Мастера кругов. Тетралогия

Люди на Земле бросились праздновать с таким усердием, будто Джорелл уже победил на турнире, никто не мог поверить в такую оглушительную победу.

Но были и те, кого совсем не радовала эта великая победа, они отшагнули в тень, и тьма поглотила их, заставляя черные сердца обливаться слезами. Император Алутар был в ярости, настолько, что убил одного из своих генералов, когда тот всего лишь чихнул при нем. Империя Окнорд погрузилась в траур, из которого не собиралась выходить. День победы Джорелла был объявлен проклятым, днем, когда их светоч погас.

Окнорды были злы, их пустые оболочки мечтали заполнить себя кровью Джорелла и его любимых людей. Но сначала они оплачут любимого императора и немного придут в себя, чтобы понять, как человек смог убить их лидера, а затем… затем будет война, и когда пыль уляжется, в живых останется лишь одна раса.

***

Джорелл прошел по песку, продолжая махать рукой зрителям, а когда ворота за ним захлопнулись, то он сел прямо на месте и облокотился на них спиной. Эмоции, что он ощутил, когда император раскрылся перед ним, сильно повлияли на Джорелла, это была самая глубокая скорбь, которую ему когда-либо доводилось чувствовать.

Аганадриус… Для Джорелла она был полон тайн. Почему он хотел превратить весь мир в себе подобных? Что сподвигло его на такой отчаянный шаг, и что было причиной столь мучительной скорби у того, кого невозможно было убить?

Бой изрядно вымотал Джорелла, и даже с пробуждением ему пришлось не сладко из-за последней атаки, ведь он оказался прямо в ее эпицентре, схваченный в последний момент за руку императором.

– Джорелл, где ты? – голос Илиана раздался где-то со стороны раздевалки.

Джо не торопясь встал и ответил на зов Илиана. Илкарец быстро обнаружил приятеля около ворот, тот волочил ноги в его сторону, явно чем-то расстроенный.

– Ты чего это тут застрял? Случилось что? – поинтересовался Илиан, но Джореллу совсем не хотелось говорить об этом.

Благо, Илиан был догадливым и мог понять, когда кто-то не хочет отвечать.

– Без вопросов? – спросил он подошедшего к нему друга.

– Да. Без вопросов. Постой, хочу кое-что сделать.

Илиан удивленно посмотрел на Джорелла, а затем тепло улыбнулся, когда тот скинул с себя капюшон и снял маску, бросив ее на песок, где она и превратилась в илуний, что перешел обратно к своему хозяину.

Карие глаза вновь увидели свет, а волосы почувствовали свободу, когда уличный ветер, просачивающийся сквозь щели в воротах, прохладно подул в затылок. Лицо Джорелла было все тем же молодым, оно и понятно, ведь это душе было пару тысяч лет, в то время как его телесная оболочка бултыхалась в растворе. Густая щетина придавала ему незначительных пару лет, зато делала более мужественным. В его глазах было много мудрости, они игриво поблескивали, но в то же время слегка отдавали печалью, что было типичным для человека, повидавшему так много.

– Как же приятно снять все это, словно сбросил с себя многотонные цепи, - Джорелл закрыл глаза и глубоко вдохнул, после чего посмотрел на довольного своим учеником илкарца и спросил:

– Надеюсь, ты примчался сюда, чтобы скорее вручить мне призовую бутылку мъердского, дабы мы не теряли и секунды, начав праздновать мою великую победу? Иначе, я совсем не понимаю, что за повод был так стремительно бежать ко мне? – Джорелл радостно улыбнулся, а Илиан, наконец, снова мог увидеть улыбку друга, что давно была сокрыта от его взора под маской.

– Я бы и рад сесть и начать отмечать прямо тут, но у нас появилось небольшое дельце. Марендрайт трубит сбор, оставшиеся участники должны явиться к нему в кабинет.

Джорелл закатил глаза, при этом цыкнув.

– Ну что там еще задумал этот Марендрайт? Разве я не заслужил горячей ванны и чашечки кофе после такой битвы? Ей богу, совсем ничего человеческого.

– Ну, так ведь он и не человек.

– Так, вот умничать не надо, я уже давно понял, что твои знания насчитывают пару десятков тысяч лет.

Вдвоем они пошли к Марендрайту, весело шутя и болтая без умолку, будто не виделись две тысячи лет.

***

В кабинете уже собрались все четыре участника, как и сам Марендрайт, что восседал на своем кресле, скрестив руки на груди.

– Ну-с, у кого хватит смелости сказать это первым? – неожиданно произнес Мальдрус, а все просто промолчали, будто бы понимали, что за пластинку начал крутить маликанец. – Карапузик, хочешь что-нибудь сказать? Может быть «принц я убью вас всех» скажет это за меня? Что, нет? Белиндор? Хотя, о чем это я, чудо, что ты вообще умеешь говорить.

– А ну, повтори, что ты там вякнул?! – Белиндор схватил маликанца за шиворот, а тот коротко, но во всю глотку загоготал.

– Хватит, отпусти его.

Белиндор угрюмо фыркнул и отпустил Мальдруса, тот поправил свою одежку, после чего его бегающие безумные глазки пали на дылду, сидящую перед ним.

– Итак, что же это такое смелое ты хочешь нам сказать? – спросил Марендрайт на свою голову.

– Раз все остальные мужики только на словах, к мелкому это не относится, я еще не определил, какого он рода, то, так и быть…

– Может быть мне показать тебе, какого я рода, а то ты слишком много болтаешь, - неожиданно вступил в спор Лейдергад.

– У-у, кто это заговорил, прости, но у меня с собой нет нужных приборов, чтобы разглядеть, что там хочешь показать, - ответил Мальдрус дрожащим голосом, из-за того, что с трудом сдерживал смешки, которые, тем не менее, все равно иногда проскальзывали.

– Не понимаю, зачем тебе уменьшительное стекло, все равно ты не сможешь разглядеть полную картину, даже если вылетишь на орбиту.

– Парни! Что с вами такое?! С каких пор вы стали такими ненормальными? Я собрал вас здесь не для того, чтобы вы письками мерялись, совсем крышу снесло?! – Марендрайт словно был воспитателем детского сада, где первые несколько тысяч лет были самыми сложными в детстве мужчины.

– О чем ты? Мы уже давно превратились в полных психов, у нас просто какое-то весеннее обострение. Да и к тому же ты не говоришь, зачем нас собрал.

– Может быть, потому, что я жду Джорелла и Илиана, тупая ты голова?!