Мастер Ядов

— Ну это как посмотреть, малыш. — ехидно оскалилась воображаемая подруга.

А я вот обиделась. На всех и сразу. Гордо задрав подбородок и держа спину идеально прямо, я обошла невоспитанного грубияна, проигнорировала темную магию и ушла. У меня праздник впереди!

А я две с половиной тысячи лет не была на праздниках.

— Ну куда ты побежала? Женщина, стой! Давай поговорим. — поспешил следом молодой господин, а я сделала вид, что мне мерещится не один человек, а два. — У меня к тебе столько вопросов!

— А чего он такой бодрый? — подозрительно спросила Тан, витая подле мужчины.

Передозировка смородины, маленькая тьма. И никаких побочный эффектов. Ну… кроме большого количества вопросов, как мы видим. Чинно ступая по опавшей листве, я подошла к своему котлу и перемешала отвар. Да, готово, можно снимать. Мир вспыхнул тысячами иероглифов, а я приготовилась призвать лианы, как меня вдруг… дернули за руку.

— У нас серьезный разговор, малышка. — глядя мне в глаза и крепко удерживая за запястье, молвил молодой господин.

— Вы что себе позволяете, господин Дорн? — сурово спросила я.

— Ой, нет. У нее снова бровиный съезд случился. Сейчас будет нотации читать. — пожаловалась любопытному белому кончику хвоста Тан. Хвост тот игриво выглядывал из-за ножки стола и старался не шуршать, подбираясь к мужской ноге, обутой в дорогой ботинок.

— Думаете, — продолжила я, в процессе речи горделиво задирая подбородок и свысока глядя на мужчину, — если вы узнали пару фактов из моей биографии, то теперь имеет право хватать честных барышень за руки? Смею напомнить, что я не только не являюсь преступницей, но еще и спасла вам жизнь. Как честный и благородный мужчина вы должны чтить законы, предков, а так же следовать этикету как в жизни, так и на поле боя. Следуя правилам и развивая в себе добродетели…

— Дыши глубже. — отпустив руку и схватив меня за щеки, серьезно молвил господин. Губы его подрагивали от едва сдерживаемого смеха, а глаза блестели, будто я ему забавную историю тут рассказывала! — Дышишь? Хорошо дыши. Ты снова на сову похожа стала, знаешь? Такая милая, слов нет. Буду называть тебя Совушкой. Моргни, если согласна. Если не согласна, не моргай.

— Это че такое?! — раздался позади грозный голос Веренея. Огромный и шумный как медведь, он вышел из леса на нашу полянку перед домом и застал эту возмутительную сцену.

Но мне сейчас было совсем не до нашего кузнеца. Я была до глубины души шокирована неприличным поведением молодого господина, который продолжал держать в руках мое лицо и чему-то умиляться. С опозданием голову посетила мысль, что надо сделать шаг назад и разорвать дистанцию, сбросить с себя чужие руки и высказать все, что я по этому поводу думаю. Раньше, чем я успела что-то предпринять, молодой господин сам отпустил мое лицо, за талию дернул на себя, крепко прижимая к груди, и, глядя поверх головы, спросил кузнеца:

— Твое какое дело?

— Я за ведьмой пришел. — нахмурился Вереней, опуская голову и сверля молодого господина недобрым взглядом исподлобья. Он еще не совсем понимал, свидетелем чего стал, но предчувствие у него было недобрым.

— Занята она. Проваливай. — в тон ему ответил господин Дорн.

— Сам проваливай, чужак. — зло процедил кузнец, начиная закатывать рукава, и тяжело зашагал в нашу сторону. — Это наша ведьма. И сейчас она пойдет со мной на праздник.

— Гррр… — раздалось на полянке тихое и угрожающее. Мои ногти и волосы стремительно темнели и увеличивались в длине, глаза становились большими и черными, кожа оливковой, а два острых клыка показались из-под верхней губы.

— Ой. Это че такое? — остановившись, изумленно посмотрел на меня Вереней.

Господин Дорн немного отклонился назад, рассматривая то, что прижимал к себе так неосмотрительно, но увиденным если и впечатлился, то вида не подал. Весело хмыкнув, он пальцами почесал мою макушку и едко ответил кузнецу:

— Саблезубая сова. Не видишь, что ли?

— Блииин, — восторженно простонала Тан, прильнув к его плечу с другой стороны, — он такой крутой. Я тащусь просто. Давай его себе оставим?

— Гррр… — снова раздалось тихое рычание, а деревья взволнованно зашумели.

— Ты ей не нравишься, кажется. — выдал экспертную оценку господин Дорн, доверительно сообщая о ней Веренею. Вереней, не будь дурак, все понял и поспешил раскатать рукава обратно, спиной отступая к лесу.

— Ладно. Нет, так нет. — пошел на попятную кузнец, настороженно глядя на неподвижную фигурку в руках чужака. — Я ж не настаиваю. Как сможет, так пусть и приходит. Там просто Митрон, староста наш, просил узнать, готово ли от похмелья зелье. Ну, я пошел.

— Фтоять. — раздалось зловещее над лесом. Ну или почти зловещее. Клыки сильно мешали говорить, все еще ощущаясь сильно инородными предметами во рту, а плечи молодого господина дрогнули. Увы, не от ужаса. Я зло сбросила его руку и отошла в сторону.

— Фот это зелье, гофподин Ференей. — ткнула я пальцем в котелок, все еще висевший над костром. — Забирайте.

— А, м, хм, хорошо. — почесав щеку, лоб, затылок и бедро, все-таки ответил не очень смелый кузнец. Крадучись, он подошел к костру, достал из-за пояса тряпку, которую во время работы всегда носил при себе, а после одной рукой ухватился за ручку котелка и легко снял его с треноги. Отойдя немного подальше, он все-таки спросил: — А праздник?

— Не ф этот раз. — недовольно зашипела я. — Передай гофподину Митрону, фто меня некоторое фремя не будет ф дерефне. Когда фернусь, я к нему сама приду.

— Ты куда-то уходишь? Надолго? — уточнил Вереней, крепко сжимая заветный котелок.

— Нефколько дней. Мофет, недель. — растопырив пальцы, чтобы не порезаться о собственные ногти, ответила я. — Фелье от похмелья принимать беф фанатифма. Пять капель на одного фелофека. Дейфтфует ферез пятнадцать минут. Запомнил?

— Запомнил, ведьма. Спасибо. Бывай. — кивнул кузнец и лихо побежал через кусты в чернеющую даль.

— А как же праздник? — хором спросили темная магия и молодой господин.

Я медленно повернулась к ним, рассерженно скрежеща зубами. Казалось бы, в подобном случае инстинкт самосохранения должен подсказать людям, что лучше близко не подходить, но это был явно не наш случай. Промозглый осенний ветер взметнул ввысь опавшие листья, а солнце вдруг скрылось за одиноким облаком. И даже несмотря на то, что монстр я шепелявый, эмоции были переданы верно:

— Мудрость фекоф глафит, фто нефелательное дело тем скорее факонфится, фем быфтрее оно нафнется. Теперь, когда фы фнаете, кто я такая и фто я не Милайла, я могу отпрафиться ф путь и спасти того челофека, ради которого фы сюда заяфились. А когда фсе закончится, мы с фами больфе никогда не уфидимся! И не дай фам боги ефе хоть раз до меня дотронуться!