Мастер Зеркал Книга II

Наконец я сократил дистанцию, и теперь мог нанести удар. Я направил в лезвие глефы несколько жгутов энергии ци, которые полоскались в пространстве в непосредственной близости от меня, для того, что бы увеличить пробивную способность своего оружия. Ну вот, всё готово.

Я нанёс в грудь опирающегося на дуб рыцаря сильный колющий удар. В этот же миг паладин запустил в меня свой молот. Я понадеялся на то, что у меня ещё сравнительно крепкий щит, да и, если честно, то и уклониться толком не успевал, слишком быстро всё произошло. Моя глефа со скрежетом преодолела сопротивление кольчуги и вошла глубоко в тело рыцаря. А его зачарованный молот перегрузил мой щит, который с печальным звоном исчез, и продолжил свой полёт по направлению к моему лбу. Я дёрнул головой, что бы убрать из-под удара голову, но этого оказалось недостаточно. Тяжелый молот, хоть и вскользь, но задел мой череп.

И свет в моих глазах погас.

Глава 19 — долгожданная встреча

Как же голова-то болит… Я осторожно приоткрыл один глаз. Лучше бы я этого не делал. Слабый свет, упавший на сетчатку, придал энергии болевым импульсам, регулярно пронзавшим мою многострадальную голову, и я опять закрыл этот проклятый глаз. Боль стала несколько терпимее. Но, главное-то я успел увидеть.

Зайка, умница моя рыжая, выбралась таки на свет, утянула мою тушку под раскидистое дерево, уложила на кучу свежего душистого лапника. Укрыла плащом и даже под голову чего-то положила. И сейчас с деловым видом мародёрствует, ловко избавляя от материальных ценностей тела рыцарей, геройски павших при исполнении служебных обязанностей во славу Святой Церкви. Им они теперь всё равно без надобности, на небесах-то, ну, а мне ещё сгодятся.

— Зайка… — натужно прохрипел я, — ты законтролила этих ревнителей веры?

— Лежи уже, — раздался смеющийся голос, — всех победил, превозмог, а теперь отдохни. На лаврах почивать не получится, нет у меня лавра. Будешь на лапнике почивать, уж чем богаты…

— Издеваешься над раненным, да? — говорить было тяжело, каждое слово рождало волны боли, которые так и норовили затопить мой хрупкий разум. Но и молчать я не мог, когда надо мною так вот безнаказанно издеваются, — отомщу ведь, — я рассчитывал произнести эти слова злодейским шёпотом, но получился какое-то невнятное пришепётывание. Эк меня приложило-то…

— Ну, не могу удержаться, — хихикнула демонесса, — лежишь тут, как тюфяк, охаешь, страдаешь… Герой-любовник, гы…

— Злая ты, — подпустив в голос горечи сказал я, — дай лучше мне из правой седельной сумки большую красную бутыль…

Демонесса уже через три минуты вложила в мою ладонь испрашиваемую ёмкость.

— А что там у тебя за пойло-то? — поинтересовалась она, — забористое?

— Это не пойло, — обиженно ответил я, — это эликсир, стимулирует и повышает регенерацию, тонизирует…

Я нетвёрдой, дрожащей рукой поднёс к губам горлышко и сделал несколько глотков. Бутылочное стекло негромко стукнулось о зубы и мятно-ментоловая жидкость пролилась внутрь освежающим потоком. Теперь расслабиться, полежать минут десять с закрытыми глазами, и станет полегче. Наверное. По крайней мере, я на это надеюсь.

Брал я этот эликсир у одного из лучших алхимиков Фиуссы. Старик уж очень его нахваливал. Да, и денег содрал, мама не горюй. Вот и посмотрим, насколько правдива была его реклама…

Осторожно открыл один глаз. Как это ни странно, но голова почти перестала болеть. Так, теперь только лёгкая мигрень, не более. Я неуверенно приподнялся и сел, опираясь спиной о ствол дерева. И да, вы знаете, почему я открывал один глаз? Просто второй заплыл так, что открыть его было нереально. Вся левая сторона головы, это одна сплошная гематома. Прощальный подарок паладина, Хорошо то, что вскользь, и хорошо то, что укрепление костей уже почти завершилось. Иначе не выдержал бы мой череп такого испытания.

Ну, полежали, отдохнули, и надо вставать. Зайка собрала все кошельки, ювелирку и вообще, выгребла всё из карманов покойничков и сложила в кучку около меня. Я не стал пока отвлекаться на разбор и сортировку этих вещичек. Доберусь до «Приюта беглеца», там с Ануэн и поковыряемся в этом богатстве. Закинул всё в сумки.

Теперь я, кряхтя и охая, тоже включился в работу, и освободил покойничков от уже ненужных им доспехов и оружия. И тут я вспомнил. Лошадка то моя, того, приказала долго жить. И я обратился к Зайке.

— Рыжик, ты, я надеюсь, к рыцарским лошадям не подходила? — и вопросительно посмотрел на демонессу.

— За кого вы таки меня держите? — она ответила вопросом на мой вопрос, пародируя манеру разговаривать рассеянного по всем мирам народа потомственных торговцев и ростовщиков, как это у них, у этих торговцев, принято, — я же знаю, что в лучшем случае они разбегутся при моем появлении, а в худшем постараются меня затоптать. И зачем мне нужна такая радость, — она с улыбкой посмотрела в мой единственный открытый глаз, — я вас спрашиваю?

— Издеваешься, — констатировал я, — над немощным. Нехорошо это, однако.

Но то, что она мне сказала, меня несколько обнадёжило. Если лошади не разбежались, то есть шанс, что хоть парочку из них мне удастся поймать и вынудить к сотрудничеству. На одной сам поеду, а на вторую навьючу всё боевое железо, что мы с новопреставленных рабов божьих поснимали.

Но, перед тем, как идти к лошадям, надо было ещё немного подлечиться, так как там может потребоваться физическая активность. Я активировал свой продвинутый медицинский артефакт и приложил к пострадавшей щеке. Гематома и опухоль сошли прямо на глазах, оставив после себя только нездоровую желтизну. И глаз открылся. Наконец-то я почувствовал себя относительно полноценным, с двумя глазами и окончательно избавившимся от головной боли.

При моем приближении лошади забеспокоились, начали тревожно ржать, храпеть и пытаться освободиться. Три здоровенных коня тут же сорвались с привязей и, хрустя подлеском, умчались куда-то в глубину леса. Ну, я этого и ожидал. Рыцарских коней, как правило, обучают так, что они только хозяина к себе и подпускают, ну и прислугу хозяйскую. Да и ладно, я не на них рассчитывал. Пусть ими теперь волчары местные занимаются.

Те коняшки, что мне были нужны, они остались. Это были покорные своей нелёгкой судьбе вьючные лошади с бесконечно печальными глазами и унылыми мордами.

Ещё пара часов ушла у нас с Зайкой на то, что бы собрать всё, что имело смысл увозить, включая припасы, которые запасливые паладины притащили собой. Потом, отправив Зайку в пространство кольца, я в одиночку навьючил всё добро, которого оказалось неожиданно много, на лошадей, и отправился в путь, взгромоздившись на самую легко нагруженную лошадку.

Дальнейший путь прошёл на удивление спокойно, и к вечеру следующего дня мой маленький караван уже входил во двор придорожного трактира «Приют беглеца». Ануэн ещё не было, и я занялся тем, что организовал продажу всех ненужных мне трофеев. Хоть мне и не очень нравились бегающие глазки трактирщика, пришлось использовать его полукриминальные связи с подозрительного выглядящими перекупщиками и лошадиными барышниками. Но, так или иначе, а я таки превратил всё доставшееся мне в нелёгком бою имущество в деньги, которые осели в моём большом кожаном мешке, где уже и так звенело немало золотых кругляшков.