Мастер

Сама же Третий Инквизитор спешно переоделась и, выскочив на улицу, приказала экипажу ехать прямиком к Твердыне-на-семи-холмах. Сейчас она была готова на все, чтобы добиться поставленной цели – выбить у Императора еще людей. Тогда заготовленная ловушка захлопнется окончательно и у дочери Наместника Шестого Предела попросту не останется шансов.

Глава 7

Юти невероятно раздражали люди, которые всегда все знали наперед. Более того, в итоге постоянно оказывались еще и правы.

Справедливости ради, за всю свою недолгую, но довольно богатую на события жизнь, такого человека Одаренная встретила лишь однажды. При одном лишь взгляде на него закипала кровь, при звуке скрипучего голоса ее словно саму резали на части, а от его ужасных привычек девочку передергивало.

Однако именно он и стал ее наставником. Хотя как в первый месяц, так и сейчас, продолжал заниматься тем, что у Ерикана лучше всего получилось – бесить Юти.

К примеру, сказал, что плечо скоро пройдет – так и вышло. Одаренная даже почти забыла о неприятном приземлении на мостовую.

Или вот предупредил, что Агор подставит их, так не прошло и нескольких часов, как его опасения оправдались.

Захотел оказаться у Бойцовских арен, именно там они теперь и находились. Ну, или совсем рядом. Перемазанные в саже, одбуваемые вовсе не теплым весенним ветерком, медленно пробирались к конечной цели. Которую, само собой, знал только Ерикан, а никак не Юти.

И ведь подобное происходило каждый день. Старик со своими неизменными насмешками предрекал разную несуразицу, которая после сбывалась. Будто Аншара на пару с наставником только и занимались тем, что придумывала разные штуки для выведения Юти из себя. Хорошо, что Одаренная научилась контролировать свой гнев или в крайних случаях давать ему выход, не направляя на учителя.

Вот и сейчас тонкая рябь прошла по мостовой, заставляя камни дрожать, а песок и грязь, скопившуюся между них, мелко подпрыгивать. Вроде мелочь, но на душе стало чуть полегче.

– Не шуми, – буркнул учитель с закрытыми глазами, устроившись за телегой с углем.

Так он сидел уже минуты две. Раньше бы Юти подумала, что старика попросту сморило. Кто знает, сколько он опять выпил за ужином? Однако теперь Одаренная понимала – Ерикан либо слушает, либо концентрируется на чем-то ей еще неведомом.

– Что будет с Амрини? – задала девочка вопрос, который беспокоил ее, как только они в очередной раз спаслись бегством.

– Не волнуйся за ростовщика. Думаю, он перестраховался и продал нас анонимно, через кого-либо чужого. Если бы все выгорело, то Агор явился бы в секретариат Императора и заявил, что имеет прямое отношение к поимке преступников. В нынешней ситуации, думаю, на него не выйдут. Старик хитрый и умный, он умеет играть в эту игру, зная несколько ходов вперед.

Юти чуть не ляпнула: «Как и ты?». Однако вовремя прикусила острый длинный язычок. Ерикан бы точно не обиделся, а она бы показала свою несдержанность. Если поступок не производит никакого положительного эффекта, то зачем вообще его совершать?

– Я имела в виду Фламель, – негромко произнесла Одаренная.

– Не переживай, пока жив отец, с ней ничего не случится. Думаю, у нее было бы большое будущее в Империи, если бы она могла вовремя закрыть рот. Хотя, для многих женщин это непосильная ноша.

Ерикан говорил медленно, не открывая глаз, а на лице его скользила блуждающая, словно случайно забредшая сюда улыбка. Юти не понимала, издевается ли он над Фламель, над ней лично или над всеми женщинами мира. Одинаково хорошо подходил любой из этих вариантов.

– Долго мы здесь будем сидеть? – спросила она.

– Пока один молодой и красивый лейтенант не захочет перейти через мост.

Разгадка туманной фразы Ерикана Юти пришла лишь спустя четверть часа. Когда костяшки пальцев на руках побелели от холода, нижняя губа примерзла к зубам, а щеки стало ощутимо покалывать. Одаренная кляла Конструкт, с его влажным и мерзким климатом, Ерикана (что делала вообще при каждом удобном случае) и свою несостоятельность. Какой она воин, если не может выносить все тяготы жизни?

Гулкие шаги заставили на мгновение забыть ее все невзгоды. А стоило выглянуть из своего укрытия, как Юти вновь осознала, насколько сильно ее раздражает, когда Ерикан все предрекает наперед.

По мостовой, во главе довольно немногочисленного патруля, действительно широко вышагивал молодой лейтенант стражи с торчащими, будто паруса на пузатых джонках, ушами. Хотя, справедливости ради, было в этом военном нечто неуловимо притягательное, что, наверное, и можно назвать красотой. Пусть нестандартной, не прилизанной, к которой привыкло большинство.

Одаренная заметила, что офицер, впрочем, как и его люди, куда-то торопятся. Они чуть ли не бегом пересекли каменный арочный мост через канал и растворились во тьме. Ночь поглотила их без остатка, вместе с запахами, звуками и очертаниями.

– Вот теперь пойдем, – поднялся на ноги Ерикан. Причем говорил наставник свободно, своим нормальным голосом, на таясь и не прячась.

– Мы столько ждали, чтобы они ушли, – бурчала Юти, пытаясь растереть пальцами нижнюю губу. – Могли бы пройти сквозь них, как нож сквозь масло. Даже не убив.

Последнюю фразу она уже торопливо добавила, заметив снисходительный взгляд Ерикана, обращенный к ней.

– Когда шмель садится на пояс воина, только тогда тот понимает, что не все в мире можно решить с помощью насилия, – назидательно ответил наставник. – Тем более я бы хотел обойтись без лишнего внимания.

Они шли мимо небольших бойцовых ям, где устраивали состязания для бедных горожан и гостей Конструкта. Одна из таких сейчас была по правую руку от Юти: вырытая в земле, утрамбованная арена с окружающими ее деревянными помостами и разрисованным изображением зверя на криво сбитом щите. В народе так и говорили: «Сегодня у Льва будет бой» или «На Хорьке сойдутся в кулачном бою трое на трое».

Таких бойцовых ям было великое множество, разных размеров, форм и вместительности трибун. Однако они лишь окружали главный амфитеатр, выстроенного из самого крупного камня в Семиречье, подготавливая зрителя неискушенного к тому моменту, когда на основной арене Империи сойдутся на смерть великие гладиаторы.

Воин-мастер одновременно против претендентов на обруч, егери и пойманная оскверненная тварь, а если повезет, то и схватка чести двух Воронов. Главный песок самой большой арены в Империи (хотя глашатай заявлял, что и в целом мире) видел на своем веку много разной крови, какие только ноги не ступали на него и какие-то только спины не провожал он до холодного камня лабиринт гипогея.