Мастера детектива. Выпуск 6

— Отлично, — сказал он. — То что надо. Поздравляю с удачей. Кажется, я вам должен пятьдесят фунтов.

— Совершенно верно, сударь. Merci. — Фотограф выжидательно смотрел, как англичанин достает из кармана приготовленную пачку — десять пятифунтовых кредиток; но тот задержал их в руке и сказал:

— Помнится, было еще одно маленькое условие?

Бельгиец изобразил недоумение на лице.

— Какое, сударь?

— Что вы вернете мне прежнюю вклейку: она мне нужна.

Теперь не оставалось сомнений, что фотограф валяет дурака. Он изумленно поднял брови, будто наконец понял, о чем речь, отвернулся и прошелся по комнате, заложив руки за спину и склонив голову как бы в раздумье.

— Об этой бумажонке, сударь, хотелось бы поговорить отдельно.

— Вот как? — вопросительно проронил англичанин, не выказав ни малейшего волнения. Лицо его было неподвижно, лишь глаза затуманились, словно он углубился в свои мысли.

— Дело в том, сударь, что эта прежняя вклейка из водительских прав с вашим, должно быть, подлинным именем — она не здесь. Нет, нет, — он успокоительно вскинул руки, хотя англичанин и ухом не повел, — она очень надежно спрятана. Она в моем банковском сейфе, шифр знаю я один. Видите ли, сударь, человек моей профессии вынужден принимать предосторожности, так сказать, подстраховываться.

— Я вас слушаю.

— А почему бы нам, досточтимый сэр, не договориться с вами по-деловому: я вам так и быть уступлю эту бумажку, а вы мне заплатите сумму, несколько превышающую вышеупомянутые пятьдесят фунтов?

Англичанин слегка вздохнул, как бы сетуя на то, что люди так склонны усложнять жизнь себе и другим. Никакого интереса к деловому предложению он не проявил.

— Вас разве не устраивает? — обиженным голосом спросил фотограф. Он разыгрывал свою партию как по нотам: вокруг да около, тонкие намеки… скверный детективный фильм, да и только.

— Обыкновенный шантаж, — заметил англичанин без тени укора, безразлично констатируя факт. Но бельгиец возмутился.

— Помилуйте, сударь! Шантаж? Это вы мне? Да ничего подобного: шантаж — это когда от вас не отстают, а я предлагаю вам однократную сделку. Вы мне — деньги, а я вам — целый пакет со всякой всячиной. У меня ведь там в сейфе не только вклейка из ваших прав, а вдобавок фотографии остальных документов и все негативы ваших снимков, в том числе, увы, — он развел руками в знак раскаяния, — увы, один, где вы сняты без грима, я успел и такой сделать. И я убежден, что если все это попадет в руки английской и французской полиции, то у вас будут неприятности. Вы же явно из людей, которые привыкли откупаться от неприятностей…

— Сколько?

— Тысячу фунтов, сударь.

Англичанин поразмыслил над предложением очень спокойно и как бы вчуже.

— Да, пожалуй, ваш пакет этих денег стоит, — признал он.

Бельгиец расплылся в улыбке.

— Счастлив это слышать, сударь.

— Но дело не выгорит, — заметил англичанин, точно продолжая обдумывать ситуацию. Зрачки его собеседника сузились.

— Почему же? Не понимаю. Раз вы согласны, что лишнего я не запрашиваю, то в чем же препятствие? Я — вам, вы — мне, что тут такого особенного?

— По двум причинам, — мягко отвечал заказчик. — Во-первых, где гарантия, что вы не скопировали негативы, чтобы потом продолжать вымогательство? Во-вторых, почем я знаю — может, вы отдали пакет на хранение другу, а тот возьмет да решит, что ему тоже не помешает тысяча фунтов?

Бельгиец облегченно вздохнул.

— Всего-то навсего? Зря опасаетесь. Зачем бы я стал доверять кому-нибудь пакет — вдруг да он и правда заартачится? А вас на один испуг не возьмешь, вам за ваши денежки подавай документы и снимки. Так что они у меня под рукой, в моем, повторяю, банковском сейфе. И насчет дальнейшего вымогательства вы напрасно. Фотокопия вашего именного листка из водительских прав английским властям без надобности — да если вас и поймают с поддельными правами, так оштрафуют и все, какой вам смысл мне дальше платить? Или взять французские документы: ну, узнают тамошние власти, что какой-то англичанин разъезжает по Франции с фальшивыми документами на имя Андре Мартена, — ну, может быть, арестуют вас.

Сейчас-то это вам ни к чему, но если я снова начну к вам приставать, то вы эти документы выбросите и закажете другие, оно дешевле. И тогда ищи-свищи Андре Мартена: его уже и в помине нет, как не бывало.

— А почему бы мне и сейчас так не поступить? — по-прежнему задумчиво спросил англичанин. — Ведь новые документы и правда обойдутся дешевле — те же сто пятьдесят фунтов, не больше.

Фотограф поднял палец.

— Я делаю ставку на то, что для вас время — деньги. Документы Андре Мартена и мой молчок потребуются вам в ближайшее время и ненадолго. А пока еще вам изготовят новые документы — да они ведь наверняка будут хуже этих, эти-то превосходные, и они уже у вас в руках. А мой молчок обойдется вам в тысячу фунтов.

— Ну что же, изложено внятно. А почему вы думаете, что у меня с собой есть тысяча фунтов?

Фотограф терпеливо улыбнулся: он, мол, знает все ответы на все вопросы, но если любезный друг в этом сомневается, то пожалуйста.

— Сударь, вы — английский джентльмен, это сразу видно. А хотите выдать себя за пожилого французского рабочего. По-французски вы говорите почти без акцента, но чуть-чуть похоже на эльзасцев — я потому и поставил Андре Мартену место рождения Кольмар. Итак, вы проезжаете по Франции под видом Андре Мартена — великолепно, гениально! Кому придет в голову такого Мартена обыскивать? Значит, при себе у вас будет что-то очень ценное. Может быть, наркотики? Очень нынче модное увлечение среди английской богемы. А Марсель — один из торговых центров наркобизнеса. Или бриллианты? Не знаю уж, но заняты вы, конечно, прибыльным делом. Английские милорды не обчищают карманы на скачках. Давайте мы, сударь, не будем в жмурки играть, а? Позвоните вашим друзьям в Лондон, попросите их перевести вам тысячу фунтов, мы завтра вечером обменяемся пакетиками, и вы — прыг-скок — отправитесь по своим делам, hein? [64]

64

А? ( фр.)

Англичанин грустно закивал, словно окидывая мысленным взором ошибки и прегрешения прошлого. Но вдруг он поднял голову и добродушно улыбнулся. Фотограф впервые увидел его улыбку, и у него точно гора с плеч свалилась: значит, этот хладнокровный человек примирился с положением вещей и не пытается как-нибудь извернуться, не то что иные прочие. Все в порядке — подумал и понял, что деваться ему некуда. Ну, вот и слава богу.

— Ладно, — сказал англичанин, — ваша взяла. Завтра к полудню достану тысячу фунтов. Но с одним условием.

— С условием? — бельгиец снова насторожился.

— Встретимся не здесь.

— Чем же здесь плохо? — фотограф пожал плечами. — Тихо, спокойно…

— А тем и плохо: вот вы говорите, вы тайком меня щелкнули, — и я вовсе не хочу, чтобы какой-нибудь ваш приятель исподтишка запечатлел наш с вами маленький обмен.

Бельгиец с явным облегчением расхохотался.

— Чересчур уж вы опасливы, cher ami. Ателье мое собственное, непритязательное, приходят сюда только по моему особому приглашению. Да мне ведь и не резон высовываться, я промышляю снимками для туристов, очень ходкий товар, но такие, знаете, в галастудии на Гран-плас не закажешь.

И он со скабрезной ужимкой потыкал пальцем в кулак.

Глаза англичанина заискрились, он ухмыльнулся и залился смехом. Фотограф обрадованно вторил ему, а тот крепко, по-дружески ухватил его за плечи. Он продолжал, хихикая, изображать половой акт — и вдруг ему в пах будто врезался грузовик.

Голова его дернулась вперед, руки упали и судорожно потянулись к больному месту, от которого державший его заказчик отнял правое колено; смех стал взвизгом, хлюпанием, рвотной натугой. Он опустился на колени — Шакал придержал его — и повалился ничком, корчась и подгребая руками.