Мастера афоризма. Мудрость и остроумие от Возрождения до наших дней
Шрифт:
Будущее – это то, навстречу чему каждый из нас мчится со скоростью 60 минут в час.
В Боге – три Лица, как у куба – шесть квадратов, хотя он – одно тело. Нам не понять такой структуры, как не понять куба плоским.
Влюбленность – самый непрочный вид любви.
Все события на свете – ответы на молитвы, в том смысле, что Господь учитывает все наши истинные нужды. Все молитвы услышаны, хотя и не все исполнены.
Господь
Господь не сыплет чудес на природу, как перец из перечницы. Чудо – большая редкость. Оно встречается в нервных узлах истории – не политической и не общественной, а иной, духовной, которую людям и невозможно полностью знать.
Любовь переносит и прощает все, но ничего не пропускает. Она радуется малости, но требует всего.
Не ждите от Шрёдингера Демокритовой ясности – он слишком много знает. Не ждите от св. Афанасия Великого легкости Бернарда Шоу – он тоже знает слишком много.
Только плохой человек нуждается в покаянии; только хороший человек может покаяться по-настоящему. Только совершенный человек может прийти к совершенному покаянию. Но такой человек в покаянии не нуждается.
Христианское богословие много утомительнее религиозности. На расплывчатые утверждения религиозных людей оно снова и снова отвечает: «не совсем так» или «мы бы сказали иначе». Конечно, утомительное не всегда истинно, но истинное всегда нелегко.
Чудо – это текст, природа – комментарий. Наука – лишь примечания к поэме христианства.
Чудо и мученичество идут по одним дорогам; а мы по ним не ходим.
Малколм МАГГЕРИДЖ
(1903–1990), английский журналист
Авторы триллеров питают склонность к сотрудничеству с секретными службами, подобно тому как психически неуравновешенные люди становятся психиатрами, а импотенты – порнографами.
Бог для меня скорее художник, чем судья.
Для нас, людей, все постоянно – до тех пор, пока не изменится, и все мы бессмертны – пока не умрем.
Неверно, будто телевидение отучает людей думать; оно просто фокусирует их безмыслие.
Нет больших снобов, чем профессиональные борцы за равенство.
Оргия выглядит особенно соблазнительно сквозь дымку праведного негодования.
Печать – это бумажная совесть.
Послы – это почтальоны во фраках и цилиндрах, которых можно уволить в течение суток.
Постоянная
колонка в газете – все равно что регулярный стул по заказу.Старые политики, как старые актеры, оживают при свете рампы.
Хороший вкус в юморе – нонсенс; это все равно что невинная шлюха.
Джордж МАЙКС
(1912–1987), английский писатель
Англичанин, даже если он один, законопослушно выстраивается в очередь из одного человека.
Брак – оригинальная попытка уменьшить расходы наполовину, увеличив их вдвое.
В Англии людей представляют друг другу, чтобы можно было их различить.
Истинный джентльмен, как бы он ни был беден, никогда не унизится до какой-либо полезной работы.
На континенте вас угощают хорошими обедами, в Англии – хорошими обеденными манерами.
На континенте есть сексуальная жизнь, в Англии – постельные грелки.
На континенте думают, что жизнь – это игра, а в Англии думают, что крикет – это игра.
По видимости человек сам творит свой образ. На самом же деле наоборот: мы чаще всего слуги, чтобы не сказать – рабы своего образа.
Швейцарцы возводят премилые пейзажи вокруг своих отелей.
Андре МАЛЬРО
(1901–1976), французский писатель
В политике, как и в грамматике, ошибка, которую совершают все, провозглашается правилом.
Говорить о смерти может лишь музыка.
Долговечное произведение искусства всегда искалечено: у него ампутировано его время.
Есть справедливые войны, но нет справедливых войск.
Интеллектуалы как женщины – они бегут за военными.
Искатель приключений – не что иное, как мифоман.
Культуру нельзя унаследовать, ее надо завоевать.
Молодость – это религия, все приверженцы которой кончают отступничеством.
Народного искусства уже нет, потому что нет народа.
Настоящая религиозная жизнь – это ежедневное обращение в веру.