Мастера детектива. Выпуск 7

— Дайте мне ваш адрес.

Пока она пишет, и наклоняюсь над ней. Затылок под слегка вьющимися темными волосами. Тонкие, изящные руки… Я чувствую головокружение. Никогда еще я не испытывал такого желания прижать к себе женщину, шептать ей нежные слова… Я становлюсь сентиментальным, Мне следует повзрослеть. Я знаком с ней только четверть часа, наверняка это какое–нибудь чудовище, дешевенькая проституточка, и вот уже рука сама тянется погладить ее по затылку…

Телефонный звонок останавливает мое движение. Сильвия. Я беру трубку, пробормотав:

— Извините.

— Алло, Мишель.

— Да.

— Я обожаю тебя. Весь второй акт я думала о тебе. Что ты делаешь?

Вопрос, ставящий меня в неудобное положение. Если я скажу, что работаю, Маргарите это покажется подозрительным. А если скажу правду, скандала не миновать…

— Ничего особенного.

— Ты думаешь обо мне?

Какая глупость. Конечно же, я думаю только о ней, все время, больше мне делать нечего…

— Да, именно так.

— Ты — лапочка. Встретишь меня после спектакля?

— Нет, я немного устал.

Ее сокрушенный вздох меня оглушает. Наконец, она кладет трубку. Я восстанавливаю свою улыбку и поворачиваюсь к Маргарите.

У меня есть идея. Один мой приятель должен приступить к съемкам фильма на следующей неделе. Я поговорю с ним о вас. Посмотрим, что из этого получится.

— Вы так любезны.

Она импульсивно целует меня в щеку. Что тут же охлаждает мой пыл. Это так просто, так естественно, что посягать на ее честь мне больше не представляется возможным. Меня охватывает неясное чувство — приятное и невыносимое одновременно. Она уходит, и я ее не задерживаю. Мы еще увидимся.

Сегодня привезли мебель. Слуги целый месяц будут жить в доме, чтобы все привести в порядок. Новые слуги, так как старых уволили. Мы меняем кожу. Пока же я продолжаю спать у себя, Сильвия в Шенвьере, потому что не может обойтись без своей поездки на машине перед сном. К тому же я прикрываюсь работой, а она по вечерам устает. В Шенвьере ничто не может нарушить ее покой.

Я уже в течение месяца каждый день вижусь с Маргаритой. Мы гуляем, взявшись за руки, и слова любви, которые мне кажутся такими навязчивыми в устах жены, приводят меня в восторг, когда их произносит Маргарита. Она мне не позволила ничего, кроме поцелуев, да я ничего от нее и не требовал, так как во мне зарождается некое подобие целомудрия, запрещающего любое посягательство на нашу любовь. Потому что я люблю ее, взаправду…

Я рассчитываю развестись как можно скорее. По крайней мере, поговорить об этом с Сильвией до переезда в новый дом…

Происходит нечто странное. По мере того как я отрываюсь от Сильвии, она вырастает в моих глазах. Как объяснить ей мое желание развестись? Как она к этому отнесется? Брр… Пока же я забочусь о ней, делаю ей маленькие подарки. Я даже подарил ей револьвер.

— Револьвер? Какой ужас! Он мне не нужен.

— Дорогая, у тебя должен быть револьвер в Шенвьере. Когда ты там ночуешь, я просто сам не свой. Вдруг на тебя нападет какой–нибудь бродяга. Ведь многие знают, что ты одна в этом огромном доме… Доставь мне удовольствие, возьми его, положи к себе в шкаф. Так я буду себя чувствовать гораздо спокойнее…

Она с отвращением берет оружие, засовывает в свою сумочку. Спрашивает: Он заряжен?

— Шесть пуль, калибр 6,35.

— Все равно я не умею с ним обращаться.

Я хочу объяснить ей, как им пользоваться, но она не слушает. Тем хуже, я сделал то, что следовало сделать,

Ей в голову приходит нелепая идея. Снять фильм с Вилли Брауном и Фредериком Мэйан. Классная команда, ничего не скажешь. Пытаюсь отговорить ее.

— Послушай, это же безумие, ты расшибёшь лоб! Фильм провалится!

— Ни в коем случае. И потом., я обязана дать шанс Вилли и Фреде. В прошлом я не очень хорошо поступала с ними и считаю своим долгом помочь им сейчас,

— Фредерика Мэйан! Да кто о ней помнит? Старая развалина! Я думал, что она вообще давно умерла!

— Нет. Она замужем, живет в провинции. Приезжала ко мне в театр на прошлой неделе. Она прекрасно справится, а ее имя послужит нам хорошей рекламой…

— Мамашу Мэйан я еще могу снести. Но Вилли Браун! Браун идиот, все это знают!

— Мишель, этот фильм я буду делать с ним. Хочешь ты этого или нет.

Мадам сказала свое слово, мне остается лишь поклониться. Ладно, Я не говорю ничего. Но смотри, Сильвия, скоро у тебя поубавится прыти…

Шлюха! Даже при сильном желании, а Господь знает, желаю ли я этого, я не нахожу ничего, что можно было бы поставить ей в упрек, по крайней мере, ничего достаточно серьезного, что оправдало бы развод. Я пытаюсь ее раздражать, провоцировать сцены.

— Мне неприятно, что каждую вторую ночь ты проводишь в Шенвьере.

— Ну что же, милый, до переезда в наш прекрасный дом я буду оставаться с тобой.

— Мне не нравится твоя новая прическа.

— Я сменю ее, любовь моя.

Как будто она разгадала мои намерения. Мне не терпится жениться на Маргарите, свидания украдкой не могут удовлетворить меня. Чтобы заполучить Маргариту, нужно, чтобы Сильвия меня бросила. В очередной раз я пытаюсь ее разозлить.

— Сильвия, Фредерика Мэйан не должна сниматься в этом фильме.

— Я дорожу ею, мне кажется, что если я дам ей работу, это принесет мне счастье.

— Выбирай: или я, или она.

Я исчезаю, хлопнув дверью. Она приходит ко мне, побежденная, раскаивающаяся.

— Хорошо, милый, Фредерика не будет сниматься в картине. Но у меня не хватит духу сказать ей…

— Скажешь, так надо.

Мой сценарий полностью закончен. По просьбе Сильвии я еду в Шенвьер знакомиться с Вилли Брауном, чтобы он не чувствовал себя там чужим. Он приезжает вместе с Сильвией. Пожилой мужчина с потухшими глазами, беспокойно озирающийся по сторонам, словно в убранстве сегодняшних комнат он пытается разглядеть прежние декорации. Его руки дрожат, и у него есть привычка протирать очки кончиком галстука. Короче говоря, он вызывает у меня жалость. И из–за него мне становится жалко и самого себя. Когда я думаю, что принял эстафету у этого старца… Стоит ему только открыть рот, как я поражаюсь ясности его ума, трезвости суждений. Он всю жизнь оставался верен кинематографу и за несколько минут подбрасывает мне две–три неплохие идейки для моего сценария. Проходит час — и мы с ним уже закадычные друзья, Он смущенно говорит мне:

— Не сердитесь, что я приехал. Я ненавижу навязывать себя, но ваша жена сама меня привезла. Мое положение двойственно, я знаю, мне не надо было принимать ее предложение, но тяга к любимой работе оказалась сильнее.

— Не извиняйтесь. Я очень рад, что работаю с вами, и думаю, вместе мы сделаем превосходный фильм.

Он очень взволнован, мы пожимаем друг другу руки. Я уточняю:

— Было бы предпочтительнее, если бы мы встречались в Париже, для работы…

— Правильно. Можете приезжать ко мне.