Мастера пейзажа

Гейнсборо старался разнообразить свои пейзажи, используя для этого элементы, характерные для стиля рококо. Это придавало полотнам оригинальность. Одновременно в них чувствовалось и влияние голландских художников, например Я. Винантса.

^{Т. Гейнсборо. «Вид на устье Темзы», 1783, Музей Виктории и Альберта, Лондон}

Чем больше мастер работал, тем сильнее изменялась его техника. Грунт, который он накладывал на полотно, становился все светлее и светлее, фактура постепенно приобретала текучесть. Пейзажи, написанные маслом, стали напоминать акварельные работы.

В своих произведениях — и портретах, и пейзажах — художник развивал новое направление английской живописи. Создавая очередной портрет, он стремился к тому, чтобы изобразить человека как можно естественнее, таким, каким он выглядел в жизни. Гейнсборо стремился найти нечто среднее между работами голландских и французских мастеров. Его пейзажи естественны, довольно часто обобщены и сильно напоминают картины природы, окружавшие его в детстве в родном городе, несмотря на то что при взгляде на них нельзя было узнать какое-то определенное место.

В 1759 году художник покинул Ипсуич и переехал в Бат. В окрестностях этого городка имелись горячие минеральные источники, поэтому Бат являлся самым модным в Англии курортом. Довольно скоро Гейнсборо начал получать заказы, причем желающих получить свой портрет было так много, что он не успевал их выполнять и решил повысить цены на картины. И все же число клиентов продолжало расти. Художник работал круглые сутки и через некоторое время заболел от переутомления.

Поправившись, Гейнсборо продолжил работу над портретами, однако делал это без удовольствия. Одному из своих заказчиков, известному актеру Кину, он во время сеансов признавался: «Нет худшей чертовщины, чем писание портретов… Это испытание терпения, равное искушению св. Антония, и порой хочется перерезать себе горло ножом для чистки палитры». В одном из писем он написал: «Ах, если бы люди с их проклятыми портретами оставили меня в покое хотя бы ненадолго, тогда я мог бы предстать в лучшем виде, но меня измучили…».

Гейнсборо старался находить больше времени для этюдов на открытом воздухе, которые привлекали его намного больше, чем портреты. С прогулок он приносил с собой ветки деревьев, пучки травы, куски мха, камни. Художник раскладывал их на своем столе, создавая искусственные пейзажи и дополняя их кусочками зеркала, которое должно было заменять воду. Затем он изображал установленные таким образом пейзажи как настоящие картины природы. Довольно часто он писал пейзаж не в солнечном, а в лунном свете, полагая, что от этого все элементы «кажутся красивее, так как свет и тень ложатся более широко».

В конце XVIII века самыми популярными являлись два типа европейского пейзажа: исторические пейзажи Лоррена, Пуссена и их последователей и топографические изображения природы наподобие тех, которые создавал П. Сэндби.

Однако Гейнсборо не интересовали оба эти направления. Он пытался создать что-то свое, одновременно изучая работы мастеров прошлого: Рубенса и Ван Дейка. Под их влиянием изменился стиль художника. Особенно это заметно в работе «Пейзаж» (Музей Уорчестера), которую Гейнсборо показал на выставке 1763 года в Обществе британских художников. Лучшей работой этого периода называют «Возвращение крестьян с рынка лесной дорогой» (ок. 1767, Художественный музей, Толедо, штат Огайо). Она выполнена в ярких, сочных цветах и вся как бы пронизана желто-розовыми лучами солнца.

В 1767 году в Лондоне проходила очередная выставка, на которую Гейнсборо послал четыре картины: три портрета и пейзаж «Повозка» (второе название — «Возвращение с жатвы», ок. 1767, Институт Барбера, Бирмингем). Этот пейзаж совсем не походил на прежние работы мастера. Он выполнен широко и свободно, в светлой, теплой цветовой гамме.

В 1771 году Гейнсборо снова послал очередную свою работу на выставку в Лондон. На этот раз это был портрет леди Уолдегрев, вступившей в брак с братом короля тайно и против воли монарха. Их брак не одобряли при дворе, и в связи с этим обстоятельством картина Гейнсборо была отвергнута выставочным комитетом. Однако, несмотря на это, данная работа была названа лучшей картиной года.

Вскоре Гейнсборо послал на выставку еще четырнадцать картин: четыре портрета и десять пейзажей. В газетах появилось множество отзывов о его работах. В некоторых статьях о них писали восторженно, в других же отношение к творчеству Гейнсборо было критическим. Например, в одной из газет можно было прочитать: «В каждом цвете — оттенок пурпура, это результат плохо вымытых кистей или пурпурного рефлекса в его глазах. Слишком горячо. Ему следовало бы заимствовать скромную расцветку у сэра Джошуа Рейнолдса». Эта и другие критические статьи сильно задевали Гейнсборо.

В 1774 году художник вместе с семьей переехал в Лондон, где его имя, благодаря выставкам, уже было широко известно. Он и Джошуа Рейнолдс считались самыми популярными живописцами. Они регулярно получали заказы на портреты, причем довольно часто моделями им служили одни и те же люди. Художники писали деятелей искусства, аристократов, политиков и даже короля Георга III и его супругу королеву Шарлотту.

^{Т. Гейнсборо. «Диана и Актеон», 1784–1785, Букингемский дворец, Лондон}

Несмотря на постоянную работу над портретами, Гейнсборо не прекращал писать пейзажи. Один из них — пейзаж «Водопой» (1775–1777, Национальная галерея, Лондон) — он после четырехлетнего перерыва послал на академическую выставку. Несмотря на то что пейзажи художника публика продолжала принимать довольно холодно, эта работа была названа лучшей.

В 1778 году художник послал на выставку только два портрета, зато через два года — десять портретов и шесть пейзажей. Более других зрителям понравилось произведение «У дверей хижины» (ок. 1778, Художественная галерея Хантингтон, Сан-Марино, Калифорния). Он изобразил на полотне женщину с грудным младенцем на руках, стоящую около открытой двери хижины. Неподалеку от нее играют дети постарше.

В 1781 году Ф. Дж. Де Лоутербург изобрел эйдофузикон. Это развлечение можно назвать разновидностью волшебного фонаря: на небольшой сцене на подсвеченном экране зрителям показывались всевозможные картины природы: восход и заход солнца, гроза, пожар и т. д.

Узнав об этом, Гейнсборо выполнил свой вариант эйдофузикона и сам написал для него пейзажи на стеклянных пластинках. Десять из них сохранились до наших дней. Все они хранятся в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.

В 1781 году Королевская академия переехала в другое здание; на ее открытие собралось большое число лондонцев. Гейнсборо представил на суд зрителей портреты короля и королевы и две марины. На одной из них море было изображено во время бури, на другой — в штиль. Один из зрителей заявил, что «море написано так хорошо и естественно, что невольно отступаешь из опасения замочить ноги».

Однако зрители все же не смогли оценить его картины по достоинству, так как развешены они были неудачно. Возможно, винить в этом следует его соперника, Рейнолдса, который являлся президентом Королевской академии. Разногласия возникли и в 1783 году, когда Гейнсборо послал двадцать семь картин и подробную инструкцию, как их развесить. В том случае, если она не будет выполнена, художник грозился более не посылать на выставку ни одной работы. На этот раз его желание было выполнено и картины развешены так, как этого хотел мастер. Лучшей была признана работа «Два мальчика-пастуха с дерущимися собаками» (ок. 1783, Кенвудхаус, Лондон).