Мастера латиноамериканского кино. (Очерки творчества ведущих кинорежиссеров Латинской Америки)
Шрифт:
Ведущие линии сюжета – любовь, разлука, возвращение – прочерчены в конкретном историческом контексте Аргентины периода диктатуры, но не в добротно-реалистическом, а в поэтически-метафорическом стиле. Здесь диалоги значат куда меньше, чем визуальные образы, схваченные взглядом кинокамеры талантливого оператора и единомышленника режиссера Феликса Монти. Драматический ритм музыки танго зачастую определяет изобразительные решения: бегущие кадры воспоминаний, которые накладываются на настоящее, обволакивающая персонажей синеватая дымка. Картина выдержана в единой цветовой гамме: в холодных оттенках сине-голубого (преобладавших в «Танго») и серовато-коричневого; на экране царит искусственный свето-цвет, подчеркивающий условность, ирреальность атмосферы, когда в действие вовлечены и живые, и призраки мертвых. По композиции «Юг», аналогично предыдущей ленте Соланаса, напоминает спектакль с делением на действия и четко обозначенными сценическими площадками: несколько столиков близ маленького кафе, за которыми беседуют старики, ночная улица, тюремная камера, библиотека, где вершится суд над книгами под хоральное пение за кадром и доносящиеся словно
Театр, музыка, пластический образ, поэзия – всё это «строительный материал» в работах режиссера 1980-х гг. Хотя их можно упрекнуть в некоторой сумбурности, размытости сюжета и длиннотах (в «Юге»), это, безусловно, удавшиеся художественные эксперименты, наделенные национальной спецификой. Попытка воплотить на экране исторически-мифологический образ Латинской Америки с её богатым разнообразием природы и политических катаклизмов в фильме «Путешествие» (1992) оказалась не столь интересной, и Соланас почти всецело посвятил себя политической деятельности, лишь в конце 1990-х сняв картину «Облако» (1998), притчу о судьбе национальной культуры.
Название «Облако», которое с испанского языка можно перевести и как «туча», – развёрнутая метафора. В прологе сообщается, что после наводнения пришло «время тучи» и 1600 дней дождь идет без передышки. Поэтому все происходящее окутано давящим дождевым облаком, на экране царят приглушенные свет и цвет, и Буэнос-Айрес предстает в размытой серо-голубой гамме. Снимал фильм Хуан Диего Соланас, сын режиссера, профессиональный фотограф, ставший кинооператором.
В «Облаке» воссоздано несколько дней из жизни маленького независимого театра «Зеркало», созданного в 1970-е годы, а в конце 90-х оказавшегося под угрозой закрытия властями. По словам Соланаса, подобная судьба в Аргентине выпала на долю 40 театров. В картине во всем подчеркнута линия театральности: и в композиции, поскольку действие, как почти во всех лентах Соланаса, разбито на акты; и в драматургии, так как на подмостках разыгрывают фрагменты из пьесы Эдуардо Павловского «Красные шары», да и заняты в фильме в основном театральные актеры. Плачевное положение труппы, безденежье, отчаяние, охватывающее и пожилых, и молодых артистов, всё же не мешают им сплотиться в борьбе за своё детище и одержать победу, отстоять здание театра, а значит, и собственное достоинство. В этой истории, сплетенной из грустных судеб десятков персонажей и рассказанной с горьким юмором, поэтично и несколько беспорядочно, что естественно для взволнованного рассказчика, сквозит глубокая тревога человека за происходящее в стране.
Активная вовлеченность Соланаса в политическую деятельность – он один из основателей партии «Проэкто Сур» (Proyecto Sur), на выборах в 2007 г. был кандидатом в президенты Аргентинской Республики, в 2009 г. был избран народным депутатом от Буэнос-Айреса – объясняет его возвращение в ХХI веке к документальному кино, в котором он открыто выражает свои взгляды. В целой серии полнометражных фильмов, посвященных современной Аргентине, режиссер поднимает самые острые проблемы: кризис неолиберальной политики, разбазаривание национальных богатств, безработица, голод и нищета народа («Память о разграблении», «Достоинство тех, кого считают никем»), плачевное положение железных дорог в стране и план их реконструкции («Следующая остановка»), борьба против загрязнения окружающей среды («Восставшая земля»). И по своим задачам, и по стилю эти документальные ленты схожи с первой знаменитой картиной Соланаса «Час огней», и их можно бы объединить под общим названием «Социальный геноцид». Все они построены главным образом на интервью с непосредственными участниками событий, будь это машинист поезда, потерявший работу, ученый, говорящий о научном потенциале страны, или многодетная мать, которой нечем кормить детей; при этом всё, что происходит на экране, сопровождается авторским комментарием критического толка.
Фернандо Соланас, отмеченный премиями международных кинофестивалей за свое творчество на протяжении 50 лет, сохраняет постоянство как в своих политических убеждениях, так и в художественных пристрастиях и взглядах на задачи национального киноискусства.
Сочинения:
Solanas F., Getino O. Cine, cultura y descolonizaci'on. Buenos Aires. 1973.
Solanas F. Causa Sur. Buenos Aires. 2009.
Фильмография:
К/м «Продолжать путь» (Seguir andando), 1962; к/м «Гражданское раздумье» (Refexi'on ciudadana), 1963; д/ф «Политическая и теоретическая своевременность захвата власти» (Actualizaci'on pol'itica y doctrinaria para la toma del poder), совм. с О. Хетино, д/ф «Перон, хустисиалистская революция» (Per'on, la revoluci'on justicialista), совм. с О. Хетино, 1972; «Сыновья Фьерро» (Los hijos de Fierro), 1972–1977; д/ф «Взгляд других» (Le regard des autres), Франция, 1979; «Танго. Изгнание Гарделя» (Tangos. El exilio de Gardel), Франция – Аргентина, 1985; «Юг» (Sur), Франция – Аргентина, 1988; «Путешествие» (El viaje), Франция – Аргентина, 1992; «Облако» (La nube), Аргентина – Франция, 1998. Документальные ленты: «Память о разграблении» (Memoria del saqueo), 2002–2004; «Достоинство тех, кого считают никем» (La dignidad de los nadies), 2005; «Сокрытая Аргентина» (Argentina latente), 2007; «Следующая остановка» (La pr'oxima estaci'on), 2008; «Возмущенная земля: Грязное золото» (Tierra sublevada: Oro impuro), 2009; «Возмущенная земля: Черное золото» (Tierra sublevada: Oro negro), 2010; «Завет» (El legado), 2016.
Мария Луиса Бемберг
(Bemberg, Mar'ia Luisa)
Аргентинский режиссер и сценарист. Родилась 14 апреля 1922 г. в Буэнос-Айресе, умерла 7 мая 1995 г. там же.
Одна из очень немногих латиноамериканских
женщин-режиссеров, чье творчество, отмеченное печатью индивидуальности, получило признание на родине и за рубежом, ее картины шли в прокате многих стран, а лента «Камила» выдвигалась от Аргентины на «Оскара» в 1985 г. в категории «лучший зарубежный фильм». Мария Луиса Бемберг пришла в кино поздно, в 50 лет, и, полностью посвятив себя работе, успела сделать до конца жизни шесть картин (что немало для аргентинского постановщика). Будучи родом из богатой семьи производителей пива, М. Л. Бемберг была воспитана в духе консервативных традиций, образование получила дома, говорила на нескольких языках, много читала. Несмотря на явную творческую одаренность девочки, сочинявшей истории в картинках с диалогами, ей предназначено было одно: стать женой и матерью. И лишь в конце 1960-х гг., когда четверо ее детей выросли, М. Л. Бемберг круто меняет судьбу, осмелившись, наконец, реализовать себя как личность.Она организует театр «Глобо», где в основном занимается административной работой, создает феминистскую группу; идеи женского равноправия отражаются в первых ее кинематографических опытах – короткометражных лентах «Мир женщины» (1972) и «Игрушки» (1978). Поставленные по её сценариям художественные фильмы «История одной сеньоры» (1970, режиссер Рауль де ла Торре) и «Треугольник четверых» (1974, режиссер Фернандо Айяла), вызвали интерес зрителей и были высоко оценены профессионалами («Треугольник четверых» получил премию Аргентинского общества писателей за лучший сценарий). М. Л. Бемберг, постоянно находясь на съемочной площадке во время работы над этими картинами, ощутила на себе властную магию кино. Возможность самой воплотить свои сюжеты и показать женские образы, отличные от стереотипов, царящих на экране того времени, заставила Бемберг рискнуть взяться за режиссёрское ремесло, не имея специального образования. В 1980 г. она на три месяца едет в Нью-Йорк учиться в Студии Ли Страсберга, и этот опыт помог ей впоследствии в работе с актерами, которые несут едва ли не основную смысловую нагрузку во всех её киноисториях.
Исполнительницы главных ролей почти всех фильмов М. Л. Бемберг были удостоены призов международных кинофестивалей. В первых своих художественных картинах «Мгновения» (1980) и «Ничья сеньора» (1981) автор рисует образы современниц, женщин, посмевших так или иначе проявить независимость. Героиня более грустного и пессимистического по тональности фильма «Мгновения» замужняя женщина (актриса Грасиэла Дуфау) осмеливается дать волю чувствам, влюбившись в мужчину намного её моложе, однако её порыв быстро гаснет, и она обреченно возвращается к привычной жизни. Иначе настроена героиня ленты «Ничья сеньора» (актриса Луизина Брандо): она решается покинуть изменившего ей мужа, и, вынужденная оставить ему сыновей, уходит в «никуда», встречая непонимание и осуждение окружающих. Правдивость типажей, деталей, естественность диалогов, прекрасная игра Луисины Брандо, передающей сложную психологическую гамму состояния одинокой женщины, мужественной и одновременно незащищенной, доказали профессиональную состоятельность М. Л. Бемберг как режиссера и сценариста.
Последующие её фильмы «Камила», «Мисс Мэри», «Я, худшая из всех», развивавшие тему положения женщины в обществе, обращены в историю. «Камила» (1983), имевшая оглушительный успех (кассовый лидер национального проката 1984 г.), став важной вехой в творчестве М. Л. Бемберг, ознаменовала новые веяния в аргентинском кино середины 1980-х гг., когда страна начала освобождаться от наследия военной диктатуры. Основанная на реальном историческом факте – трагической истории запретной любви аристократки Камилы О’Горман и священника иезуита во времена диктатуры генерала М. Росаса (в к. 40-х гг. XIX в.), эта красиво снятая картина о непреодолимой страсти для аргентинского зрителя прежде всего прозвучала протестом против репрессивного государства, попирающего свободу человека и даже его право на любовь. Молодая актриса Сусу Пекораро, создавшая образ Камилы, бросившей дерзкий вызов церкви и обществу и смертью заплатившей за свое счастье, завоевала призы кинофестивалей в Карловых Варах и Гаване в 1984 г.
Любовная линия, сюжетообразующая в «Камиле», уступает место прямой социальной критике аргентинской олигархии 1930-х гг., класса, который постановщица хорошо знала изнутри, в ленте – копродукции с США «Мисс Мэри» (1986, призы на фестивале в Гаване за лучший фильм, лучшую сценографию, лучшее исполнение женской роли). В этой ленте, достоверно воссоздающей стиль эпохи, однако лишенной художнического темперамента «Камилы», сюжет, как всегда у Бемберг, скреплен мотивом женской судьбы – английской гувернантки мисс Мэри (актриса Джули Кристи), воспитывающей девочек в богатом аристократическом семействе. Показывая лицемерие, клановость, цинизм этой среды, режиссер проецирует репрессивный «режим» в семье на общую политическую ситуацию Аргентины.
Раздвигая географические границы действия, что отчасти связано с требованиями практики копродукции, получившей распространение в Аргентине с середины 1980-х гг., Бемберг посвящает свой фильм «Я, худшая из всех» (1990, приз на МКФ в Картахене, спец. приз жюри на фестивале нового латиноамериканского кино в Гаване), сделанный на основе эссе мексиканского поэта и критика Октавио Паса, лауреата Нобелевской премии «Ловушки веры», великой мексиканской поэтессе XVII в. Хуане Инес де ла Крус, в 20 лет ушедшей в монастырь. Эта картина Бемберг, тяготеющая к театральной эстетике, прохладно встреченная широкой публикой, отличается формальным совершенством, изысканными мизансценами, снятыми в сине-голубой и коричневатой гамме, выразительностью крупных планов центральных женских персонажей Хуаны де ла Крус (испанская актриса Ассумпта Серна) и испанской вице-королевы, поклонницы творчества поэтессы (французская актриса Доминик Санда). Выбор зарубежных актрис на эти роли объяснялся отказом Мексики по финансовым причинам участвовать во франко-аргентинской постановке, что в целом сказалось на неопределенности национального колорита, недостатке многих копродукций.