Мастера иконописи и фрески
Шрифт:
Произведения, созданные Михаилом Васильевичем Нестеровым в 90-е годы XIX века, стали отражением другого переходного этапа в его творчестве и окончательным отступлением от традиций передвижников. Необходимо сказать, что причиной тому во многом явилась та общественно-политическая ситуация, которая сложилась в России к концу XIX столетия. В это время, в период развития капиталистических отношений, появляются люди, которые ратуют за добро, внимательное отношение человека к духовному миру, выдвигают идеи непротивления злу, любви и покорности судьбе, посланной свыше.
Подобные настроения не были чужды и Михаилу Нестерову. Персонажи его произведений 90-х годов несут в себе идеи иночества, а также тесной связи земного человека с религией,
М. В. Нестеров. «Димитрий-царевич убиенный», 1899 год, Русский музей, Санкт-Петербург
Именно в это время он исполнил работы, посвященные образу Сергия Радонежского: «Видение отроку Варфоломею» (1889–1890, Третьяковская галерея, Москва), «Юность преподобного Сергия» (1892–1897), «Труды преподобного Сергия» (триптих 1896–1897 годов), «Преподобный Сергий» (1898) и «Прощание преподобного Сергия с князем Дмитрием Донским» (эскизы 1898–1899 годов). Создавая полотна, Нестеров стремился к тому, чтобы написать «жизнь хорошего русского человека XIV века, лучшего человека древних лет Руси, чуткого к природе и ее красоте, по-своему любившего родину и по-своему стремившегося к правде…»
В «Видении отроку Варфоломею» стилистика древнерусского иконического письма проявилась достаточно ярко. Художественное произведение посвящено изображению популярной легенды о детстве преподобного Сергия Радонежского.
В «Житии преподобного Сергия Радонежского», написанном его учеником Епифанием, рассказывается о том, как однажды раздосадованный своими неуспехами в учебе Варфоломей отправился в лес, где встретил старца-черноризца. Мальчик обратился к нему с просьбой о том, чтобы в своих молитвах замолвил словечко и за него с тем, чтобы Господь помог ему овладеть грамотой. Варфоломей получил благословение старца и вскоре действительно научился бегло читать.
М. В. Нестеров. «Георгий Победоносец». Эскиз росписи храма Александра Невского, 1900 год, Абастуман, Русский музей, Санкт-Петербург
В живописном же произведении, написанном Нестеровым, далеко не сюжет составляет главный интерес автора. Более всего его волнуют характеры, представленные на холсте, духовный мир его героев. Сам художник писал: «Я не писал и не хотел писать историю в красках. Это дело Сурикова, а не мое… Я передаю легенду, сложенную в давние годы родным моим народом о людях, которых он отметил своей любовью и памятью».
Пожалуй, единственным отступлением от традиций иконописи в указанной работе Нестерова является изображение пейзажа, окружающего героев. Позднее живописец напишет в одном из писем: «…с террасы абрамцевского дома мне представилась такая русская, русская красота: слева лесистые холмы… там где-то розовеют дали, вьется дымок, а ближе капустные малахитовые огороды… Я, глядя на этот пейзаж, проникся каким-то чувством его подлинной „историчности“». Однако, попав на полотно, пейзаж преображается, становясь подлинным земным раем, который населяют возвышенные, чистые и внутренне совершенные существа.
М. В. Нестеров. «Князь Александр Невский», 1894–1897 годы, Русский музей, Санкт-Петербург
В период с 1890 по 1895 год Нестеров занимался росписью Владимирского собора в Москве. Авторству знаменитого
русского мастера живописи принадлежат росписи четырех иконостасов верхних пределов храма, а также два запрестольных стенных образа («Рождество» и «Воскресение») и фреска «Богоявление», расположенная в крестильной комнате.Однако, прежде чем приступить к работе над фресками, Нестеров решил посетить знаменитые центры изобразительного искусства. Там он познакомился с европейскими городами Палермо, Константинополем и Равенной, где посмотрел множество произведений фресковой живописи, выполненных классиками византийского искусства.
Помимо фресок древних мастеров, на творчество Нестерова этого периода оказывали значительное влияние и работы В. М. Васнецова, а точнее, его росписи Владимирского собора. С течением времени Нестеров выработал свой собственный метод художественного изображения, который стал своеобразным синтезом искусства византийцев и более поздних мастеров фрески.
К тому времени в мировой живописи были выработаны особенные стилистические приемы построения композиции. Одним из главных методов тогда стало изображение святых на фоне природы. Фигуры святых Кирилла и Мефодия были написаны Нестеровым во многом под влиянием фресок Васнецова.
Однако образы Ольги, Бориса и Глеба написаны в художественной манере, присущей только Нестерову. Они возвышенны и почти бесплотны, они оказываются лишенными безудержной энергии и бурной земной страсти. Их взгляды и движения, выражающие покорность судьбе, спокойны и кротки. Они словно бы парят в воздухе, их ноги едва касаются земли.
Подобные мотивы иконического и фрескового письма были продолжены Нестеровым в более позднее время. Две подобные работы были написаны в конце XIX столетия и посвящены Александру Невскому. Это полотна «Князь Александр Невский» (1894–1897, Русский музей, Санкт-Петербург) и «Кончина Александра Невского» (1900, эскиз росписи храма Александра Невского в Абастумане, Русский музей, Санкт-Петербург). Для храма Александра Невского Нестеровым была написана и еще одна работа, получившая название «Георгий Победоносец» (1900, эскиз росписи храма Александра Невского в Абастумане, Русский музей, Санкт-Петербург).
М. В. Нестеров. «Кончина Александра Невского». Эскиз росписи храма Александра Невского,1900 год, Абастуман, Русский музей, Санкт-Петербург
Традиции иконического письма в творчестве Нестерова можно проследить и в созданном несколько ранее полотне «Димитрий-царевич убиенный» (1899, Русский музей, Санкт-Петербург). Эта картина не вызвала восторгов у современников художника. Многие не приняли ее религиозного содержания и посчитали ее чрезмерно мистической и экзальтированной.
Так, например, знаменитый в то время искусствовед-критик С. Маковский высказался об указанном выше произведении Нестерова таким образом: «Царевич Димитрий изображен здесь не воскресшим человеком душою и телом, как это вытекало из христианских представлений, а каким-то страшным и в то же время трогательным призраком, напоминающим тех бесприютных оборотней, которые до сих пор тревожат суеверное воображение народа, вызывая в нем испуг и жалость…»
После 1900 года Михаил Васильевич занялся портретной живописью. Он исполнил портреты княгини Н. Г. Яшвиль, старшей дочери О. М. Нестеровой, «Портрет дочери» (1906), «Портрет Л. Н. Толстого» (1907, Музей Л. Н. Толстого, Москва), «Автопортрет» (1915, Русский музей, Санкт-Петербург), «Архиепископ (Антоний Волынский)», «Портрет П. Д. Корина» (1925, Мемориальный музей-квартира П. Д. Корина, Москва), «Портрет Виктора Михайловича Васнецова» (1925, Третьяковская галерея, Москва), «Портрет Ивана Петровича Павлова» (1935, Третьяковская галерея, Москва) и др.