Мастер зверей. Бог грома. Бархатные тени

19

— Да, Мэмми Плезант. Но вы говорите так, словно знаете ее…

Я уловила некую испытующую ноту в этом утверждении, в остальном прозвучавшем, скорее, как вопрос.

— Знала, но давно, еще до войны. Мой отец был аболиционистом, он ненавидел рабство. «Королева Индии» иногда тайно перевозила беглых рабов. Она звалась тогда миссис Смит и помогала переправлять таких беглецов. В первый же мой день в Сан-Франциско она увидела меня и прислала письмо, предлагая обратиться к ней, если я окажусь в беде.

Он кивнул.

— Да. Теперь я знаю, что ей и ее людям было известно о Д’Лисе и его планах. Поэтому ей необходимо было связаться с вами, чтобы обеспечить наблюдение за Викториной. Мэмми Плезант — женщина сильная, именующая себя «Королевой вуду». И в таком качестве она не собиралась отказываться от влияния на Д’Лиса. В верованиях вуду, как мне говорили, вся власть принадлежит королеве, а любой жрец ей подчинен — так почему бы не Д’Лис? Но с Викториной, как с соперницей — это другое дело.

Ален словно складывал китайскую головоломку, кусочек к кусочку. При всех ее разговорах о долге перед моим отцом (что вполне могло быть искренним, и я не сомневаюсь, что она бывала абсолютно честной, когда это не противоречило ее целям), миссис Плезант имела основательные причины желать подчинить себе Викторину. И если бы я послушала ее, я тоже стала бы одной из пешек в ее игре.

— Преследуя Д’Лиса, мы ворвались в «Петух» сразу после того, как вас оттуда увезли. Сели рассказала всю правду, когда капитан Лейз слегка на нее надавил. Он мог стереть ее в порошок, и она это прекрасно знала. Но люди Д’Лиса, должно быть, скрывавшиеся поблизости, нашли его на улице оглушенного, почти мертвого. К тому же они добрались до Викторины и освободили ее, когда миссис Плезант вызвали к Лэнтинам.

— Я думала, что убила его… Д’Лиса, — тускло сказала я. Прежний ужас вновь окутал меня, словно окровавленный плащ.

— Я бы сам это сделал, если бы мог до него дотянуться! — Мрачность Алена заставляла в это поверить. — К несчастью, на Берегу было два притона. Мы разделились. Лейз и его люди направились в главный, а я был на пути к другому, когда встретил Уиккера и он рассказал мне о том, что видел. Они вместе с Ковенсом пытались освободить вас, но были избиты громилами Бесси. Фактически только мое появление с двумя полицейскими Лейза предотвратило убийство. Уиккер побежал за своей командой, а я отыскал окно. Потом… после того, как я спустил вас на улицу, парни Бесси всем скопом напали на меня. Когда я отбился от них, вы исчезли.

— Они поджидали… Люди Д’Лиса… И чем-то одурманили меня…

— Эти проклятые наркотики! Еще раньше они так же захватили одного из наших людей. Однако Амели рассказала нам о ранчо, хотя точно не знала, где оно находится. Мы потратили на поиски больше половины дня и едва не опоздали. Когда мы вошли и увидели… — он крепко сжал мою руку.

— Вы отослали их… Викторину и Д’Лиса.

Черты его индейских предков вновь проступили на его лице, и я уже знала, что под этой маской скрывается ярость, которой не позволяет выплеснуться лишь величайшее усилие воли.

— Они уехали. Хотел бы я заставить их страдать за все, что они сделали и собирались сделать. Но для суда у нас было мало доказательств, намерения же не есть действия. Если бы мы постарались их добыть, они могли бы погубить и невинных людей. Думаете, я бы допустил, чтобы вы, Тамарис, давали перед любопытствующей толпой показания о том, что с вами делали?

Представив нарисованную им картину, я содрогнулась и телом, и душой. Ален, должно быть, уловил мое движение, как ни слабо оно было, потому что осторожно положил руку на мои судорожно стиснутые ладони.

— Нет, нельзя было позволить, чтобы они в своем падении увлекли за собой и других. Когда я увидел Викторину, она была словно одержимая дьяволом. Я почти поверил в старые сказки о демонах, принимающих обличья прекрасных женщин.

— Но она больше не сможет причинить вам вреда? — осмелилась я поинтересоваться.

— Нет, благодаря двум отважным женщинам.

— Миссис Билл? — предположила я.

— Откуда вы узнали о ней? — быстро спросил Ален.

— Совершенно случайно. И я никогда не повторю того, что слышала.

— Она будет благодарна вам за молчание. За ошибки юности она заплатила страданиями, многократно превышающими их. Когда она вышла замуж за моего отца, она была очень молода и, как я впоследствии узнал, сделала это не по своей воле. Брак был заключен по желанию семьи, как это часто бывает во Франции, хотя она любила другого. Она ненавидела эту страну и, насколько я могу припомнить, боялась моего отца. Он не принадлежал к людям мягкосердечным и был слишком поглощен своими деловыми проектами. К тому же, он ее осуждал за легкомыслие, и пытался перекроить ее по образу моей матери, представлявшей собой совсем иной тип женщины. Результат оказался плачевным, как и следовало ожидать. Но как много обвинений было возведено на нее по ошибке, я узнал лишь когда миссис Билл пришла ко мне, чтобы предоставить мне право пресечь любые притязания Викторины. Она обладает огромным мужеством: ведь она была уверена, что я буду к ней так же безжалостен, как отец, и ей придется снова пострадать за свое прошлое.

Я могла только порадоваться за несчастную женщину, виденную мной у миссис Плезант. И еще больше — за то, что Ален оказался таким, каким есть.

Итак, теперь история была рассказана полностью. Но зачем он последовал за мной? Только чтобы рассказать ее? Точно так же он мог бы изложить все и в письме.

Раздался свисток парома — мы причаливали. Пришло время попрощаться, причем с твердостью, исключающей любые дальнейшие отношения между нами. Я встала, плотнее закутавшись в плащ. Солнце уже село, дул холодный ветер, сравнимый с ознобом, охватившим мое сердце. Неужели я больше никогда не согреюсь? Печаль со временем минет, но есть нечто, с трудом забываемое как рассудком, так и чувствами.

— Меня ждет Тереза. Вы были очень добры…

Я старалась подобрать формальные слова — слова, которые со всей скучной правильностью убедили бы его в моем отчуждении, — чтобы доказать ему: он ничего мне не должен.

— Куда вы собираетесь ехать? — Он встал между мной и выходом, словно часовой в узилище.

— Обратно на Восток.

— В Эшли-Мэнф?

— Возможно.

Ален покачал головой.

— Думаю, нет. Вы не сможете больше служить образцом леди-наставницы, Тамарис.

Удар был так внезапен, так жесток, что я не сразу смогла поверить, что слышу это от него. А поверив, застонала как смертельно раненое животное.

— Что с вами? — Он снова схватил меня за руку и крепко сжал. Затем оглянулся на толпящихся вокруг нас пассажиров, спешащих на пристань. — Нам нельзя здесь оставаться. Слишком много народу… идем!

У меня не было сил противостоять ему, и он потащил меня за собой, прежде чем я успела возразить. В мгновение ока я оказалась в экипаже, и уже оттуда увидела, как Ален разговаривает на пристани с Терезой. Она повернулась и поднялась на палубу парома раньше, чем я успела ее окликнуть, оставив нас с Аленом одних. Он перекинул мой саквояж кучеру, а сам уселся рядом со мной.