлкали замки и в приоткрышуюся щёлку высунулась седая старушечья голова.

— Спят они, ироды проклятые! — Поставила всех в известность она. И, пылая явно недобрыми чувствами к таким беспокойным соседям, доложила. — Всю ночь гулеванили, сволочи. И откуда только деньги берут! — Осмелев, наша добровольная информаторша, вышла на площадку и принялась жаловаться. — Сами бухают, а три рубля, что Лёнька месяц назад одолжил, так и не отдают!

— Здравствуйте, Марфа Ивановна. — Как знаток местных аборигенов, участковый выступил на передний план. — Так с кем, вы говорите, всю ночь пьянствовал ваш сосед Леонид Пескарёв?

— Так, с Ванькой Барановым и этим, что надысь с ЛТП вернулся, Лаптем. — Исправно все расклады стоящая на страже общечеловеческих ценностей, бдительная Марфа Ивановна.

— Понятно. — Резюмировал старший лейтенант и, пользуясь случаем, сбежал по лестнице и обратился к пенсионерке. — Марфа Ивановна, можно я от вас позвоню? И, предупреждая ненужные и вопросы, поспешно добавил. — В ЖЭУ.

— Надысь? — Повернулась в сторону старшего лейтенанта правым ухом старушка. — Кудысь?

— В жилконтору. — Незаметно вздохнув, терпеливо объяснил въедливой бабушенции участковый. — Нам с Леонидом Пескарёвым срочно побеседовать надо, а он, видите, не отрывает.

— Так пьяный патаму шта. — Выдала очевидное предположения престарелая помощница милиции. — Говорю же, зеньки залил, и дрыхнет. — И тут же, уловив основной посыл в речи старшего лейтенанта, пытливо взглянула на него выцветшими глазами. — А в домоуправу вам зачем?

— Так, слесаря вызвать. — Спокойно и, явно «поймав» неторопливую и умиротворённую волну, на которой нужно общаться с маленькими детьми и доживающими свой век представителями старшего поколения, сказал участковый. И, не дожидаясь следующего, очевидного вопроса, типа «зачем вам слесарь», пояснил. — По закону, дверь ломать мы не имеем права. А так, вызовем рабочего и он, быстро и аккуратно вскроет замок.

На секунду задумавшись, Марфа Ивановна поправила причёску и, хитро взглянув на всю нашу, по правде сказать, начавшую терять терпение компанию, победно возвестила.

— Так, не вызовете!

— Почему же, Марфа Ивановна? — Закатывая глаза и, поинтересовался «хозяин этой земли». И, подпустив немножко иронии в голос, съязвил. — И вообще, откуда, простите пожалуйста, у вас такая всеобъемлющая осведомлённость?

— Так Лёнька и есть слесарь. — Заулыбалась Марфа Ивановна. — Так что, вам нужно сначала его разбудить, а ужо потом он вам замок-то и вскроет!

«Бинго»! — Чуть ли не в голос заржал я.

Круг замкнулся, а куча, прибывшего выполнять свой служебный долг и облечённого властью народа, споткнулась о такую вот, простую и незатейливую, «се ля ви».

— И всё же, можно я от вас позвоню. — С поистине ангельским спокойствием, ещё раз попросил участковый.

— Да, пожалуйста. — Развернулась Мафа Ивановна и скрылась в своей квартире. — Только, бестолку всё это. — Донёсся до нас её, слегка приглушённый голос. — Говорю же вам, слерарёв в управе больше нету.

Дверь участковый не закрывал. Так что мы все были свидетелями его разговора с диспетчером ЖЭУ. Ну, по крайней мере, части озвученной им лично.

— Всё так. — Через полторы минуты, оповести он всех, аккуратно закрывая за собою дверь. — Пескарёв, как мне сказали, «на вызове». А других специалистов подобного рода в управлении нет.

— Я же вам сразу сказал, ломайте дверь! — Снова взял в свои руки бразды правления работник прокуратуры. И, видя совсем неодушевлённое выражение лица Познякова, скрепя сердце, добавил. — Под мою ответственность!

— Коля, Вася! — Кивком головы подозвал нас наш непосредственный начальник. — Давайте, что ли…

Видно было, что участвовать в этом, если можно так выразиться, беспределе, майору нисколько не улыбается. Но и затягивать мероприятие из-за такого, в сущности пустяка, как зарытая спящим алкоголиком дверь, тоже не хотелось.

Будучи младшим, как по возрасту, так и по званию, да и вообще, так как моё имя прозвучало первым, я взбежал по лестнице и, взявшись за ручку, «пошатал» хлипкое дверное полотно.

Сделанная «из говна и палок», то есть, простите, из тонких, в сущности реек, обитых древесноволокнистой плитой, дверь не представляла серьёзной преграды.

И выносилась, если можно так выразится, «с полпинка».

Но вот просто так, за здорово живёшь, причинять ущерб, какой-никакой, а всё-таки частной собственности, мне почему-то не хотелось.