Мастер

– Я хочу помолиться с тобой в последний раз. Напомнить одну историю.

Юти ничего не сказала. Ей было противно произнести хоть слово, чтобы ответить Ерикану. Правда, как оказалось, тому и не нужно было разговаривать с девочкой.

– И когда пришла Аншара во дворец к Королю Королей, который сказал ей: «Отныне ты будешь служить мне, как служит солдат, сапожник, плотник, мясник, ткач, торговец и портной. И Аншара склонила голову. «Я буду служить тебе, ровно так, как служу и солдату, и сапожнику, и плотнику, и мяснику, и ткачу, и торговцу, и портному. Потому что я принадлежу всем и не принадлежу никому. Ибо теперь я Король Королей, пусть трон мой пуст, корона потеряна, но и ты отныне лишь паства моя. Платье твое красно, как кровь. А алый цвет сулит невзгоды».

Ерикан замолчал, склонив голову и едва коснувшись своей «лодочкой» рук Юти. Тогда как девочка будто пробудилась от долгого сна. Все внутри нее затрепетало, как птица, только запертая в клетку, что бьется о прутья и не может примириться с заточением.

Потому что она знала наизусть «Пленение благочестием», стих, пересказывающий тот самый разговор Аншары с Иеронихом. Называемым не иначе, как Король Королей. А еще Юти помнила и могла поклясться чем угодно, что в том стихе не было ни слова про красное одеяние правителя и присказку, которую знали только она и отец.

«Алый цвет сулит невзгоды» – вновь прошелестело у нее в голове голосом тихого призрака.

– Ты умная девочка, – после долгого молчания произнес Ерикан. – Иди к началу всего, в этом смысл. Пусть у тебя все получится.

Дверь закрылась за учителем, а Юти осталась в крайне встревоженном состоянии. Словно все произошедшее прежде оказалось глупым миражом, вуалью, которой пытались накрыть голову Одаренной. И теперь наконец сняли.

Ерикан не случайно поведал ей именно этот стих. Меньше всего он походил на молитву. Аншара пришла во дворец к правителю, облаченному в красное одеяние, к Королю Королей. И разрушила его власть, став одновременно подданной и вместе с тем не приняв его волю.

Идти к началу всего. К Аншаре? Нет, это немного не то. Надо понимать слова учителя в более приземленном смысле.

Слабая догадка родилась в голове Юти, и девочка вместе с тем испугалась своего предположения. Что, если она все неверно истолковала? Что, если Ерикан говорил совершенно о другом?

Заскрипели петли, отворяя дверь в новый для Одаренной мир. Нервы девочки оказались так расшатаны, что она едва не закричала от этого ужасного звука. И торопливо погасила кольцо разума, все это время горевшее на пальце.

На пороге стояли три буробалахонные женщины, будто бы существа совсем без лиц, мыслей и намерений. Нечто, исполняющие лишь волю Красной Вдовы и являющиеся ее отростками, словно корни, являющиеся только продолжение дерева.

– Пора, Сестра, – сказала одна из них. – Вскоре луна взойдет на небосвод.

Юти кивнула, сделав шаг вперед и поняв, насколько неудобно ее новое одеяние. Одаренную и раньше интересовало, зачем женщины носят жутко обременительные для ходьбы и езды верхом платья, тогда как штаны и сапоги не в пример лучше.

– Сестра…

Девочка обращаясь одновременно к той Вельде, которая с ней заговорила и вместе с тем ко всем сразу. Юти боялась больше всего сейчас одного – выдать свою догадку неуместным вопросом. Но и получить подтверждения тому, что она на верном пути, было попросту необходимо. И Одаренная подбирала каждое слово.

– Сестра, где похоронена первая Наставница Вельд?

– В местном склепе. Где и все остальные, дитя.

– Наверное, она прожила долгую жизнь?

– Нет… – нехотя ответило «балахонное лицо». – Ее место заняла более сильная Сестра, а Наставница отправилась на помощь к нашей Матушке.

Юти проявила всю свою силу воли, чтобы не улыбнуться. Под Матушкой Вельды явно имели в виду Аншару. И отправиться к Богине означало на всех языках только одно – умереть.

– Алый цвет сулит невзгоды, – беззвучно прошептала Юти. И добавила. – Но не мне.

Девочка уверенной походкой вышла из подвала особняка Наместницы, и белым пятном в бурой неуклюжей массе поплыла навстречу своей судьбе. Ей даже показалось, что за одним из многочисленных поворотов она на мгновение увидела блеск знакомых васильковых глаз. Юти знала, что Ерикан не покинул город, не оставил ее. Пусть и жестоко, но он в очередной раз преподал девочке урок, который только предстояло усвоить.

Наместница уже ждала ее в той самой зале. Теперь света здесь было намного больше. К тому же добавился скромный алтарь с наполненной чем-то темным чашей, узкие полоски ткани и кривой нож. Юти с содроганием посмотрела на предметы приготовления, догадавшись об их назначении, но не подала виду.

– Молодец, – приободрила ее Наместница. – Ты хорошо держишься. Я волновалась гораздо больше в свое время.

А следом Наставница легким движением скинула с себя красное одеяние, оказавшись совершенно обнаженной. Юти не могла оторвать глаз от гладкой кожи Наместницы, ее вырезанных страстью и красотой изгибов бедер, ровных и высоких, несмотря на возраст, грудей.

И между тем тело главной Вельды не было приятно той мягкостью, которые любят мужчины, жадно сминая в своих руках. Наместница оказалась подтянута, лишь с легким намеком на обширность линий в районе живота и ягодиц. Наставница напоминала Юти старый, чуть подернутый ржой, клинок, который в руках знающего человека еще может пролить немало крови.

Сестры сдернули с Юти белый балахон. Теперь в зале были только Вельды, тогда как стража покинула особняк Рисы.

Наместница с интересом и без всякого стеснения разглядывала тело Юти, как портной изучает платье, сшитое из крепкого материала. Риса даже провела тыльной стороной ладони от груди до живота девочки, явно размышляя о чем-то своем, однако не проронила ни слова. А после вернулась к алтарю.

– Сегодня мы собрались возблагодарить Аншару за то, что она помогла еще одной сестре найти путь в нашу Обитель. Сегодня еще одна Вельда обрела свой дом, где будет жить в полном послушании к воле старшей Сестры.

Голос Рисы растворился в сонме утробного мычания остальных сестер. Больше не было бурых балахонов, окружающих Юти. Обнаженные Вельды: старые, молодые, толстые, худые, но все сплощь – Одаренные, сплелись руками в единый организм и теперь, раскачиваясь из стороны в стороны, издавали тот самый звук, похожий одновременно на отголосок затихающего колокола и звон переката горного ручья.

Нос Юти защекотало от сладких благовоний, от дыма закружилась голова, а глаза Рисы словно отделились от Наместницы. Теперь они быстро перемещаясь вокруг девочки. Как Одаренная не пыталась, она так и не могла угнаться за их бегом. Да, если честно, не больно-то и хотела.

Риса все говорила и говорила. Ее слова давно не несли смысл для Юти и стали водами бескрайнего моря, в которое погружалась Юти. А странный звук, издаваемый Вельдами, теперь поселился в голове девочки. И, казалось, исходит из нее, лишь отражаясь от Сестер.